— Э-э-э, ты чего? — Ржевский смешно выпучил и без того немаленькие глаза. — Он же тяжёлый! Мне его что, на вытянутых руках теперь нести? Чтоб с тобой не перевернуть да тебя им не прихлопнуть?! Встань!

— Всё-таки хорошо, что ты говоришь по-японски, — искренне заметила она, и не думая двигаться с места. — Знаешь, так приятно было… Ещё в первый раз тебе хотела сказать, но как-то не случилось.

— Ты за этим пришла? — партнёр выглядел озадаченным.

— Садись, — она похлопала по плоской поверхности рядом с собой. — Камень большой, места обоим хватит. Нам надо поговорить.

— А-а-а-га-га-га-га! — развеселился блондин. — Уже страшно.

— Не поняла. У тебя всё в порядке? — она задумчиво покосилась на собеседника.

— Когда женщины так начинают, надо хватать кепку и авоську и мотать из такого места поскорее, — продолжил радоваться непонятному Ржевский.

— Что такое авоська?

— Плетёная сумка в виде сетки. Видимо, у вас не используется.

— Блин, ты меня сбил. Я на этот разговор настраивалась полчаса, как дура, а теперь сижу растерянная. Два слова связать не могу.

— Ну уж соберись, — вздохнул он, становясь серьёзным и грустным. — Самураи семьи Норимацу должны уметь брать себя в руки под гнётом обстоятельств.

— Да. Ты прав. Спасибо, что напомнил. Дим, ты не будешь против, если по-японски мы станем общаться на ты и неформально? Всё равно никто языка больше не понимает, а мне так удобнее.

— Я-то не против, но только ещё одного облома моё хрупкое сердце не выдержит, — партнёр аккуратно уселся на предложенное место, стараясь не коснуться бедром её ноги.

— Расслабься, — предложила Норимацу. — Я не эти две фанатички из Залива. От тактильного контакта на стенку не лезу и охрану не зову, чтоб они тебе хрен отрезали.

— Справедливости ради, они пока тоже лишь устными предупреждениями засыпают, — шмыгнул носом Дмитрий. — Шу, давай сразу точки над ё. Свои проблемы я привык решать сам и принуждать никого ни к чему не хочу. У меня сейчас все мысли об интиме с красивой тёлкой, а когда мы с тобой вот так сидим… Ещё и ты о тактильных контактах намёки делаешь!..

— Я это и пришла обсудить, — японка тоже стала серьёзной. — Дим, фанатички мне сказали только что, ты хотел меня трахнуть. Это правда? Ты хотел секса со мной?

— Б… Чёрт побери. Вроде и слово не сквернословить дал, а поди выдержи, — заметил собеседник в сторону. — Шу, можно я не буду отвечать? Как ты говоришь, мне так удобнее.

— Я же помочь хочу! — она толкнула его кулаком в плечо. — Дим, давай просто проговорим этот момент и поймём, как оптимально действовать дальше!

— Э-э-э, ты сейчас серьёзно? — он напрягся и недоверчиво заглянул ей в глаза. — Странный какой-то текст в качестве прелюдии к интиму, не находишь?

— Всё и всегда нужно делать капитально, — решительно покачала головой Норимацу, не соглашаясь. — Тогда плоды твоих собственных трудов тебя никогда не подведут.

— Золотые слова, — он даже похлопал в ладоши, не переставая изумляться. — Мы прямо одну философию исповедуем. Но причём здесь ЭТО САМОЕ?

— Дим, я пришла задать тебе несколько откровенных вопросов и получить на них правдивые и откровенные ответы Ржевского. В зависимости от них — мои дальнейшие действия.

— Слушай, как я тебя полчаса назад натянуть хотел, так сейчас уже страшно становится, — добросовестно поделился он.

На всякий случай отодвигаясь на камне подальше, на самый край.

— Не переживай, я адекватная… Дим, наша культура отличается от культуры этих твоих фанатичек. У меня очень неплохое образование и я понимаю, что неудовлетворённая потребность в интиме может представлять для тебя, как для мужчины, целый ряд неудобств. Может даже снижать твою работоспособность.

— Б… Чёрт побери. Шу, мне уже и не хочется ничего! Пошли по домам, а?! — Ржевский принялся подниматься.

— СТОЙ. — Она решительно дёрнула его за рукав, усаживая на место. — Дим, позиция страуса проблемы не решает.

— Погоди, дай соображу. Страус — птица. Что у него за позиция?

