Так и не подходя близко, я видел, как Юн проговаривает стандартную речь, получает согласие на участие в тестировании. После ждал, пока отключат капельницы, очистят от геля. Считал секунды до того момента, когда смогу обнять ее, прижать к себе и не отпускать. Никогда-никогда больше не отпускать.

Юн начал говорить что-то про медблок, но тут я отлепился от стены и наконец подошел к ним.

— Не нужно в бокс, я лично буду контролировать ее состояние.

Мы дождались, пока Ву нацепит все датчики. Вместе проверили, что все сигналы от них принимаются мониторингом и при срабатывании алертов, сообщение немедленно приходит на мой коммуникатор.

— Рада, что с тобой все в порядке, — потрепав меня по плечу сказала Лео, когда мы, наконец, вышли в коридор и остались вдвоем. — Но на то, что ты опять все сделал по-своему, а не так, как я просила, все еще злюсь. И хочу в душ. Составишь компанию?

— Ты и там будешь злиться? — поддел ее я.

— Конечно.

Пока мы ждали лифта, я наконец-то дал себе волю. Обнял и крепко прижал Лео к себе, зарывшись лицом в ее волосы.

* * *

Как наступил вечер, я не осознал. Так как Лео все время нашей разлуки проспала под капельницами, для нее мы не виделись не больше часа. Но она почувствовала мое состояние, поняла, как я соскучился за эти недели. В итоге, мы снова были на одной волне, захлестнувшей нас с головой.

— Ну, если тестирование проводится так, то жалко, что вы не приглашаете на него чаще — посмеивалась она, когда я, бросив взгляд на часы, решил, что надо бы показаться в медблоке.

С момента ее пробуждения прошло уже семь часов, и дополнительный контроль со стороны медиков точно не повредит.

Собирались мы, правда, долго, но до медблока в итоге дошли. По дороге встретили Максимилиана с Томасом. Им разрешили вернуться к их обычным делам, но дополнительные датчики, конечно, пока оставили. Никаких сюрпризов или неожиданностей не было. То ли благодаря корректору, то ли просто агрессивные распады прекратились так же неожиданно, как начались. Но до сих пор все шло настораживающе хорошо.

Ву с Ольгой из медблока еще не ушли. Пока Юн осматривал Лео, мы изучили данные телеметрии с ее корректора на ольгином планшете. Ву убедил меня, что все в порядке, прибор не бездействует, но мозговые ритмы в норме и никаких признаков начинавшихся распадов нет.

Когда закончили, Ольга внезапно подошла к Лео, быстро представилась, а потом, не дав мне возможности себя остановить, наябедничала:

— Лео, он не спал уже почти двое суток. И нормально не ел — запивает стимуляторы кофе. Заставь его, пожалуйста, поесть и поспать, а то скоро он превратится в привидение и будет потерян для наших экспериментов.

Я фыркнул, а Лео грозно посмотрела в мою сторону. Ольга, с чувством выполненного долга, пошла к выходу, Ву же присоединился к нам.

— Я тоже плохо ел последние пару дней, — сообщил он Лео. — Если ты ведешь кормить этого, возьми меня с собой.

На этом месте я уже не сдержался и захохотал в голос.

— Заметила? Никто нас не кормит, а у самих всегда более интересные дела находятся. Не сегодня-завтра уже откроем лабораторию в мире призраков.

— Как выжили-то без меня? Я тут быстро наведу порядок! — Лео смеясь подхватила нас с Ву под руки и повела к выходу из медблока.

* * *

Ночью я опять не мог спать. Как только проваливался в сон, начинало казаться, что не услышу сигнал коммуникатора. Лео будет плохо, а я просплю этот момент. И от этого накатывала паника. Не помогло ни добавление дополнительного вибросигнала, ни выкручивание звука на максимум. Я засыпал и буквально тут же просыпался в холодном поту.

Утром мы поднимали Яна Кондрашова. Это было первое пробуждение в контрольной группе — без корректора. Помня о том, что творилось, когда людей складывали под капельницы, все нервничали. Рядом с ложементом Яна стояли двое медиков, готовые при первом подозрении начала распада надеть на него корректор, и еще один страховал их, держа наготове шприц с китайской смесью.

