Внезапно зазвонил городской телефон. «Он! — пронзила мысль. Потом: — Нет, не может быть!» Она схватила трубку.
— Алена? — неуверенно спросила Лариса Викторовна.
— Да, слушаю вас… — пытаясь унять стремительно бьющееся сердце, сказала Алена. «Не он! Надо забыть о нем, забыть навсегда»
— Алена, я хотела с вами поговорить… Вы были у Ирмы? Простите, что я, может быть, сейчас помешала вам, но я не хочу, чтобы кто-то еще повторил судьбу моей бедной дочери… Ирма сумела вас отговорить?
— От чего? — рассеянно спросила Алена.
— От общения с Романом Аркадьевичем, разумеется! — с некоторым раздражением воскликнула Лариса Викторовна. — Я так переживаю из-за того, что вы, интересная женщина, талантливая пианистка, попали в руки этому чудовищу, этому самому худшему представителю рода человеческого…
Алена молча слушала ее. «Сказать? Да, она тоже имеет право знать правду… А если это ее убьет? Да нет, не убьет, ничего не изменится, только объект ненависти у нее станет другим… Ох, если она узнает все, то Ивлевой с Ратмановым мало не покажется!»
— …я надеюсь, Ирма нашла нужные слова, чтобы убедить вас. Поверьте, лучше быть одной, чем связать свою судьбу с человеком, который в один прекрасный день предаст вас — жестоко, грубо, бесцеремонно…
— Лариса Викторовна! — не очень вежливо перебила Алена свою собеседницу. — Я кое-что узнала. Очень важное.
— О Селетине? — моментально оживилась та.
— Нет. Об Ирме Ивлевой и Никите Ратманове.
— А, Никита… ну как же, как же — такой человек! Наша совесть! Не представляю, зачем он продолжает общаться с моим бывшим зятем, с этим монстром…
— Лариса Викторовна, Рома не виноват в смерти вашей дочери То есть, конечно, вы можете не согласиться, и вообще по этому поводу можно долго спорить… Но есть еще третьи лица — Ратманов и Ивлева, которые заставили Вику страдать. Если хотите, я вам расскажу то, что знаю.
Невидимая собеседница молчала, Алена слышала только ее тяжелое, неровное дыхание. Наконец Лариса Викторовна с неудовольствием воскликнула:
— Ерунда какая! Ирма и Никита тут совершенно ни при чем!
— У Вики в последние годы ее брака была связь с Ратмановым. Она хотела уйти от мужа.
— У Вики? С Никитой? — удивленно повторила Лариса Викторовна. — Что ж, я не вижу в этом ничего предосудительного… — поспешно и с агрессией тут же добавила она. — Если бы Вика ушла от этого чудовища, то она была бы жива! Я не сомневаюсь!
— Вика очень любила Ратманова. Очень. Но он не хотел, чтобы она уходила от мужа, он не хотел жениться, и вообще… — Алена сбилась, но тут же продолжила: — Словом, Ратманов перестал испытывать к Вике интерес, и у него появилась любовница — Ивлева. Судя по всему, это известие было преподнесено Вике в какой-то демонстративной форме, достаточно жестоко — иначе бы Вика… — Алена опять сбилась и замолчала. Она не могла продолжить фразу — «иначе бы Вика не стала накладывать на себя руки».
— Дальше! — нетерпеливо вырвалось у Ларисы Викторовны.
— Перед смертью Вика позвонила вам. «Мама, он мне изменяет!» — это она не о муже говорила, а о Никите, между прочим… Меня удивляет следующее — Ивлева была близкой подругой Вики, она прекрасно знала ее, знала, как та ранима и впечатлительна. Но тем не менее она стала любовницей Ратманова, зная, опять же, насколько дорог тот Вике!
— Это все ерунда, это все ваши фантазии… Это Роман Аркадьевич преподнес вам, Алена, такую версию событий? — язвительно-гневно спросила Лариса Викторовна. — Для того чтобы опорочить Вику…
— Нет. И Ратманов, и Ивлева — сами признались мне в этом. Вернее — я вынудила их это сделать.
— Ну что за чушь! Чтобы Ирма была способна на такое…
— Я все думала — почему действительно Ирма решилась на такое, — подхватила Алена. — Ведь у Ирмы Ивлевой есть все — талант, слава, деньги, она окружена роскошью, поклонниками и все такое прочее… Словом, с чего это вдруг она решила причинить Вике боль, за что мстила? Или завидовала? Нет, конечно, история знает случаи, когда близкие подруги причиняли друг другу страдания только из одного чувства соперничества, животного инстинкта, глупости, и… Ну, много еще чего, но Ирму Ивлеву глупой не назовешь.
