— Нет, — коротко ответил Малой. — Сразу в деревню едем, нам Лёха про Милку рассказывал, верьте ей, сильная…

— Было бы кому верить, — пробурчала сердито бабушка Вадима. — Я её вообще ни разу не видела, страшно даже, кто там такая.

Малой ничего не ответил, он уже проезжал через Сухиничи, внимательно следя за знаками, светофорами и пешеходными переходами. Вскоре город закончился, до Становки оставалось буквально полчаса. Плечистый богатырь угрюмо рулил, Тамара Петровна смотрела то на внука, то в окно, Лёха без остановки нёс какую-то пургу. Настроение у всех было вконец испорчено.

Когда подъехали к дому Меланьи, та сразу вышла навстречу. Егора и Тамару Петровну с внуком отправила отдохнуть в переднюю. Лёху приказала не трогать и оставить в машине. До крестин ещё полтора часа, церковь десять минут ходьбы.

— Будьте здесь, во двор не выходить ни под каким предлогом, — строго наказала Мила гостям. — Если что услышите, не обращайте внимание. Я успею до крестин.

Она бросила внимательный взгляд на бабушку крестника. Та смотрела с нескрываемой неприязнью.

— Саша ещё здесь, — проговорила Меланья. — Она будет рядом с сыном, пока того не примет под защиту Ангел-хранитель. Вам она передаёт, чтобы перестали злиться и доверились. А ещё напоминает про коробку красную на антресоли в её девичьей комнате. Не забудьте её отдать зятю. Она об этом очень просит.

Женщина вытаращила глаза на рыжую ведьму, по щекам тонкими дорожками побежали слёзы.

— Прости меня, прости, — шептала она. — Верю, всё сделаю, как просит, передай, что я очень её люблю и скучаю.

— Она услышала, — ответила Мила. — Будьте в доме, здесь вы в безопасности.

Она станет моей

Меланья вышла на крыльцо и, оглядевшись по сторонам, оценила обстановку. Лёха сидел в машине на переднем пассажирском и активно разговаривал сам с собой. Стёкла были слегка опущены, и до Милки доносились обрывки странного диалога.

— Ты его сбил, ты! Ты ведь видел, как он истекал кровью, лёжа на асфальте. Ну и гад, даже не вызвал скорую, он же умер. По твоей вине умер! — слегка шипящий хриплый голос был до боли знаком, и он не принадлежал Лёхе.

— Но Малой сказал, что мне это померещилось, он никого не видел на дороге, не было там никакого Леща… — вот теперь она узнала голос Лёшки, он был немного растерян, будто сомневался в том, что говорил.

— Не верь ему, он специально тебя обманывает, ему это на руку. Он тебя сдаст и будет героем, а ты останешься в глубокой заднице, слушай меня! — снова хрипатый голос.

— Ну и что же мне теперь делать? Что ты предлагаешь?

На этой фразе Милка сорвалась с места и подбежала к машине. Резким движением она открыла дверь автомобиля и схватила Лёху за руку:

— Твой сын у меня в доме, ты приехал его крестить, думай об этом, думай только об этом! — громко закричала она Лёшке.

На миг ей показалось, что глаза парня полыхнули огнём. Мимолётный полный дикой ненависти взгляд обжёг и заставил бросить руку и сделать шаг назад. Две — три секунды — Лёшка очнулся.

— А где все? Почему мы к тебе заехали, мы ж в кафе хотели, — Лёха пытался разобраться в своей голове, но у него плохо получалось.

— Все в доме, нас ждут, а нам нужно в баню, срочно!

— Мил, ты чего? Я ж сына приехал крестить, а не париться, харэ прикалываться, — улыбнулся Леший.

— Парить тебя никто не собирается, а вот отцепить от тебя незваного гостя нужно. Хотя будет жарко, это я тебе обещаю, — облизнув вдруг пересохшие губы, сказала Меланья.

— Какого гостя? Эх, Милка, вот если бы не знал тебя — подумал бы, что ты чушь несёшь. Но знаю, на что ты способна, верю. Пойдём раз надо.

Меланья решительным шагом пошла в баню, Лёха плёлся следом. Из окна, не смотря на запрет, на них смотрела Тамара Петровна и Малой.

Мама Саши после слов будущеё крёстной пребывала в лёгком трансе. Ей казалось, что она чувствует чьё-то присутствие, будто кроме них в доме находился кто-то ещё. Лёгкие шаги, странное движение воздуха, тихое потрескивание и вздохи. Да, Тамара Петровна готова была поклясться, что слышит их. И больше того, она даже их узнала, так вздыхала её покойная доченька.

