— Добрый день, Эван. Рада тебя видеть. — Про испорченные планы ни слова, нериссы не позволяют себе гнева.
Эван предложил Вик руку и повел к столу.
— Тебе не холодно? — спросил он, помогая ей сесть. — Я открыл окна — тут в Аквилите совершенно упоительный после Олфинбурга воздух.
— Нет, все хорошо.
И все же она почувствовала, как поднимается температура в столовой — Хейг с помощью магии согрел воздух.
Эван сел рядом на стул:
— Позволь мне поухаживать за тобой… — он протянул ей блюдо со свежими овощами: — будешь? Или предпочтешь что-то иное?
Вик поджала губы, понимая, что лакеи, чьей обязанностью и была помощь во время обеда, не придут. Специально.
Это было странно — Вик, наверное, впервые за всю свою жизнь была наедине с Эваном. Действительно наедине — ни горничных, ни лакеев, ни компаньонки, ни кого-то старших или младших из семьи.
Только он и она.
Нет, на службе они оставались наедине, в кабинете, но это не то — за стеной всегда услужливый Гудвин, готовый прийти по первом уже зову, а в коридорах полным-полно констеблей. Да и на службе Эван придерживался договора — ни слова о помолвке и личной жизни. И никаких ухаживаний. Там они были просто сослуживцы, до последнего ранения, конечно. А до этого… Всегда под присмотром — отец, брат, гувернантка, кузины самого Хейга, его тетушки или родители. Когда Вик стала старше, они встречались с Эваном под присмотром компаньонки, нанятой отцом. И Эван ровно разделял свое внимание между Вик и бедной Кейт, которая чувствовала себя вторым хвостом собаки, но была вынуждена всегда находиться при Вики. Даже когда умер отец, и Эван приносил свои соболезнования, они не были одни. Даже когда брат настаивал на определении даты свадьбы, несмотря на траур, они с Эваном не бывали наедине. Даже когда обсуждали договор о «ненападении», как мрачно назвал договор об опекунстве брат, они не были одни — рядом был или Чарли, или поверенные семьи Игнис. Своего отца в тайну договора о ненападении Эван не поставил в известность — тот еще не знал, что долгожданного союза Игнисов и Ренар не будет.
Что сейчас изменилось в их отношениях? Что заставило Эвана поменять правила?
Романтика Аквилиты? Только пока Вик как-то не заметила особой романтики в городке, лишь безудержное веселье на чужих костях.
Вик бросила украдкой взгляд на Эвана — по его лицу вечно ничего не понять. Его маска не хуже, чем у веселящихся Вечного карнавала.
Наедине. Сладкое, странное и запретное слово для молоденьких девушек. Словно это могло изменить Эвана и его чувства… Он был все тот же — спокойный, уверенный и молчаливый. Ждать от него иного глупо. Это не непредсказуемый Томас. Как он там, кстати? Она вчера так и не телефонировала ему, так и не узнала, как прошел его разговор в инквизиции.
Проследив, чтобы тарелка Вик была полна еды, Эван положил себе немного свежих овощей и занялся развлечением Вик — беседа за столом должна быть непринужденной и легкой. Гувернантка всегда говорила, что это обязанность женщины. К счастью, Эван слишком хорошо знал Вик. Сейчас будет о погоде, о городе, о планах на день… И о здоровье, конечно же. Впрочем, Эван оказался не настолько предсказуем:
— Как прошла поездка, Виктория?
— Хорошо, спасибо. — она быстро наколола на вилку крупно порезанные овощи и принялась есть. У неё еще много дел. Ей некогда сидеть и гадать, что заставило Эвана изменить привычным правилам встреч. Лакеи сами по себе не уходят. — Проводник выполнил твое поручение — он хорошо обо мне заботился всю дорогу. А как добрался ты?
Эван скупо улыбнулся, сооружая себе сэндвич:
— Поезд чуть-чуть опоздал, но дорога прошла спокойно.
— Рада за тебя.
— Кстати, дворецкий передал твои вещи…
Вик отвлеклась от еды, искренне благодаря — ведь ни слова упрека Эван не сказал, хотя и мог:
— Спасибо! Я не думала, что их привезешь ты. Можно было отправить по почте. — С салатом она почти расправилась.
Эван пожал плечами:
— Как скажешь. Поттеру показалось, что это важно.
— Передай ему мою благодарность, — чуть наклонила голову на бок Вик, спешно доедая гренку и готовая отправляться по своим делам. За последние три луны своей новой жизни она как-то отвыкла от таких нарочито медленных и спокойных обедов.
