Полемизируя с отдельными концепциями диалога, Д. Бялостоски говорит о непоследовательности и противоречивости выдвинутых в них положений. "Диалогическая теория Тодорова и провозглашенные им намерения сводят все множество голосов окружающих к жесткой последовательности авторизованных интерпретаций, за которой следует авторизованный диалог об истинности авторских идей" (ibid. : 793). Существенно отметить, что теория "диалогики", выдвинутая автором сравнительно недавно, уже нашла практическое воплощение в ряде исследований (Murray 1987: 115-34).
В сборнике "Переосмысливая Бахтина: перспективы и сомнения" (составители Г. Морсон и К. Эмерсон) обосновывается теория "прозаики" как бахтинского учения о гуманитарном мышлении, включающего в себя разноплановые явления - от прозы повседневной жизни до теории художественной прозы. (Emerson 1988: 503-25; Morson 1988: 515-28; Morson et al 1989)
Итак, можно с определенностью сказать, что подъем, начавшийся в американской бахтинистике на рубеже 70-80 годов, неуклонно продолжается, и в американской филологической науке постоянно появляется много исследовательских работ, связанных с идеями Бахтина, некоторые из которых будут рассмотрены в следующем разделе.
2. 5. Теория диалога Бахтина в интерпретации американских филологов и ее значение для американской филологической науки.
С этой точки зрения рассмотрим три монографии в определенной временной последовательности (в необходимых случаях текст дается в оригинале).
K. Clark, M. Holquist. Mikhail Bakhtin. Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts and London, England, 1984.
К. Кларк и М. Холквист считают, что отличительной чертой Бахтина, как выдающегося мыслителя ХХ века, является то, что он никогда не переставал давать дифференцирующие ответы на ту же самую совокупность вопросов (63).
"A distinctive feature of Bakhtin's career as a thinker is that he never ceased pursuing differing answers to the same set of questions".
Ключевая черта бахтинской мысли, по мнению авторов, состоит в попытке понять комплексные факторы, делающие диалог возможным. Диалог понимается не как простой разговор двух людей, а представляется как экстенсивная совокупность условий, которые непосредственно моделируются в любом актуальном обмене смыслами между собеседниками, но не исчерпываются таким обменом. В окончательном варианте , диалог означает коммуникацию между одновременными различиями (9).
"Dialogue is more comprehensively conceived as the extensive set of conditions that are immediately modelled in actual exchange between two persons but are not exhausted in such an exchange of two persons. Ultimately dialogue means communication between simultaneous differences".
Бахтинское 'self/other' воспринимается интегрально. Одно 'self' никогда не является целым, так как оно может существовать только диалогически, ибо чтобы определить себя, необходим авторитет других. Самонедостаточность 'self' означает: быть значит быть для другого, и посредством другого для себя (65).
Бахтин, подчеркивают авторы, различает художественную коммуникацию (эстетика словесного творчества) и коммуникацию в повседневной жизни, но нет статических единиц, свойственных только литературе или повседневной речи; существуют лишь различные функции тех же самых слов и приемов в упомянутых сферах (202)
"Bakhtin refers to the non-self sufficiency of the self. To be means to be for another , and through the other for oneself".
"Bakhtin distinguishes artistic communication from the sort of communication that reigns in everyday life... . He assumes that there are no static items peculiar either to literature or to everyday life. There are only different functions of the same words and devices in both spheres".
Отличительной чертой повседневного дискурса является не лексикон или синтаксическая модель, а относительная зависимость от непосредственного контекста. С точки зрения смысла, утверждения в повседневной жизни зависят от двух факторов. Один фактор - это формальные признаки самого высказывания, которое может быть названо текстом утверждения. Но вербализации самого высказывания недостаточно. Оценочные утверждения "that's true", или "that's a lie", будь они этическими, когнитивными или политическими, включают в себя больше, чем строго вербальные факторы. Необходим экстравербальный контекст, который включает три момента: 1) общие пространственные границы собеседников; 2) общее знание и понимание ситуации; 3) общая оценка этой ситуации (202-3).
"The distinguishing of everyday discourse is not its vocabulary or syntactic pattern, but its relative dependence on immediate context. Statements in everyday life depend for their meaning on two factors. One factor is the formal features of the utterance itself, which might be called the text of the statement. But this is never enough. In addition, such statements depend on the context, the situation in which they are uttered, not merely the verbalization of the utterance itself. Evaluative statements such as "that's true" or "that's a lie", be they ethical, cognitive, or political, take in a good deal more than what is enclosed within the strictly verbal ... factors of the utterance... . This extraverbal context of the utterance is comprised of three factors: 1. the common spatial purview of the interlocutors; 2. the interlocutors' common knowledge and understanding of the situation; 3. the common evaluation of that situation".
Бахтинская точка зрения на язык, по мнению авторов, от двух современных концепций языка. Первая точка зрения, названная "персоналистской" и ассоциируемая с В. Вундтом и К. Фосслером, утверждает, что "я обладаю значением". Она диаметрально противоположна другой точке зрения, обозначенной как "деконструкционистская", которая утверждает, что "никто не обладает значением". Бахтин же выдвигает свою точку зрения, утверждая, что "мы" обладаем значением" (11).
"Bakhtin's view of language differs from two other current conceptions of language. The first view, called "Personalist" and associated with W. Wundt, K. Vossler, holds that "I own meaning". It is at the opposite pole from another current view of language, called "deconstructionist", which holds that "No one owns meaning". Bakhtin holds the contrary view that "We own meaning".
Диалогический обмен между постоянно неустойчивой действительностью и статичными знаками, моделирующими такую реальность, был описан С. Карцевским в 1929 году (Звегинцев 1965: 85-90). Лишь благодаря асимметричному дуализму структуры знака может развиваться лингвистическая система. "Адекватная" позиция знака постоянно "смещается" посредством адаптации к острым необходимостям конкретной ситуации .
Авторы полагают, что Бахтин идет дальше в своем убеждении, что слово это двусторонний акт. Оно определяется в равной степени как тем, кому оно принадлежит, и тем, кому оно предназначено. Слово является общей территорией как для адресанта, так и для адресата(14-5).
"... The dialogic exchange between a constantly fluctuating reality and the static signs used to model such a reality was described by Kartsevsky... it is thanks to the asymmetric dualism of the structure of the sign that a linguistic system can evolve: the ' adequate' position of the sign is continuously displaced through its adaptation to the exigencies of the concrete situation... the word is a two-sided act. It is determined equally by whose word it is and for whom it is meant... A word is territory shared by both addresser and addressee... ".