— Сашенька, милая, прости меня, — удручённая женщина заплакала, закрыв лицо руками.

Тут же проснулся Вадим и закряхтел в автолюльке. Пора кормить и переодевать. Тамара Петровна начала хлопотать вокруг внука. Хорошо сумки из машины взяли, всё под рукой. Быстро поменяла подгузник, развела смесь и, взяв младенца на руки, села на стул кормить. Вадим с довольным видом чмокал и смотрел чуть выше головы бабушки. Глазки мальчика блестели, и Тамаре Петровне показалось, что он улыбается.

— Кушай маленький, кушай мой хороший, — приговаривала она и вдруг замерла. Её плечей коснулось что-то лёгкое и невесомое, женщина закрыла глаза и почувствовала запах любимых духов дочери.

Не просто так малыш улыбался, тоже почувствовал, а может и увидел. Волшебное ощущение присутствия Сашки согревало и дарило покой. Страх того, что это исчезнет, заставлял зажмуривать глаза сильнее и крепче.

— С вами всё в порядке? — прервал её сон наяву Егор. — Вам плохо? Воды принести?

Тамара Петровна, не открывая глаз, покачала головой, надеясь, что Сашка не исчезнет. Но чуда не случилось. Если это был дух её дочери, то он мгновенно испарился. Волшебство растворилось в обыденной реальности, можно открывать глаза.

Малой стоял совсем рядом и пристально смотрел на тёщу Лёхи. Один с катушек слетел, вторая как блаженная улыбается, не хватало и ему поддаться колдовству. Увидев, что с бабушкой крестника всё в порядке, молодой богатырь снова прильнул к окну. Лёха и рыжая, как зашли в баню, так ещё не выходили. Егор посмотрел на часы, до крестин час. Тамара Петровна докормила Вадика и положила его в автолюльку. Малыш мирно сопел и периодически морщил свой маленький носик.

Выйти бы, посмотреть, что там. Вдруг помощь нужна? Но нельзя, запрет. Малой помнил рассказы Лёхи про эту ведьмочку, лучше не нарываться, здесь переждать.

— Пойду, чайник поставлю, — прервала его раздумья Лёхина тёща. — Ты будешь чай? У меня бутерброды есть, перекусим?

Малой с готовностью кивнул, и они вместе отправились на кухню.

* * *

— Раздеваться надо? — Лёшка глядел на Милу, которая чертила мелом круг на деревянном полу парной.

— Если тебе так будет легче, то можешь и раздеться, — посмотрела она на него лукавым взглядом, одновременно расставляя по границе круга свечи и поджигая их.

— Какая же ты красивая, — расстегивая рубашку, любовался девушкой Леший. — Взял бы тебя прямо здесь, а всем скажем, что обряд совершали. Как тебе мысль?

— Мысль дурацкая, тем более в твоём положении. Да и для меня слишком опасная, — отвечала Меланья.

— Не понял? — у парня в крови уже заиграл тостестерон, сильное влечение затмевало разум, мысли путались и хотелось одного.

Милка громко засмеялась, в глазах зелёные искорки, приоткрытые пухлые губы, россыпь золотых кудрей по плечам. Она стояла возле двери парной, он сидел на нижнем полке. Разделяло их всего пара метров и большой круг со свечами на полу.

— Хитрец, так вот ты как решил до меня добраться, — проговорила она, обращаясь явно не к Лёхе. — Ну что ж, попробуй, иди ко мне!

Парень встал с полка и сделал шаг, заступив одной ногой в круг.

— Иди же, иди, чего замер? Или силёнок не хватает? — веселилась рыжая ведунья.

Ноги Лёхи будто налились свинцом. Желание внутри бушевало, а тело не слушалось. Как так? Он, молодой крепкий парень, не может перешагнуть свечи? Быть такого не может, сейчас он сделает ещё пару шагов и тогда ей от него не спастись. Но ноги упорно стояли, будто приросли к полу.

— Ладно, твоя взяла, — призывно улыбалась Меланья. — Обнимешь — согрею так, как никого не согревала. Давай же, иди, вот она я!

Лёгким движением она стянула с себя летний сарафан и осталась перед ним совершенно нагая.

— Ну что же ты за самец такой, раз заставляешь женщину ждать? Остыну ведь, передумаю.