– Ну… что-то мне умывания недостаточно. Хочу в реку окунуться, – не ответил он, но внимательно и с хитринкой посмотрел на меня. – Присоединишься?

– Конечно. Я, вообще-то, тоже с вами бегала и прыгала, – согласилась я.

Рэйм удовлетворённо кивнул, видимо решив, что хитрость удалась и я потом забуду. Пошёл в закуток с вещами и вернулся оттуда со шкурой на плече.

«Это он её зачем взял?», – с подозрением подумала я, подавая мужу запрошенную ладошку.

До реки мы шли пешком, неторопливо прогуливаясь. Хорошо… даже немного жаль, что завтра уже на охоту. Кстати, надо обсудить этот вопрос ещё раз с Главами и спросить про вторую бадью с водой на тренировочную площадку.

Придя на нашу полянку, Рэйм первый скинул с себя всю одежду и с брызгами вбежал в реку, отплывая немного и блаженно постанывая, охлаждаясь и плескаясь в воде. Я по улыбалась, наблюдая за своим частично вернувшимся проказливым мужчиной, и раздевшись побежала к нему. Нырнула почти возле берега и подплывала к нему под водой, а он нырнул и улыбаясь следил за моим приближением. Добравшись, обняла сначала руками за шею, потом ногами за талию и улыбнувшись поцеловала. Через несколько мгновений, Рэйм вместе со мной всплыл на поверхность и придерживая меня одной рукой, не прерывая поцелуя, поплыл обратно к берегу. Затем так и вышел, со мной на себе, не глядя нащупал висевшую на ветке шкуру, бросил на землю, немного расправив, и уложил меня сверху.

– А я и не поняла, зачем ты её прихватил, – улыбалась я, глядя в улыбающиеся глаза и проводя рукой по волосам мужа, сгоняя воду.

– А я запомнил, что проблема была в её отсутствии.

Больше разговаривать было некогда. Какое-то время мы просто наслаждались друг другом, близостью друг друга, и любовью друг к другу. Да, шкура была принесена сюда совершенно оправдано.

– Так и всё-таки… – напомнила я, когда мы уже просто лежали и слушали птичек. – Что за времена такие, о которых ты упомянул, но рассказывать не хочешь? – Рэйм печально вздохнул, поняв, что ему меня отвлечь не удалось, хитренький какой. – Давай, давай… не томи уже.

– Ладно. Когда ты от меня сбежала я сильно расстраивался, и винил себя в том, что теперь точно тебя больше никогда не увижу. И чтобы об этом не думать, чтобы не оставалось сил на злость и раздражение, которые меня переполняли, я себя выматывал.

– А, это когда… – припомнила я и резко себя оборвала. – Я всю ночь пряталась… понятно. Хорошо, что то время прошло. И как долго это длилось?

Тьма! Что-то я слишком расслабилась. Мало того что уже использую в качестве ругательства слово, к произношению которого очень негативно отношусь, так ещё и чуть не выдала то, что точно не надо. Надо бы получше контролировать свой язык, а то как-нибудь ляпну: «А, это когда ты вокруг поселения круги наворачивал, пока ноги не отказали?». Потом хрен объясню, откуда знаю такую деталь. Лучше бы исключить тему прошлого из обсуждения вообще, а то, не дай Бог вырвется. Сейчас, правда, сама настояла, так что надо разговор поддержать, тем более что, в общем, интересно кое-что прояснить чтобы больше не возвращаться.

– Достаточно, но точно я уже не помню.

– Ммм… ну три дня, пять?.. – предположила я.

– Ну… – задумался он. – Вроде три-четыре рабочих захода. Потом, допустим в четвёртый свободны день, я наорал на мать, которая пыталась выяснить что со мной, расстроился ещё больше и решил искать другие пути успокоения.

– Это ты шестнадцать дней над собой издевался? Зачем? – была слегка удивлена и расстроена я.

– Я же сказал. Когда вернулся злой был, на себя и на всех. Бесили меня вопросы, шутки, люди, вот и старался ни с кем не общаться, а чтобы в свободное время не сидеть и не казнить себя, работал. По утрам тренировался, потом либо охотился, либо за материалами на дом бегал, либо строил… может просто бегал. Боялся, что, если устану недостаточно, ты мне сниться начнёшь, – я подняла голову с его плеча, чуть подползла и внимательно посмотрела на него, слушая: – Короче, я и потом-то отдыхать не начал, но остервенелое желание себя угробить немного успокоилось.

– А почему ты не хотел видеть меня во сне?

