Другой старейшина, Седогрив Белый Ус внезапно и злостно потянул себя за бороду.

— Но оружие! Доспехи! — прокричал он. — Для победы нужен не только топор, но и щит. Предки и так гневаются на нас, ведь всю нашу историю…

— Всю нашу историю дави сражались лучшим оружием в мире, и будьте уверены, старейшие, мы его получим, — в дверях показал Торвальд с орочьим мечом в руках, а за его спиной стояли прочие гномы-воины.

— Мне не в радость сражаться этим, призренный хламом гроби. Мне нужен молот, из стали, созданной руками нашим предков, но если мои воины умрут от голода, то и молот предка не стоит ни гроша. Я уверен, они согласятся с этим.

Седогрив недовольно посмотрел на Торвальда, потом хрюкнул:

— Мы старые, искалеченные былыми сражениями воины, Торвальд, — произнес он нехотя. — Мы ворчим, это наша судьба.

— Вы ворчите, благороднейшие, потому что вы — долгобороды, — сказал Торвальд и преклонился. — И ваша судьба, наставлять молодых несмышлёных гномов подобных мне. Именно благодаря вам, наш народ всё ещё может сражаться.

Долгобороды переглянулись и согласно закивали, внимая истинным, твердым как сталь словам. Ведь этот молодой гном по истине прав. Случается, что даже у самых терпеливых гномов начинают сдавать нервы под постоянным градом попрёков от долгобородов. Тем не менее, гномы сносят всё это в почтительном молчании, а другие и вовсе растут в мудрости не по годам.

— Жажда мести сжигает каждого старика, но я вижу, сегодня ты мудрее.

— А я вижу на вашем оружии ещё свежие пятна крови, — заметил Хаакам. — Ну же, какие вести с горных перевалов?

Торвальд отпустил своих воинов, а после, присел рядом с почтенными дави. Пока молодой гном разливал последнее в деревне пиво, воин поведал о том, что узнал и добыл в последнем сражении.

Судьба и удача помогли Торвальду найти несколько десятков заблудившихся гоблинов. Обвешанные мешками — до узлов забитыми золотом и прочим добром, — гроби попали в умелую засаду. А после плененных хорошенько пытали, хотя, это было и не к чему. Ведь гоблины по природе своей трусливы и раскололись при виде первой отрубленной башки.

— Есть больше, намного больше! — пищал один из них. — Рубило, блестяшки, броня, да-да! Мы покажем!

— И я покажу! И я! — кивали другие хлопая ушами.

Торвальд поморщился, однако сделал глоток человеческого пива.

— Конечно. После, мы убили их всех, в этот раз отринув память о чести. Я сделал лишь то, что сделал бы каждый добрый гном.

Долгобороды согласно кивнули, а Снорри добавил:

— Вопросы чести гоблу не касаются! Как и все остальные вопросы гномов, кроме мести.

— И ты прав, почтенный Снорри. Коварство гоблинов не имеет границ, а потому мы поступили иначе, полагаясь на мудрость и предостережения предков…

Как и сказал Торвальд, отряд поступил иначе. Следуя за воронами Грунгни, в обход описанного гоблинами места, они заметили дозорных на вершинах. Под перекрытием скал и ущелий гномы подобрались как можно ближе, дивясь и не веря своим глазам.

— Великий Грунгни... — прошептал Бьёри, — Это ведь гробница гнома! Гоблины грабят гробницу короля!

Гробница была взломана, но судя по поведению множества гоблы — не до конца. Враги злобно метались среди древних развалин пытаясь найти любой способ проникнуть внутрь. Зная мастерство древних зодчих, Торвальд понимал, что ещё есть время отбить древнюю гробницу и не позволить налётчикам овладеть скрытыми в ней сокровищами.

— Мы не можем ждать, — сказал Бьёри. — Воины рвутся в бой, и мы должны нанести удар, пока они достаточно сильны, чтобы противостоять апатии.

Торвальд кивнул, хотя вид у него по-прежнему был озабоченный. Он обратился к разведчикам:

— Есть ли признаки, что они ожидают нападения?

— Нет, предводитель, — отозвался седой воин.

Он разглядывал гоблинов через подзорную трубу, возможно, доставшуюся ему ещё от его деда.

