В улыбке Луизы была бездна недосказанности, а в любой, даже самой незначительной, реплике, сказанной нейтральным тоном, угадывался какой-то подтекст, который хочется разгадать. Вайолет была скромной молчаливой феей с богатым внутренним миром, который заполняли для нее герои книг и сказок. Тем не менее, до ее перехода в "ШМПЛ" ее крайне проблематично было причислить к блестящим ученицам. У нее были весьма средние показатели, несмотря на то, что она обладала всеми данными, располагающими к тому, чтобы стать отличницей. Ее характерными чертами была замкнутость, интровертность, внимание, сосредоточенность и любовь к книгам. Она прекрасно осознавала свои достоинства и недостатки, превосходно понимая, что ей недостает таланта, живой страсти и жажды к экспериментам. К тому же, она боялась что-то сделать или сказать, чтобы не задеть других фей, не потревожить осиное гнездо и не нажить себе проблем. Поэтому она и здесь продолжала с осторожностью рассказывать о себе и не спешила сближаться с другими феями, которые могут высмеять ее или навредить ей в своих интересах или даже просто ради смеха. Сами эти феи внешне вели себя проще некуда, видимо, ожидая такой же простоты и от нее.
Как и во всех небольших группах, в школе была иерархия, которая мало чем отличается от того строения небольшого мирка класса, который можно встретить и в любой другой обычной человеческой школе. Как и там, достаточно деструктивные и саморазрушительные представления о крутости были ей понятны как нельзя лучше, к ним она относилась сдержанно и с изрядной долей здорового скепсиса, хотя и с сожалением, но без особого фанатизма по поводу того, что им абсолютно не соответствует.
Продолжая рассматривать своих новых одноклассниц, она сопоставляла свои и их сильные стороны, но не пришла к единому мнению и однозначной оценке ситуации, чтобы определить стратегию своего дальнейшего поведения здесь. Слишком многого она пока не знала наверняка. И я вовсе не о том, что сейчас начитывал им всем преподавательница Серафима.
В целом, эти юные феи казались ей красивыми и очень разными, но при этом потенциально опасными из-за своей неотъемлемой склонности к изобретению злых необдуманных шуток, мстительности и коварству, которые уже довольно разумная для своих лет Вайолет угадывала за их милыми личиками и очаровательным жеманством, изысканной вежливости и мелодичной речью. В отличие от представителей противоположного пола, Вайолет они не вводили в заблуждение, так как она, хотя бы, на своем богатом опыте с теорией давно приобрела привычку относиться ко всему, что выглядит чересчур неестественно притягательно, с опаской. Она умела критически оценивать любое явление, проверяя его сущность логическим путем, никому не веря и во всем сомневаясь.
Пока она лишь оценивала их аккуратность, продуманность наряда, внимательно наблюдая за всем, что они при этом делают. В основном, они выглядели раздражающе аккуратно и картинно красивенько, как будто оделись во все новое, идеально причесались и взяли на урок все самое новое, все только что с конвейера, как и они сами. Придраться ей было почти не к чему. Если и были какие-то особенности, в них можно было найти скорее что-то своеобразное, чем однозначно отталкивающее и не являющееся привлекательным.
Все это время рассматривания для Вайолет сопровождалось заунывной монотонной речью учительницы литературы с сонным флегматичным лицом, к внешности которой Вайолет быстро утратила интерес, заключив, что та напоминает ей крупную моль, уснувшую в темном шкафу.
Несмотря на недостатки риторики и почти полное отсутствие акцентированности и выражения в ее речи, некоторые тезисы лекции Вайолет успела уловить, хотя и отвлекалась на визуально броские детали местной моды. Самое важное, как ей казалось, она понимала.
Темой обсуждения на этом уроке литературы были женские образы в популярных у людей сказках, их феи читали для общего развития, а также для ознакомления с культурой людей, так как те, как правило, регулярно читают сказки своим детям, чтобы дети засыпали и не плакали.