Но и в этот раз все прошло гладко. Ян проснулся, выслушал Моу, практически не раздумывая дал согласие на участие в тестировании.

Наблюдая за ним в медблоке, Ольга с сомнением протянула:

— Может и нет уже никаких агрессивных распадов? Вдруг, наши предположения об их причине были не верны, и они были спровоцированы каким-то внешним воздействием?

— Не проверяемо, — откликнулся Ву. — Так что действуем по плану. Поднимаем еще двух человек без корректора и ждем.

Помня, как ко мне категорически не приходил распад, я подумал, что ждать мы можем долго. Но отсутствие распадов сейчас совсем не значит, что их не будет и в дальнейшем.

— Второго поднимаем так же, через восемь часов? Получится вечером, может подождать до утра? — Ольга открыла составленный нами график.

— Да чего тут ждать? — махнул рукой Ву. — Поднимаем как планировали.

* * *

Боровского эти три дня мы держали подальше от происходящего, загрузив обработкой данных со старых экспериментов. Но Ярослав закончил с ними раньше, чем мы рассчитывали. Вечером он наведался в медблок, снял показания со всех приборов, после чего пришел в комнату отдыха, где мы пили чай, и прочитал лекцию о том, как нерационально выбрано время пробуждения участников теста.

Мы его выслушали, после чего Ольга деликатно перевела разговор на результаты обработки, чем полностью нейтрализовала Боровского.

— А она хороша, — шепнула мне Лео.

— Ага, и стрелять умеет, — покладисто согласился я.

Историю с выстрелом Лео рассказал Ву. В его пересказе Ольга выглядела благородной спасительницей, от чего меня до сих пор коробило. Но моя версия произошедшего мнение Лео уже не поменяла.

— Кого поднимаем сейчас, — Ву полез в свои записи. — Надо Юну сказать, чтобы начинали.

— Алекса Биттнера, — отозвалась Ольга. — Пойдемте-ка правда уже в зал, чтобы в ночь с наблюдениями не уходить.

Процедура пробуждения перестала вызывать такой ужас, который был вначале. Все проходило планово и казалось, что мы все в состоянии контролировать. Поэтому в этот раз с нами пошла Лео, которая хорошо знала Алекса и хотела с ним поболтать, и Боровский, которого не было повода прогонять.

Юна мы предупредили, что немного задерживаемся и можно нас не дожидаться, поэтому, когда пришли в зал, капельницы уже были переключены на состав для вывода из сна. Мы с Лео остались у входа, притормозив рядом с собой и Боровского. К ложементу пошла только Ольга, у которой с собой были корректоры. Ву сел за компьютер и полез что-то исправлять в коде мониторинга.

Я услышал, как Юн привычно спрашивает согласие на участие в тестировании. Отвлекся на улыбку Лео и ответа не услышал. Зато услышал знакомый, набирающий мощь крик.

Забыв обо всем, я рванул с места к ложементу Алекса. Видел, как Ольга надела на Биттнера клипсу и его крик прервался. Визуально казалось, что распад остановился. Но тут Алекс как-то странно закатил глаза и рухнул назад, на койку. Секундой позже, из его носа, ушей потекла кровь.

— Укол, живо, — Юн Моу, смахнул корректор с головы Алекса, подхватил шприц из рук кого-то из ассистентов и быстро ввел препарат.

— Носилки, на МРТ.

Лео подошла ко мне сзади и взяла за руку.

— Прибор не подействовал?

— Не знаю, — я нащупал в кармане блистер с китайским лекарством, останавливающим распад, но убивающим наши способности. Я не расставался с ним с момента, как Лео проснулась. И сейчас мне нужно было убедиться, что шприц с собой.

— Идем со мной, не отходи ни на шаг, — бросил я Лео.

Мы вместе пошли вслед за носилками с Алексом в медицинский блок, где его оперативно закатили в аппарат МРТ.

— Обширный инсульт, — констатировал Юн через несколько минут. — Дальше можно не смотреть.

— Причина? — я крепко сжал руку Лео.

— Позовите Ольгу, давайте обсудим. У меня есть гипотеза, но мне нужен кто-то из ее группы, — Юн выделил какие-то области цветом и, обернувшись ко мне, выжидающе замолчал.