— Действительно, Ирма не могла завидовать Вике, — вздохнув, сурово согласилась Лариса Викторовна. — Как ни печально мне, матери, с этим согласиться…
— Нет, могла! — упрямо воскликнула Алена. — Что у Вики было такое, чего у Ирмы не было? Что?..
— Ну, собственно… Ничего.
— Нет же! У нее была любовь! У нее был Рома Селетин, который на протяжении многих лет преданно любил ее — так, как можно только мечтать!
— Ой, ну перестаньте… — раздраженно возразила та. — Ирма завидовала Вике из-за Селетина?.. Ни за что не поверю!
— Тем не менее…
— Я вам не верю
— Не верьте.
Лариса Викторовна опять тяжело задышала в трубку.
— Ирма — чудесный человек, друг семьи, интеллигентнейшая девушка… Да и Никита Ратманов… Они не могли поступить так с Викой!
— Могли, — твердо произнесла Алена. — Всего доброго, Лариса Викторовна.
Алена положила трубку и попыталась представить, что будет с Ратмановым и Ивлевой, если Лариса Викторовна все-таки поверит ей.
«Бедная Вика… Хотела ли ты, чтобы твою тайну узнали все?..»
* * *
…Вилка, перевернувшись в воздухе, полетела вниз. Алена попыталась подхватить ее, но вилка по какой-то своей, странной траектории скользнула в сторону и упала на пол. И в этот момент зазвонил домофон.
— Алена? Алена, это я, Калерия Львовна…
Да, это была она, несостоявшаяся свекровь. Вошла, сняла строгое темно-серое пальто с песцовым воротником, пригладила назад короткие волосы, подстриженные словно по старинке — под гребенку, строго взглянула на Алену выцветшими синими глазами.
— Одна?
— Одна. Хотите чаю? И салат у меня есть… Только самый простой, из огурцов с помидорами.
— Правильно, нечего толстеть… — Калерия Львовна прошла за Аленой на кухню. Алена бросила упавшую вилку в мойку.
— Сюда… Пожалуйста.
Калерия Львовна понюхала салат.
— С оливковым маслом. Это правильно… Здоровое питание! Бориса именно такими салатами надо кормить, а то совсем распустился…
— Калерия Львовна, опять? — строго спросила Алена. — Если вы собираетесь сватать меня за Бориса…
— Да ладно тебе! — махнула рукой та. — Я уж всякую надежду потеряла, что ты вернешься. Господи, как же я была не права — тогда, пятнадцать-то лет назад! — Она неожиданно всхлипнула и промокнула глаза салфеткой. — Новую привел… — таинственным шепотом поведала она.
— Кого? — с интересом спросила Алена, придвинувшись, подлила Калерии Львовне чаю.
— Такую… Ну просто ужас! Я думала, что хуже Олеськи никого не будет, а на самом деле нет — водятся еще редкие экземпляры…
— Да кто? Какая?..
— Два метра ростом. Плечи — во, — развела для убедительности Калерия Львовна руки. — Задняя часть — во! У тебя талия, как у нее одна нога, а нога — как у нее рука…
— Вы шутите! — засмеялась Алена. — Признайтесь, что немного преувеличили!
— Честное слово! — в отчаянии воскликнула Калерия Львовна. — Гренадер в юбке. Я Борису и говорю…
— Минутку, Калерия Львовна, — озабоченно перебила свою собеседницу Алена. — А как зовут эту новую пассию Бориса?
— Любовь, — прошелестела Калерия Львовна и презрительно поджала губы.
— Как?!
— Я говорю — Любовь. Ну, Люба, то есть…
— Такая с каштаново-рыжими волосами, кудрявая?
— Она и есть. Гривастая. Глаза вот с это блюдце… Ты ее знаешь, что ли?
— Знаю, — удивленно улыбнулась Алена. — Она была моей подругой. До тех пор, пока не увела Алешу, бывшего мужа. У нее, наверное, страсть ко всем моим бывшим мужчинам…
— Боже мой! — Несостоявшаяся свекровь схватилась за голову. — Так вот оно что… И что мне теперь с ней делать?
— Ничего. Это пусть Борис с ней разбирается.
— Борис… Он же как ребенок! — застонала Калерия Львовна. — Нет, все-таки какая я была глупая — тогда, пятнадцать-то лет назад!