— Голова в песок в надежде, что опасность пронесётся мимо. Или проблема.

— А-а-а. Тьху ты. А я-то подумал…

— Дим, вопрос номер один. Ты хотел трахнуть именно меня? Или вообще кого-нибудь? — она задумчиво перебрала пальцами в воздухе, подбирая формулировку поточнее. — В целом?

— А-а-а-га-га-га-га, слушай, у меня уже плохого настроения как не бывало! — рот Ржевского растянулся до ушей. — М-да, кто бы сказал. Что я, с ТАКОЙ тёлкой ночью, голой почти вдобавок… буду сидеть на камне и чушь нести!

— Именно меня трахнуть? Или кого угодно, без привязки к личности? — терпеливо настояла японка, возвращая его к предмету своего вопроса.

— Знаешь, я тебя сейчас мамой своей ощущаю. Даже даже не знаю, как после такого натягивать. Гы-гы.

— Значит, не меня, — наконец она смогла определить точно. — Блин, Дим, ты иногда такой классный и умный, а иногда как маленький! Всё из тебя вытягивать!

— Слушай, не пугай, а?! — слегка возмутился собеседник. — Мне дискомфортно! Что задумала? — он с подозрением заглянул ей в лицо.

— У нас есть элемент культуры, массаж тела телом. Популярен, кроме прочего, среди неженатых мужчин.

— О. Фигасе. Не знал.

— Да. Это чисто наша национальная примочка, в салонах гайдзинам его, между прочим, не делают ни за какие деньги. Что-то типа внутреннего культурного кода, исключительно для своих.

— И как оно выглядит? — Ржевский против воли оттаял и заинтересовался.

Шу не особо хорошо ориентировалась в чужой психике (не Наджиб она, увы), но зато великолепно помнила теорию: после смены собеседником настороженности на любопытство эффект нужно закреплять.

По возможности двигаясь в привлекательном для собеседника направлении.

Хорошо, интересы партнёра лежали как на ладони и интригой не являлись нинасколько.

— Мужчина, которому нужна услуга, приходит в салон. — Аккуратно начала она по порядку.

— А-а-а, — взгляд Ржевского потух, а плечи моментально ссутулились.

В качестве коррекции Норимацу повторно двинула его кулаком в плечо и целеустремлённо продолжила:

— В специальной комнате ему подают чай, играет специально подобранная расслабляющая музыка. Раньше, при феодализме, в подобных домах работали десятки женщин. Пока гость отдыхает, через незаметное отверстие его изучает администратор-женщина.

— Компромат?! — тут же напрягся собеседник. — Как ваши тогда, в онсене, когда я рекорды ставил?!

— Нет! — теперь широко глаза открыла она. — Администратор — опытная женщина, понимающая в мужчинах! Она изучает гостя, чтобы предложить ему наилучший для него вариант! Девушек-то много, — разжевала она непонятливому товарищу, даже сплюнув в траву.

— А-а-а, — блондин успокоился. — А почему не дать выбрать? Посмотрит клиент на девиц, выберет понравившуюся — и ага. Проще же?

— Проще не значит лучше, — вздохнула японка. — Знаешь, я сама в этом вопросе к тебе ближе, тоже не разводила бы канитель, но профессионалки говорят: у мужчин возможны потребности не только тела, а и души. Много кто не столько за физиологический разрядкой приходит, точнее, не только за ней, но и за какой-то формой общения.

— Хренасе, у вас наука целая.

— Да. Это часть нашей культуры. Так вот, если дать выбирать глазами, клиент выберет одно лишь тело.

— Ну да, он же не знает, какая у кого из девок душа! — партнёр повторно включился в процесс и зашевелил мозгами, попутно веселясь. — Да и, мне кажется, эти ваши профессионалки роль наших высокодуховных запросов в подобном месте изрядно преувеличили, — скептицизм так и сочился в каждом его слове.

— Хорошо, мне даже проще так, — уверенно кивнула Норимацу.

Когда надо, она умела быть покладистой.

— Я что хотела предложить-то. Дим, если тебе это действительно нужно, давай решим этот вопрос вместе? — Она аккуратно ухватила пальцами его за подбородок и повернула лицом к себе, заглядывая в глаза.

— Слушай, а ведь я теперь знаю, что девчонки чувствуют, — сипло выдавил из себя он. — Когда к ним бухие мужики домогаются, не заботясь даже, что те чувствуют.