— Даже там на нее могут охотиться маги. Ирэни должна оставаться под стражей, и у меня нет никого, кто бы…

— Я назначу для присмотра за ней часть моей охраны, мужчин и женщин, хорошо обученных магии.

Облегчение захлестнуло Тэсару.

— Спасибо, Савегр.

Галийский принц прижался губами к виску Тэсары. Он пробормотал ее имя с нежностью, которая оживила боль в ее сердце.

— Почему ты не вернулся? — вопрос был ниже ее, но она больше не могла держать его в себе.

— После смерти твоего дяди ходили слухи о колдовстве. Тебе бы не пошло на пользу, если бы они обнаружили в твоей постели галийского волшебника.

Звуки лагеря стали приглушенными. В его словах было легкое эхо, будто они отскакивали от какой-то невидимой преграды.

— Это было оно? — прошептала она, боясь ответа. — Колдовство?

Савегр развернул Тэсару и положил руки ей на плечи.

— Ослабленный мост убил твоего дядю. Реку наполнили сильные дожди. Смерть приходит ко всем нам, Тэсара. Мои предки давно усвоили, что заклинания не могут исполнить окончательную волю богов.

— И все же между ними было волшебство в ночь перед его смертью.

— Да, моя любимая королева, — Савегр наклонился, чтобы поцеловать ее. — Но это была не та магия, которая порождает смерть.

Она притянула его ближе, вдыхая его аромат огня, земли и соли. Он ответил с жаром, губы оставляли дорожку из искр на ее шее. Его мужское достоинство уперлось в ее живот. Влажный жар залил ее чресла. То, что ее скромные объятия могли воспламенить такую ​​силу, казалось чудом.

— Приходи ко мне сегодня вечером, — пробормотала она.

— Нет.

Она прекратила свои поцелуи.

— Почему?

— Это не место для нашей любви.

— Если не здесь и сейчас, то когда?

— Я не знаю, — на его лице отразилась меланхолия, тревожное выражение, выходящее далеко за рамки этих слов и этого момента.

Он отступил, слившись с тенями, окружавшими ее круг света.

— Сойди с этого пути, Тэсара.

Она моргнула в замешательстве.

— Я не понимаю.

— Откажись от этой кампании, пока не стало слишком поздно.

— После того, как я завела свой народ так далеко, после того, как завоевала Селкинсен? Я должна просто сдаться и вернуться домой?

— Это было бы лучше для тебя и для всего твоего народа.

— Лучше для нас? Почему?

Он не ответил.

Тэсара вышла из луча света, дав глазам привыкнуть, чтобы лучше прочесть его черты. То, что она увидела, оставило у нее комок в животе.

— Ты считаешь, что завтра мы не сможем победить.

— Победа или поражение не имеет значения. Война — не твое место.

— И все же это моя судьба.

— Не твоя судьба. Только не эта война.

— У меня нет выбора, кроме как стоять и сражаться! Если бы я призвала к отступлению, Королева-Ведьма преследовала бы нас всю дорогу до самой границы. Потери будут катастрофическими. Если я не выиграю завтра и послезавтра, и позже, если я не проведу эту кампанию к воротам Королевского города и не разрушу эти стены раз и навсегда, Эолин и ее внебрачный сын будут охотиться на мою дочь до ее смерти.

— Ты не можешь быть в этом уверена.

— Да, могу, — с жаром сказала она. — Это путь принцев и королей, и женщин, которые их соблазняют.

— Ты соблазнила принца, Тэсара. Это и твой путь?

Тэсара подняла руку, чтобы ударить его, затем сжала кулак и уронила его. Она дрожала от ярости и унижения.

— У меня нет ничего общего с этой шлюхой. Как ты смеешь предполагать обратное?

Он медленно выдохнул и отступил на несколько шагов, одной рукой потирал лоб.

— Прости, я не хотел обидеть.

Тэсара сглотнула, но у нее пересохло в горле. Паника охватила ее сердце и дух.

— Ты намерены отказаться от поддержки? Об этом идет речь? Твои советники говорят тебе, что у нас нет надежды противостоять объединенным силам Мойсехена и Горной Королевы?

Он слишком долго обдумывал свои слова.

— Ответь мне, Савегр.

По его плечам пробежала дрожь, словно он избавлялся от какой-то страшной ноши. Галийский принц повернулся, чтобы встретиться взглядом с Тэсарой. Он подошел и взял ее ледяные руки в свои.

— Возлюбленная Тэсара, — сказал он, — клянусь богами моих предков, что бы ни случилось завтра, ты и твоя дочь будете под моей защитой. Всегда.

Это не должно было казаться таким слабым обещанием, и все же Тэсара почувствовала тень, нависшую над его словами.

— Что происходит? — прошептала она.

Савегр положил руку ей на щеку и прижался губами к ее лбу.

— Судьба, — сказал он, — Судьба и война.

Глава пятидесятая

Пророчество

Звезды висели на небе, слабое дыхание Дракона освещало ночь. Слабый и освежающий ветерок шептал над высокой травой. Одинокий крик ночной цапли доносился с берегов Фурмы.

На дальнем конце долины холм пылал огнями неприятельского лагеря. Зрелище было странно теплым и манящим, как будто Эолин и ее спутники достигли конца долгого и утомительного пути, как будто Рёнфин звала их домой.

«Трижды я стояла на пороге битвы, — подумала Эолин, — и всегда так было».

Тихо. Успокаивающая мелодия, предшествовавшая ужасу.

Пламя вырвалось из сердца священного круга, созданного магом Кори. Воздух наполняли ароматы можжевельника, розмарина и зимнего шалфея. Офицеры и советники собрались рядом, среди них были Хелия и ее люди. Дух Короля-мага был рядом с Эолин, его прикосновение покалывало ее ладонь, его решительная сила подпитывала ее, Кел'Бару гудел у нее на бедре, довольный мечтами о давно минувших битвах, ожидая грядущего кровопролития. Щупальца магии падали с лезвия, извиваясь за круг к лагерю Рёнфин.

Следуя традициям своего народа, Кори наблюдал за священными церемониями, которые со времен Кэдмона отмечали канун битвы. Он преклонял колени перед каждым воином и красил их руки и ноги красками, приготовленными из ночных ягод и корня синего ириса, — символы, предназначенные для защиты от врагов в этом мире и за его пределами. Когда он покончил со всеми остальными, он опустился на колени перед Эолин, Верховной Магой и Королевой Мойсехена.

Мага отдала дань уважения востоку, югу, западу и северу, взывая к памяти своих предков. Затем она подняла юбку, и маг Кори положил теплые руки на ее босые ноги. Пробормотав собственный призыв к богам, он начал быстрые, привычные движения кистью. Их магия смешалась, духи текли навстречу друг другу, что характеризовало их отношения с самого начала; пугающее ощущение, которое вызвало смесь осторожности и любопытства в сердце Эолин.

«Вот и мы: он — сирота Восточной Селен, а я — последняя дочь маг. Какой странный замысел судьбы питает этот союз?».

— Эолин, — резкий зов Хелии вырвал Эолин из задумчивости.

Кори прервал свою работу и поднял взгляд.

Металл зазвенел в ножнах, Горная Королева обнажила свой меч. Она кивнула в сторону места за кругом, где на земле собирался туман.

— Это следует за нитями магии Кел’Бару, — поняла Эолин.

Зашипели мечи, высвобождаемые из ножен. Кори поднялся и наложил на Эолин дополнительную защиту.