– Фу-ух… – выдохнул Рэйм, выдавая что ему не очень приятно и даже тяжело, мне это рассказывать. – Я ни не хотел, я боялся. Я же не знал, что именно приснится?! А… то выражение на твоём лице, перед тем как ты сбежала, я ни тогда, ни сейчас видеть не хочу.

– Такое страшное?

– Нет… – хохотнул он. – Такое глубоко разочарованное.

– А… наверное… – опустила я глаза, тоже ясно вспоминая те события. – А с чего ты решил, что обязательно будешь видеть меня во сне?

– Да вот решил и всё. Чего ты меня пытаешь? – простонал мой бедный муж. – Знаешь ли, это всё не очень приятно вспоминать, а тебе рассказывать, тем более.

– Знаю, – погладила я его по лбу и волосам. – Просто хотела, раз уж начали, обсудить всё и сразу. Чтобы больше не возвращаться. Ну так почему?

– Мира… ты мне понравилась с первого взгляда. И… ты меня будешь ненормальным считать.

– Ой… вот проблема-то… будто сейчас ты нормальный… как, впрочем, и я. Говори уже, а то мне теперь ещё любопытней стало.

– Пф-ф… – вздохнул он, убрал из-под головы свою руку, положил мне на спину и посмотрел наверх. – Ладно! В общем, в первый день после твоего исчезновения, после охоты и ужина, я не придумал ничего лучше, кроме как убегаться до полного изнеможения вокруг поселения. Бежал долго и на сколько мог быстро. Бежал, бежал и бежал, пока ноги не отказались мне подчиняться, и я не упал. Немного отдышавшись, сел, посмотрел на луну и в нескольких шагах от себя увидел тебя.

– Ты меня видел? То есть… как? Ну… – в крайней степени удивило меня это.

– Ну, в смысле, ты мне привиделась и когда моргнул ты пропала, но я понял, что твой образ будет преследовать меня всю жизнь. А я пока боялся, как уже говорил и решил не давать себе такой возможности.

– Понятно… – вздохнула я. – Мало хорошего тебе наше знакомство принесло.

– Мало хорошего? Мало хорошего?! – сначала удивился он, а потом рассмеялся. – Мира, может и не сразу, и не без проблем наше воссоединение состоялось, но ты самое, даже, я бы сказал, единственное хорошее, что со мной случилось. И ради этого… – нежно провёл он пальцами мне по плечу, по спине и так до поясницы. – Ради тебя здесь, сейчас, на моей груди, я готов вытерпеть всё что угодно, и это всё равно будут мелочи, по сравнению с полученным вознаграждением, – я улыбнулась, подтянувшись ещё выше поцеловала его, и снова удобно улеглась. – Ты знаешь, как-то даже слухи ходили, что я не женюсь не просто так, а потому что… ну… вот же… на фига я вообще начал?

– Ну теперь уж говори… – посмеялась я, тем более что догадалась про какие слухи он говорит, просветили уже.

– Ну… кхм… в общем, что я… кхм… по каким-то причинам, не могу быть с женщиной… как мужчина…

– Ооо… ну это точно только слухи… – посмеялась я.

– Теперь-то это понятно. И слух, наверное, всеми забудется, – улыбнувшись сказал мой муж, на что я подумала, что он должен не столько забыться, сколько замениться, уж я постаралась. – Но тогда и я так уже начал думать, – я на него удивлённо посмотрела, на что он фыркнул. – Ну а что? Меня правда ни капли не влекло к девушкам. Мне не хотелось с ними ни общаться, ни время проводить, ни смотреть и любоваться их танцами, ничего. И не сказать, что я от этого как-то страдал. Ну нет, и нет, и ладно. Подумаешь, глупость какая. Но так было только до того момента, как я встретил тебя. А потом: после первой встречи я резко передумал о ненужности жены и начал строить дом, после второй на меня впервые накатило желание обнять, поцеловать и коснуться конкретного женского тела. Я, наверное, потому и сорвался, что туго соображал и не понимал, что происходит, – надо же, значит не одна я впервые в жизни столкнулась и пыталась разобраться с новыми ощущениями. – А после третьей… я тебя не ждал. Совсем не ждал ещё раз увидеть и услышать, и ни тогда, ни сейчас не знаю, откуда взялась эта убийственная идея тебя поцеловать. Знал, что закапываю себя со всеми потрохами, но не мог не попробовать и отказаться. И вот то чувство, когда я уходил, и ушёл, и последующие, не знаю сколько дней, я бы повторять не хотел, – я лежала на Рэйме, смотря в бок, слушая его биение сердца и тоже не хотела всё это повторять, ни для него, ни для себя. – И я всё ещё казню себя за то, что не могу не радоваться тому, что с тобой случилось. Ведь иначе, ты никогда бы не вернулась в мою жизнь.