Однако, с точкой зрения на то, что текст должен быть зафиксирован в письменном документе, трудно согласиться. Несомненно, письменный текст входит в культурный и научный фонд общества, в его общественную память в объективированном виде и составляет фонд текстов в результате их фильтрации.

На наш взгляд, повседневной речи нельзя приписывать характеристики неорганизованности, непоследовательности и неупорядоченности. Напротив, она имеет свои текстообразующие правила и задана коммуникативной интенцией говорящего; сам процесс коммуникации происходит почти автоматически(Якубинский 1986: 53; Звегинцев 1968: 47)

У М. Бахтина можно заметить двойственное отношение к тексту. С одной стороны он утверждает, что где нет текста, там нет и объекта для исследования и мышления. "Каковы бы ни были цели исследования," - пишет он, - "исходным пунктом может быть только текст." (Бахтин 1979: 282)

С другой стороны, высказывание, по мнению Бахтина, как целое не поддается определению в терминах лингвистики и семиотики, и термин "текст" не отвечает существу целого высказывания. Лингвистика знает только систему языка и текст; между тем всякое высказывание имеет определенную форму автора и адресата.

Эта двойственность, на наш взгляд, объясняется тремя причинами: 1) его склонностью к вариациям и многообразию терминов для обозначения одного и того же явления; 2) его негативным отношением к понятию "текст" в замкнутом пространстве; 3) его своеобразным подходом к высказыванию, ибо высказывание для него всегда предполагает предшествующие ему и следующие за ним высказывания; оно звено в цепи речевых высказываний и вне этой цепи не может быть изучено. Между высказываниями существуют уникальные персоналистические отношения, которые не имеют аналогий и не могут быть определены в лингвистических категориях, так как высказывания носят металингвистический (термин Бахтина) характер.

Исследования в области текста, проводимые у нас и за рубежом, уже дали существенные результаты, которые могут быть использованы для дальнейшей разработки общей и частной теории текста. Однако, до сих пор не проводится четкая дифференциация между текстом и высказыванием.

Так А. А. Леонтьев считает, что высказывание следует понимать как наименьшую коммуникативную единицу, законченную со стороны содержания. Правда, он не исключает, что отдельное высказывание может быть текстом, под которым он понимает как содержательно-функциональное единство, завершенное речевое целое. (Леонтьев 1979: 29-30)

Н. Слюсарева полагает, что высказывание сохраняет как часть текста реальную самостоятельность в его пределах. (Слюсарева 1981: 75)

Ю. Рождественский утверждает, что языковая деятельность состоит из высказываний, которые в филологии образуют языковые тексты (Рождественский 1990: 112).

С нашей точки зрения, высказывание и текст являются понятиями идентичными. При этом мы исходим из закона Г. Лейбница, который гласит, что идентичными вещи являются тогда и только тогда, когда они имеют одинаковые качества. Следовательно, высказывание и текст обладают одинаковыми качествами.

О. Москальская выделяет два основных объекта лингвистики текста, часто недифференцированно именуемых ею "текст": 1) текст в широком смысле слова или макротекст и 2) сверхфразовое единство - текст в узком смысле слова или микротекст. (Москальская 1981: 12)

Большинство лингвистов придерживаются термина "текст".

"Язык вливается в речь не как целостная структура, а фрагментарно, отдельными строевыми элементами, отбираемыми сообразно потребностям сообщения и получающими в речи свое особое, специфическое для данного текста построение. (Кацнельсон 1972: 97)

А вот что пишет А. Лосев: "Конкретно мы всегда имеем перед собой не язык в отвлеченном смысле, и не просто речь как то, что нами произносится. Наиболее конкретной стороной языка является не то и не другое, а текст, который может быть письменным и устным. " (Лосев 1982: 137)

М. Хэллидей, как нам представляется, успешно решил дискуссионный вопрос о размерах текста: "Текст - понятие функционально-семантическое и размерами не определяется. " (Halliday 1974: 107)

В исследовании текста наметилось несколько тенденций.

Первое направление. Текст не является единственной реальной единицей коммуникации, так как текст не образует специфической структуры, свойства которой превосходили бы сумму свойств составляющих его предложений. (Булыгина1969: 224)

Подобной концепции придерживаются М. Даскал и М. Маргалит. Они утверждают, что нет необходимости в создании теории текста и что грамматика предложения, если она "полностью разработана", может описать все явления текста. (Daskal et al. 1974: 195-213) Б. Лапидус также считает, что грамматика текста принципиально не отличается от закономерностей построения фраз. (Лапидус 1986: 8-9)

Преувеличенная "власть" предложения над текстом является ошибочной, так как трудно предположить, что существует изоморфизм структуры предложения и структуры текста, ибо целое не есть сумма входящих в него компонентов и текст - это не сумма свойств предложений. (Гальперин 1981: 9)

Несомненно, на наш взгляд, наивно лингвистически полагать, что свойства текста можно описать с помощью предложения.

Более жесткую позицию к предложению занимает В. Звегинцев. "Как раз потому, что предложение нарушает правила идентификации лингвистических единиц," - говорит В. Звегинцев, - "оно по всей строгости лингвистических законов ... должно быть изгнано из языка" (Звегинцев 1976: 166). И далее: "Текст является уровнем выше чем предложение, но и в тексте нет никаких указаний на то, как строить после одного предложения следующее. А вынутое из текста предложение теряет смысл и соответственно может быть названо квазипредложением." (там же: 166)

Текст, по мнению Н. Жинкина, является многоуровневым иерархически организованным целым, где центральное место занимает иерархия предикатов, определенным образом распределенных по тексту. Все элементы текста находятся во взаимосвязи и отдельно взятое слово или предложение не может быть элементом анализа. Оно может быть понято во всеобщей связи всех элементов в рамках целого текста. Смысловые связи, в отличие от грамматических, не заданы заранее, их надо найти, открыть и интегрировать в модели. Вот поэтому текст - это не грамматическая единица. "Лексические значения, расположенные в тексте в строчку," - фигурально выражается Жинкин, - "образуют не просто "букет" в микротеме текста, но "картину", про содержание которой можно рассказать по разному. (Жинкин 1982: 81)