Я достал из разгрузки рацию и пригласил зайти в Кордегардию подполковника Баринова и майора Никитина. Багратион с удивлением наблюдал за моими переговорами. Когда же я закончил сеанс связи и положил на стол рацию, он покачал головой и тихо спросил:

– Скажите, подполковник, кто вы и откуда?

6 (18) марта 1801 года. Санкт-Петербург.

Джулиан Керриган, раненый

Сколько я провалялся без чувств – неизвестно. Но наверное, долго. Последнее, что я запомнил перед тем, как окончательно потерять сознание, это склонившиеся надо мной лица людей, одно из которых я мне уже было знакомо…

Очнулся я в зале, освещенном неизвестными мне яркими светильниками. Верхняя часть моей одежды отсутствовала, а верхняя часть левого предплечья была забинтована, и я ее почти не чувствовал. Точнее, боль была, но она оказалась не такой сильной, как я ожидал.

В помещении, где я лежал на топчане, застеленном матрасом, набитым шерстью, находилась девушка, показавшаяся мне необычайно красивой. Но одета она была почему-то в странный синий китель и синие же штаны, да еще и с белыми полосками.

Увидев, что я очнулся, она улыбнулась мне и сказала что-то по-русски. Конечно, русский я уже немного знал, но еще недостаточно, чтобы поддерживать беседу на отвлеченные темы. К тому же в голове у меня царил сумбур… Девушка снова улыбнулась мне и перешла на достаточно хороший английский, причем с акцентом, похожим на выговор жителей Нью-Йорка либо Нью-Джерси:

– Как ваше самочувствие? – спросила она.

– Ничего, – я попытался улыбнуться. – А где я, и что со мной?

– У вас сквозное ранение левого плеча. Порвало мышцу, но кости целы. А находитесь вы у друзей…

– А я руку не потеряю? – Этот вопрос не был для меня праздным. Младший брат моей матушки получил похожее ранение в сражении при Йорктауне. Ему ампутировали руку, но было слишком поздно – он все равно умер от гангрены. Мне же нужны обе руки – какой из меня работник, если я останусь одноруким. Это только британские адмиралы могут командовать эскадрами без руки…

– Не беспокойтесь, все будет хорошо. Рану вашу мы промыли и продезинфицировали…

– А это что еще такое?

– Продезинфицировать – это убить заразу, которая может попасть в кровь и вызвать заражение. Кроме того, мы сделали вам уколы…

– Уколы? А зачем вам понадобилось в меня стрелять?[33]

– Так называется по-английски ввод лекарств в тело посредством тонкой иглы.

Я покраснел – иностранка учит меня словам моего родного языка. А девушка с улыбкой продолжала:

– Таким способом мы ввели вам лекарство, чтобы у вас не было столбняка.

– А-а-а, понятно, – сказал я, хотя, честно говоря, ничего не понял.

– И еще вам сделали переливание крови, – улыбнулась девушка и поправила одеяло, которым я был накрыт. – Пока вас сюда привезли, вы потеряли много крови.

– То есть как это? – Мои глаза полезли на лоб от удивления. – Я знаю, что врачи пускают больным кровь, а вот чтобы они вливали ее назад…

Но красавица лишь улыбнулась:

– Не бойтесь, для нас это обычная процедура. Просто, чтобы вы побыстрее поправились, вам влили в вену чужую кровь.

– Кровь… чужая кровь… Вы хотите сделать из меня нечто вроде дярг-дуэ? – пошутил я, хотя мне и правда стало немного страшновато.

– А что это?

– У нас, ирландцев, так именуют девушек, которые высасывают чужую кровь. Ну, что-то вроде вампира.

– Именно, – девушка засмеялась чудесным переливчатым смехом. – Только вас придется сначала сделать девушкой и отрезать вам… – но, увидев ужас в моих глазах, сказала уже серьезно: – Да не бойтесь вы, никто вам ничего не будет резать. Когда человек потерял слишком много крови, он может умереть. И потому ему вливают чужую. Вы, например, скорее всего, не выжили бы без этой процедуры.

– А теперь что со мною будет?