— Конечно, Виктория. — Эван тут же положил ей на тарелку кусок пирога с сыром, заставляя оставаться за столом.
Ненадолго повисла тишина, которую Эван спешно разрушил — светская беседа за обедом не должна прерываться. И навязчивой быть не должна, но, кажется, Эван об этом забыл.
— Как ты планируешь провести день?
Готовая бежать Вики тщательно выверяла свои словам — нериссы не бывают поспешными. Небеса, какими же свободными были последние луны, когда она сама заботилась о себе!
— Мне нужно отнести кое-какие вещи, навестить знакомых — не более того. А что?
— Нет, ничего. Просто я подумал, раз мы в Аквилите, то стоит с ней познакомиться поближе. Как тебе идея — каталь на площади Танцующих струй?
Вик вздрогнула, вспоминая свою первую попытку станцевать каталь:
— О нет, только… — она оборвала себя. — Прости, танцевать что-то не хочется.
— Плохо себя чувствуешь? Как твоя рана?
— Почти зажила, — солгала она — не стоит Эвану знать, что она лазила по крышам, устроила неизвестно что с магией, которой у неё не должно быть, и завела сомнительное знакомство с инквизитором.
— Вместе со мной приехал Николас Деррик, мой хороший приятель. Он доктор и маг. Если хочешь, он позже осмотрит твою рану. Ранения проклятым оружие легко не проходят.
Вик нахмурилась — а доктор Дейл сказал, что рана обычная. И кто же тогда ошибается? Дейл или Деррик? Наверное, последний — старший Деррик не был магом, в отличие от Алистера Дейла.
— Нет, спасибо, я нашла тут хорошего доктора. Чуть позже навещу его.
— Как скажешь, Виктория… Если тебе не по душе каталь, тогда, быть может, прогулка на лодке по Золотым островам этим вечером? Отдохнешь, развеешься, увидишь другую Аквилиту… Или можно поехать в парк Танцующих деревьев.
Вик поняла, что ей в любом случае не отвертеться от неожиданно романтичного Эвана:
— Хорошо, прогулка на лодке — почему бы и нет. — она доела пирог и положила вилку с ножом на тарелку, чтобы больше не задерживаться за столом. — Спасибо за обед, рада была тебя видеть, а сейчас…
Она встала, заставляя и Эвана подниматься со стула:
— А сейчас, Виктория, к сожалению, есть серьезный разговор. — Он указал на кресла у камина: — пройдем туда или в гостиную? Есть еще кабинет…
Вик знала — снятые покои огромны и блуждать в них в поисках подходящих для серьезных разговоров комнат можно долго:
— Давай тут.
— Распорядиться подать чай?
Вик с трудом подавила стон — жить, как раньше, размеренно и неторопливо, она уже не могла. У неё опрос кучи свидетелей, библиотека и Том, а еще Дрейка бы навестить — после вчерашнего его состояния внушало опасение, да и кулек конфет сам собой не купится и не доставится.
— Нет, благодарю.
— Кофе, оранжад, свежий сок?
— Эван… Разговор. — Вик опустилась в кресло. — Ты обещал разговор. Я вся внимание.
— Хорошо, — он чуть развернул кресло к Вик, чтобы быть ближе и видеть её лицо. Еще чуть-чуть, и их колени неприлично соприкасались бы. Что вообще происходит⁈
Вик подалась в кресле назад, опираясь на спинку:
— Я тебя слушаю, Эван.
Он странно долго смотрел на Вик, как будто чего-то опасался — она с трудом подавила желание поторопить его.Наконец, он собрался с мыслями и решился:
— Только не принимай близко к сердцу — ничего страшного не произошло. Мне в Олфинбург прислали срочное письмо-телеграмму из инквизиции дореформаторов. Инквизитор адер Дрейк сообщил, что на тебя поступил донос о том, что ты ведьма, и тебе требуется восстановить печать.
Вот и все.
Самые страшные слова, которых Вик больше всего боялась, были произнесены. И кем⁈ Эваном, во власти которого она сейчас полностью находится. Эваном, который всегда знает, как правильно поступить, и который её ненавидит. Надо было подавать на эмансипацию, чтобы не оказаться в такой мерзкой ситуации! Он же сейчас потащит её к Дре… К адеру Дрейку, и она ничего не сможет возразить! Она не сможет себя защитить — власть опекуна, как и отца, безгранична. Вдобавок, Эван сильный маг, а её механиты нуждаются в ремонте — ей просто нечего противопоставить Эвану. Да и… Никогда она не рассматривала такую ситуацию — нападение на Хейга. Наука на будущее — готовиться ко всем, даже самым нелепым и невероятным вариантам возможного.
