Поэтому вместо этого они будут наблюдать, выяснять и ждать удобного случая.

Они принялись помогать восстанавливать то, что было разрушено, но в основном они просто собирали мусор, сортируя его в поисках того, что можно было использовать, а что нет. Аврора работала достаточно долго, и тонкий слой пота собрался под слоями одежды, которые она носила, чтобы скрыть свою личность и отличительный шторм небесного огня, который проявлялся на её груди, заставляя её чувствовать себя некомфортно, несмотря на утренний холод, когда она начала чувствовать, что происходит нечто ненормальное.

Как и все остальные, она исподтишка наблюдала за солдатами, охранявшими ворота. Она размышляла о том, где они укрылись вчера во время безумной атаки небесного огня. Неужели они тоже попали в давку? Или им каким-то образом удалось проскользнуть внутрь городских стен? Если так, то это могло быть тем вариантом, который они могли бы использовать, чтобы попасть внутрь. Само собой, буря обеспечивала естественное отвлечение.

Только она об этом подумала, как большие городские ворота начали открываться, и удивительно большой контингент солдат прошёл через них. Аврора ждала, гадая, хватит ли здесь отчаяния, чтобы народ решил прорваться внутрь, пока ворота открыты, но когда солдаты продолжали приближаться, по крайней мере, двадцать человек, она поняла, что эта попытка станет самоубийством для любого, кто попытается это сделать.

Аврора остановилась у груды мусора, который она разбирала, и стала наблюдать, как мужчины остановились массивным строем перед воротами. Потом она увидела человека, который следовал за ними, и почувствовала, как внутри неё образовался кратер. Он тоже был одет в синее, но его одежда была гораздо более изысканной, чем стандартная солдатская форма. Его волосы были почти чёрными, с естественными завитками, и она вспомнила, что в последний раз, когда она видела его, он показался ей харизматичным. Сейчас он выглядел совсем не так, его губы скривились от отвращения, а глаза опасно сузились. Он был ниже ростом и стройнее своего брата, но это не делало его менее пугающим. Вместо этого у него был суровый вид человека, стремящегося проявить себя в своей семье, а она не хотела знать, на что это было похоже.

Взгляд Казимира Локи скользнул по лагерю, и Аврора поспешно отвела глаза, когда его взгляд приблизился к ней. Сердце бешено заколотилось в её груди. Она не знала наверняка, что произойдёт, если Локи найдут её, но она прочитала достаточно романов о политических интригах, чтобы осознавать, что, скорее всего, они не захотят иметь рядом никого, кто мог бы бросить вызов их правлению. Если её найдут, то в лучшем случае ей грозит тюремное заключение, а в худшем — мириады разных смертей.

К тому времени, когда она рискнула взглянуть в сторону Казимира, он уже двинулся, как и все солдаты. На мгновение Авроре показалось, что они помогают, пока они пробирались через лагерь, собирая обломки, но затем они начали складывать их в том месте, где, как она теперь видела, ждал Казимир. Она услышала шум и, обернувшись, увидела протестующую Назару, когда солдат сорвал недавно построенную палатку. Он оттолкнул Назару, и она упала на кучу обломков. Однако солдат не остановился, он собрал свою находку и направился к своему предводителю, как и все остальные. Вскоре солдаты закопошились, забирая все части, которые уже были отложены в сторону, как пригодные для восстановления.

Аврора не сопротивлялась, когда к ней подошли двое мужчин. Она опустила голову и попятилась, боясь, что кто-нибудь из них может узнать её, несмотря на все её попытки замаскироваться. Они забрали и её коллекцию, и пока они это делали, она чувствовала постоянное тепло на спине и руку на талии. Киран оказывал ей поддержку.

Как только куча возле Казимира выросла до высоты нескольких человек, солдаты вернулись в свой массированный строй, и принц шагнул вперёд. Он одарил толпу оборышей почти радостной улыбкой, а потом зажег спичку и поджег материалы.