— Я пошлю с тобой Хирда и Фирда, вон на ту скалу, — обратился Торвальд к Бьёри, — их знания в маскировке наверняка помогут тебе в слежке.

Бьёри не сказав ни слова принялся собирать припасы из общей поклажи. Торвальд что-то шепнул другому гному, и вскоре с любопытством появились два бывалых рейнджера. Эти двое прибились к отряду несколько дней назад. Как свойственно каждому рейнджеру, появились они из ниоткуда, были все в пыли, да и вообще выглядели странно…

— Вы двое пойдете с моим помощником, будете делать то, что он велит, и ничего не просите. Пусть вороны Грунгни присмотрят за вами. — С этими словами Торвальд повернулся к отряду, его лицо было таким же твердым и стоическим, как камень у него под ногами.

Среди гоблы было множество Черных волков, поэтому Хирд и Фирд остались вместе с Бьёри следить за гоблой, ведь только рейнджеры знают как укрыться от острого нюха Чёрных, пока небольшой разведывательный отряд Торвальда не вернётся с подмогой.

— Будьте осторожны, — только и сказал он.

Седогрив в раздумьях схватился за бороду.

— Моя седая борода не помнит королей в этих землях, как и колоний гномов. Что за король, если он король, не записан в книге Дамаз-Крона?

— Моя помнит, — нахмурился Хаакам. — И да, это был король, но мало кто знает об этом...

К вечеру того же дня, взгляд Торвальда упал на пики Карак-Азума. Он ещё помнил, что даже в самый разгар лета вершины Караз-Анкора белеют снегом на фоне голубого неба. Но в этих горах лишь жара и как говорят местные гномы, частые проливные дожди. Погода начинала меняться. Раз или два уже выпадал небольшой дождь. Скоро дожди станут долгими и обильными, и обильнее всего — в горах.

Торвальд обеспечил отряд всем необходимым, а после велел поторопиться. Воины из двух деревень, а так же другие, кто услышал о новом Объединенном клане, уже столпились плохо вооруженной но воодушевленной на подвиги силой, позвякивая в темноте железом.

Торвальд глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Нельзя показывать воинам свою слабость, нельзя посрамить себя перед предками.

— То что свершилось уже не остановить, — сказал он так, чтобы каждый мог услышать Лорда. Десятки факелов освещали его лицо, как камень, без сомнений. — Побывал я во многих краях, повидал я многие печали, но ни о чём не жалею. Равно как не забуду, всех, кто разделил этот путь со мной! Наш отряд нуждается в имени, и мы должны дать его ему. Чтобы в час победы или рока каждый враг запомнил это имя, запомнил и устрашился даже мёртвых!

Полсотни воинов загудели. Впервые за историю Карак-Азума выкрикивая имя гнома:

— Торвальд! Торвальд! Торвальд!

— "Гром-Грунд"! — крикнул предводитель. Что значит — Непокорный Молот.

— Гром-Грунд, Гром-Грунт, Гром-Грунт!…

То что свершилось уже не остановить и Молотобоец принял ответственность за это, как и полагается настоящему гному. Судьба и удача, а также духи предков помогли ему добраться до этих мест и осуществить задуманный поступок. Но Хаакам намекнул, что это только начало. Если это действительно так, он пойдёт и дальше, ведомый своей судьбой, как шёл до сих пор.

Торвальд поправил за плечами мешок и, ни разу не обернувшись, зашагал вперёд слушая за спиной топот своего отряда. Отсюда он взял курс к низинам и перевалам, где среди зубчатых вершин и крутых скал спряталась всеми забытая гробница короля Адриана.

***

Весь оставшийся светлый день, Бьёри, не сводил с гоблы глаз, пока его странные побратимы ползали среди камней, натирали рубахи странным маслом и вообще на его взгляд вели себя странно. Их не волновала эта адская сухая земля, а вечерний дождь и вовсе был в радость.

Не смотря на долгие годы жизни среди этих засушливых гор, Бьёри будто всё ещё помнил прохладные залы и шахты Карака, где место палящего солнца грело тепло очагов, а место света сияли факела и искры могучих древних горнов. Дождь.. дождь и вовсе в те времена для многих подгорных гномов был сказкой.