А вот Франсуа стал другим. У него на лице застыла вежливая улыбка и сдержанное спокойствие — она узнала того Франсуа, каким он был всегда с другими людьми.

«Он всё время играет!» — приглядывалась к нему Юля.

Ей выделили гостевую комнату. Девушка оставила там сумку, умылась, причесалась, переоделась в платье и вернулась в гостиную. Франсуа уже был там, он тоже сменил рубашку и брюки, стал выглядеть как они: сдержанно и надменно. Юля смотрела на него и только и хотела, что сбежать из этого дома, прихватить с собой Франсуа, одеть его в привычную синюю толстовку, чтобы он вернулся в свой обычный юношеский, молодёжный облик.

Всё семейство сидело за большим столом в гостиной. Видимо, по испуганному и озадаченному лицу Юли Франсуа понял, что она себя чувствует ещё более некомфортно в этом доме, чем он сам.

Он аккуратно наклонился к девушке и едва слышно шепнул: «Не бойся. Мы скоро сбежим отсюда». За столом было что-то вроде второго завтрака или продолжения первого. Велись сдержанные вежливые беседы обо всём: о детях, о беременности Шарлотт, о погоде и предстоящем Рождестве. На столе стояло минимум еды и напитков, семейство уже закончило трапезу, а Юля чувствовала голод, но не знала насколько тактично попросить чаю. Она наклонилась к Франсуа и шепнула ему:

— Я хочу есть, у вас тут можно пить чай?

Франсуа сначала улыбнулся, но потом не выдержал и громко расхохотался. Юля впервые видела, чтобы он смеялся, и не понимала, чем вызвала такую реакцию. Все удивлённо уставились на него, он извинился и снисходительно улыбнулся:

— Простите, я должен поухаживать за своей девушкой, она голодна, — он ушёл на кухню, принёс Юле на подносе чай, сахар, булочку, масло, круассаны, сыр и выставил всё перед ней.

Кроме Юли никто не ел, все продолжали свои высокопарные беседы, периодически бросая взгляды в сторону девушки. Юля тем временем пила чай: разрезала булку, намазала её маслом, и с аппетитом уплетала. Она чувствовала на себе странные взгляды, было неловко есть одной, да ещё и Франсуа рядом чуть не давился от смеха. Юля постаралась побыстрее разделаться с едой, и когда она закончила трапезу, деликатно спросил:

— Юлия, не хочешь ли чего-нибудь ещё?

— Нет, спасибо, Франсуа, всё было очень вкусно, — с такой же манерностью ответила она.

Франсуа унёс всё на кухню, извинился перед семейством и забрал Юлю из-за стола со словами:

— Хочу провести для Юлии экскурсию по дому, — и повел девушку в свою комнату.

Она была потрясающая: с яркими обоями, заваленная музыкальными инструментами. Прямо по центру стоял синтезатор и микрофон с наушниками для звукозаписи. В углу, у окна небольшая кровать. Вдоль стены растянулся узкий шкаф, и на нём торчал саксофон, а сбоку была прислонена гитара Франсуа и скрипка в чехле.

— Ничего себе, у тебя тут целый оркестр! — поразилась Юля.

— Хочешь, сыграю тебе, на чём попросишь? — предложил Франсуа.

— Я бы послушала, но давай позже, — улыбнулась Юля и поделилась своим впечатлением. — Прости, Франсуа, но я хочу сбежать из твоего дома, мне тут у вас так неуютно. Я на фоне твоей семьи выгляжу, словно хоббит.

Франсуа широко улыбнулся.

— Да, ты заставила их смутиться, — и вдруг засмеялся. Слышать смех Франсуа было так непривычно. — Спасибо! Юлия, ты себе даже не представляешь, как я рад, что ты поехала со мной.

— Я их смутила?! — удивилась Юля. — Да, я от стыда готова провалиться. Ты не говорил, что у тебя семья великанов-аристократов.

— Они не аристократы, — пояснил Франсуа. — Они только делают вид.

— А они всегда себя так ведут или только по праздникам?! — удивлялась такому поведению Юля.

Франсуа усмехнулся.

— Всегда.

— Ужас! И как ты остался-то нормальным в такой семье? — поражалась Юля.

— Никак, просто сошёл с ума, — пожал плечами Франсуа, и по его тону Юля не понимала, шутит он или говорит правду. — Зато стал хорошим актёром.