Хотя ученицам-феям прямо и не указывали на то, как именно использовать эти свои знания в общении с людьми, у Вайолет возникали сейчас самые разные идеи о том, как применить такого рода информацию на практике, согласно общим целям и специфике основного направления их деятельности. Жаль, что все эти мысли, рассуждения и процесс угадывания, спекуляций и догадок отвлекали Вайолет от дальнейшего содержания речи, все больше делая ее понимание неполным и фрагментарным.
Серафима иногда прерывала свою речь вопросами, адресованными к классу. Тема лекции была проста, а вопросы – наводящими. Тем не менее, Вайолет стеснялась публично высказывать свое мнение, боясь сморозить глупость. Вайолет далеко не всегда отличалась красноречием, ей было сложно связно и красиво безостановочно говорить в течение длительного промежутка времени. Это у нее лишь изредка и иногда получалось в непринужденной расслабленной атмосфере и от случая к случаю, то есть далеко не всегда. И первый день в новой школе, разумеется, был совершенно не той ситуацией, в условиях которой она могла проявить свои лучшие качества в разговорном жанре.
Она опасалась показаться выскочкой, тем более ужасно это могло смотреться, если бы она начала что-то плести совершенно невпопад.
Из-за этого Вайолет решила пока ограничиться только тем, чтобы внимательно отнестись к выступлениям других. Учитывая эти страхи, она обратила внимание на то, как Колетт отвечала не все вопросы с уверенностью и непринужденностью. Так, будто они напрямую адресованы ей в личной беседе, совсем не смущаясь из-за того, что ее слушают другие. В целом, она вела себя так, как будто никого вокруг нее и вовсе не существует, либо никому нет дела до нее и того, что она говорит.
Колетт производила слишком положительное первое впечатление. У нее был облик довольно мягкой и милой феи, но при этом достаточно аккуратной и стремящейся всегда выглядеть приятно, хотя и не особенно ярко. Она тоже относительно недавно перешла сюда из школы иного типа. Все здесь удивлялись ее способностям, уверенности в себе и
скромности. Вайолет показалось, что они немного похожи, только Колетт демонстрирует свою психологическую зрелость, а не концентрируется на ней внутри своего собственного сознания. При этом Колетт с виду не такая несуразная и нескладная.
Про ту школу, в которой раньше училась Колетт, ходили скандальные слухи. Ученики там подозрительно хорошо справлялись с программой, при этом их профили обучения подозрительно напоминали сферу деятельности их родственников и предков, чего нельзя было сказать о Колетт, которой, вероятно, и удалось так преуспеть из-за того, что она на самом деле состязалась с гораздо более опытными соперниками, чем ее ровесники.
По какой причине она сюда перешла, не было точно известно, но ее нынешние одноклассницы были в шоке от уровня совершенства того, что она делает и от ее сдержанности. Некоторые считают здесь ее высокомерной и надменной, но Вайолет сейчас казалось, что ей очень тяжело, хотя Колетт этого явно и не показывает, что это только чувство собственного достоинства. Некоторые могут посчитать ее невзрачной, но тягаться с ней в нескольких незначительных (по мнению этих фей)областях и навыках с ней было бы более чем проблематично. В основном, с ней здесь хотя бы внешне оставались доброжелательными, немного заискивая, когда нужна была какая-то помощь в том, чего они не понимали.
Но главной звездой в традиционном понимании Королевы Класса здесь, конечно, была и оставалась Кэролайн, от ее блистательной ангелоподобной красоты невозможно было оторвать глаз. Каждое движение Кэролайн сквозило изяществом и очарованием, невозможно было не впечатлиться глубоким гипнотическим взглядом ее широко распахнутых синих глаз. Когда она говорила, все смотрели на нее, она величественно и безразлично относилась к своей внешности и тому впечатлению, которое она производит на окружающих. Кажется, ей совершенно ничего не стоило то, чего хотели добиться другие человеческие и магические существа путем множества усилий, маленьких хитростей и часов кропотливого изматывающего ухода за собой. На уроке она разговаривала серьезно, только иногда шутила или меняла интонацию. Все, что она делала и говорила, привлекало всеобщее внимание.