– Вы проживете еще долго и счастливо, если, конечно, больше не будете лезть под пули. Черед два-три дня можете попробовать встать с постели. Ну, а если не будет осложнений, недели через две можно будет вас отправить домой. Пока же лежите и отдыхайте. Если вам захочется поесть – позвоните в это, – девушка указала на небольшой медный колокольчик, стоявший на столике рядом с моей кроватью. – А если вам понадобится… Ну, в общем, если что, позвоните, и вам принесут ночную вазу. Кстати, а сейчас вам ничего не хочется? Скажите, и я помогу вам все сделать…

Мне вдруг стало очень неудобно и стыдно. На миг я представил, как это небесное создание спускает с меня штаны и подставляет ночную вазу… Нет, я уж сам как-нибудь управлюсь со своими делами…

Девушка, видимо заметив мое смущение, участливо произнесла:

– Ну, или если вам неловко, то вы можете попросить прислать санитара.

Я улыбнулся ей и смущенно пробормотал:

– Нет, спасибо, пока мне ничего не хочется.

– Не забудьте про колокольчик… Кстати, вы не помните, что с вами произошло?

Я закрыл глаза, и набережная у Летнего сада снова появилась перед моим мысленным взором. Вот я слышу разговор таинственного виконта и «острого подбородка» – так я прозвал про себя генерала. Вот я снова слышу выстрел, рука немеет, потом еще один выстрел, и кто-то падает. Это «острый подбородок» – через пару минут я нахожу его уже умирающим. Вот я прощаюсь с жизнью. Потом кто-то меня находит… Помнится, я успел еще что-то сказать, а далее я проваливаюсь в липкую и темную пустоту…

– Вроде кое-что помню. Но было ли это на самом деле, или…

– Когда у вас найдутся силы, чтобы попытаться все вспомнить? Тут с вами хотели бы поговорить. Надо найти человека, который вас ранил.

– Это не те люди, с которыми я недавно говорил?

– Да, они.

– Тогда я готов пообщаться с ними прямо сейчас. Ведь чем скорее я все им расскажу, тем быстрее они поймают этого… виконта.

Прелестная фея уже взялась за ручку двери, когда я наконец решился:

– Кстати, могу ли я осведомиться о вашем имени?

– Меня зовут Ольга, – улыбнулась девушка. – А вы мистер Керриган, правильно? Вас узнали наши ребята.

– Именно так. Только, умоляю вас, зовите меня просто Джулиан. И я очень хотел бы вас… увидеть когда-нибудь еще…

Ольга ласково, по-сестрински (увы!), улыбнулась мне и вышла. Я перевел дух. А через минуту в комнату, где я лежал, вошел человек, известный мне как Игорь. Одет он был в форму, прикрытую наброшенным сверху белым плащом. А может, не плащом? В общем, он был похож на рыцаря, готового сразиться за честь прекрасной дамы.

– Здравствуйте, мистер Керриган, – произнес он. – Врач сказала мне, что вашей жизни ничего не угрожает. Я очень рад за вас! Вы в силах говорить, или мне зайти к вам в другое время?

– Игорь, спасибо, что вы меня навестили. Мне уже намного лучше. Я постараюсь ответить на все ваши вопросы…

6 (18) марта 1801 года. Северное море. Борт 98-пушечного корабля Его Величества «Сент-Джордж».

Вице-адмирал Горацио Нельсон

Черт бы побрал всех наших трусливых политиков, которые так долго тянули с принятием решения направить флот Его Величества короля Англии Георга III на Балтику! Боюсь, что мы можем опоздать, и наши враги, объединившись, станут душить петлей торговой блокады старую добрую Англию. Это очень плохо…

Да и у меня в это время тоже все обстояло скверно. Нет, конечно, к Новому году, как я и ожидал, мне присвоили звание вице-адмирала. Но потом несчастья посыпались на меня, словно сор из дырявого мешка.

Сперва я объяснился с женой, и мы выяснили, что наша семейная жизнь окончательно пошла ко дну. Фанни не простила мне мою связь с Эммой Гамильтон и отказалась считать меня своим супругом. Что ж, этого и следовало ожидать. Мне давно уже надо было сделать выбор между женой и любовницей. И Фанни сделала его за меня.

Потом от всех этих переживаний у меня разболелся единственный здоровый глаз, да так, что главный врач флота, осмотрев меня, запретил мне читать и писать. Правда, глаз вскоре поправился, и опасность того, что я ослепну и останусь на берегу, миновала. Ну и, наконец, эта дурацкая судебная тяжба по поводу призовых денег с одним из моих сослуживцев, которой не было видно конца.