— Почему ты смеялся надо мной за столом, когда я попросила чай? Я что-то сказала не так? — вдруг вспомнила Юля.

— Юлия, ты никогда не станешь настоящей француженкой, — он снова обворожительно улыбнулся. — Я просто влюбился во всю Россию, если у вас там все хотя бы наполовину такие, как ты, я бы хотел там жить.

— Почему? О чём ты? Что я сделала не так? — Юля не понимала, но ей было обидно, что она не походит на француженку.

— Потому что почти все французы сдержанные лицемеры, только и умеют делать вид вежливости, приветливости, но на самом деле считают себя выше других. Ты настолько настоящая, простая, у тебя другой менталитет, что ты своим поведением настоящих французов повергаешь в шок, ломаешь стереотипы поведения в обществе. Юлия, я без ума от тебя! Своди их всех с ума дальше, пожалуйста! — Франсуа близко подошёл к Юле, он смотрел на неё с восхищением.

— Что такого противозаконного в том, что я попросила чаю? — пожала плечами Юля.

— Ты смогла есть, во-первых, одна, не дожидаясь остальных, во-вторых, то, что тебе захотелось, а не то, что было предложено — в светском обществе это верх неприличия, — Франсуа улыбался.

— Почему ты не остановил и не предупредил меня?! — возмутилась Юля. — Что они обо мне теперь подумают! Франсуа, ты же меня подставил.

— Прости, я хотел увидеть их лица. Какая же ты милая! Я просто без ума от тебя! — продолжал восхищаться Франсуа. — Спасибо, что приехала со мной!

— Смешно тебе! Выставил меня перед своей семьёй невежей, — расстроилась Юля. — Теперь я ещё больше хочу сбежать из вашего дома. — И добавила, — Клэр совсем не такая, мы с ней отлично ладим.

— Я не говорю, что все французы такие, но моя семья, их окружение ведут себя именно так. Французы вообще редко пьют чай, предпочитают кофе, — снова улыбнулся он.

Юля совсем сникла:

— Мало того, что ростом не вышла, так ещё и экзамен по этикету завалила у вас в семье.

— Юлия, пожалуйста, будь собой! Не старайся произвести на них впечатление, они этого не достойны, и всё равно найдут к чему придраться. Будь со мной, для меня ты самая настоящая, живая, и лучшая! — Франсуа нежно обнял Юлю и прижался щекой к макушке.

В дверь постучала Эмили и позвала их на обед. Франсуа отозвался, что они уже идут.

— Они ведь только что завтракали?! — удивилась Юля. — А уже обед?

— Привыкай, тут долгие трапезы, по несколько часов, — снова улыбнулся он. — Но мы с тобой сбежим.

33

Они вернулись за стол. Юлю поразила сервировка, она думала, что Клэр выпендривается, когда оставляет на столе по два ножа и две вилки, но она ошибалась. Сейчас перед ней стояли три тарелки, пять различных бокалов, она насчитала пять вилок — три слева, одну справа и одну сверху, три ножа и две ложки. Юля с ужасом посмотрела на стол, а потом на Франсуа, он снова улыбнулся, заметив её испуганное выражение лица.

Юля лишь обречённо вздохнула и решила, что лучше она вообще не будет есть, лишь бы не прикасаться к этим приборам. Все приступили к еде, а Юля сидела и не решалась взять в руки ни один столовый прибор, она аккуратно обвела всех взглядом, отметила, какой вилкой они едят, но так волновалась, что по ошибке взяла другую, предназначавшуюся для десерта. Прежде чем начать есть, она вежливо пожелала всем приятного аппетита. К её удивлению, все сдерживали улыбки, деликатно поглощая еду, а Франсуа снова засмеялся, ласково приобнял Юлю и поцеловал в щёку, извинившись перед всеми. Юля покраснела и еле сдерживала слёзы от позора, но не понимала, что делает не так. Она опустила взгляд в тарелку и начала медленно есть, ловя на себе взгляды. Франсуа, чувствуя, что Юля поникла, едва заметно нагнулся над её ухом и шепнул: «Не переживай, всё хорошо. Ты чудесная!»

После первого блюда, Юля немного расслабилась, потому что все переключились с еды на беседу. Разговаривали о работе Люка, а он вежливо пытался втянуть Юлю в разговор, расспрашивая про кризис в России:

Девушка удивлённо уставилась на него, она впервые слышала о каком-то кризисе.