О силе и выносливости окружающих её людей свидетельствовало то, что ни один из них не издал ни звука. Они не плакали, не кричали и не вызывали у Казимира той реакции, на которую он рассчитывал. Они просто смотрели, как сгорает последнее из того, что они нашли.

От дыма глаза Авроры наполнились слезами, но она не отвела взгляд. Она не отведет глаза.

Когда огонь разгорелся до размеров огромного инферно, Казимир встал перед ним, как будто ждал, когда пламя достигнет своей полной высоты, прежде чем использовать его в качестве фона.

— На что бы вы ни надеялись, здесь вы этого не найдёте. Так что возвращайтесь туда, откуда пришли. Вы не принесёте это бедствие в мой город.

Аврора вздрогнула от его слов. Киран рассказывал ей, как некоторые реагируют на оборышей, что они называют их бедствием и обращаются с ними как с болезнью, которая каким-то образом приносит несчастье вместе с ними. Но слышать это от кого-то, кто должен был знать лучше, было отвратительно. Казимир был Бурерождённым. Он лучше, чем кто-либо здесь, знал, как действуют бури, и знал, что эти люди не виноваты в том, что с ними случилось. Бури были не избирательны в своём разрушении. Вернее, природные бури были. Те, которые привёл Повелитель бурь, были совсем иными, потому что они отвечали ему, но всё же эти люди были просто пушечным мясом в большой войне. В войне, которая, казалось, началась в Локи, а теперь добралась и сюда.

И он только что назвал Паван своим?

Вскипев от гнева, она повернулась лицом к Кирану и увидела, что он смотрит на принца Локи с такой твёрдостью в глазах, какой она никогда раньше не видела. Возможно, он ненавидел эту семью даже больше, чем она. Аврора сказала:

— Нам нужно найти способ проникнуть в город. Быстро.

* * *

Две ночи спустя пришло время сделать свой ход. Они спрятали Скалу глубоко в лесу, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы сохранить её в безопасности. Аврора не могла сдержать эмоций, когда они отпустили лошадей в дикие земли. Хани попыталась последовать за ней в лагерь оборышей, но послушалась, когда Аврора приказала ей остаться. Так долго эта лошадь была её единственной компанией, её единственным утешением. Ей ненавистно было оставлять лошадь. Но взять её с собой было невозможно.

Ночь умерла тысячью смертей, пока они ждали идеального момента. Снова и снова тёмное небо освещалось, словно сам мир трещал по швам. Возможно, так оно и было.

Аврора была одета в плотный плащ, но когда ночь становилась тёмной в перерывах между вспышками небесного огня, она всё ещё видела слабое свечение своего собственного сердца под тканью. Оно мерцало быстрее, напоминая ей с каждым бешеным ударом сердца, что она собирается домой. Аврора собиралась получить все ответы, которых так желала и боялась. Она уже не была той девочкой, какой была в прошлый раз, когда стояла так близко от своего дома. Она ушла немощной, не имея в руках ничего, кроме надежды, и вернулась с бурей, окутавшей её сердце.

Буря небесного огня наступала с юго-запада, и хотя она ещё пока не была прямо над городом, Аврора уже слышала голоса оборышей, несущихся по ветру. Люди умоляли стражей у городских ворот впустить их. Ей очень хотелось вернуться к ним, сделать хоть что-нибудь, но как только она повернула голову в их сторону, Киран уже был там. Его голос был тихим шёпотом, когда он сказал:

— Мы должны идти сейчас, пока есть возможность.

Она понимала это, понимала, что Киран и остальные охотники делали всё это для неё, а она даже не набралась смелости сказать им о причине. Но она не понимала, что, вернувшись домой с магией, она всё ещё могла чувствовать себя такой же совершенно беспомощной, как и раньше.

Она открыла рот, чтобы возразить, но на этот раз её остановил Дьюк.

— Мы не можем бороться с бурей, Роар. Это территория Бурерождённых. Мы подвергнем людей ещё большей опасности, если попытаемся вмешаться.

В тысячный раз ей захотелось откинуть капюшон, закрывавший её волосы, и объявить всему миру, что она Бурерождённая, что она дома. Что она хочет всё исправить.