Один взмах рукой – и Тери вновь рухнул на пол, сражённый Силой Мориса, которую Дарен бесстыдно отражал, используя себе во благо.

-Остановись! – Призвал граф Муна, перетянув внимание на себя, видя, как тот вновь заносит руки для невидимого удара – Мартин при этом побледнел ещё больше, но так и не произнёс ни слова. – Он просто человек, а это наше с тобой дело, не надо никого впутывать… Где моя жена, Дарен? Она тоже тут не причем…

-Её Высочество несколько занята. – Довольно промурлыкал Мун. – Сейчас она развлекается с графом Силестелом… Боги, как он по ней скучал!

-Сукин ты сын! – Вновь подал голос Тери, лицо его было перемазано кровью, а от осознания бессилия его просто разрывало на части.

-Молчите, капитан! – Рявкнул граф, боясь повторения недавней истории. Он не меньше переживал за свою жену, чем Льюис, но гораздо лучше мог справится с собственными эмоциями и хотя бы частично контролировал ситуацию. - Я прошу вас, молчите…

Тери оскалился, но сдержался, и Мун, довольный этим, внезапно вскочил с места, подхватив Мартина под руки. И у графа, и у капитана в тот момент едва не перехватило дыхание – от этого ублюдка можно было ожидать чего угодно, он не остановился бы даже перед убийством ни в чём не повинного ребёнка…

-У него твои глаза, Морис! – Громко сообщил он, пристально рассматривая напуганного мальчика. – Как же я их ненавижу…

Морис и Тери переглянулись, и граф едва заметно вновь сделал знак ему молчать – тот понял, но едва сдержался. Однако, Мун продолжал.

-Мартин, да? Так и будешь молчать? А если я тебе скажу, что ты скоро останешься без родителей? …

-Заткнись, ушлёпок! – Всё же не выдержал Тери. – Он ребёнок, что ты ему там бормочешь…

Морис менялся в лице, больше не отрывая взгляда от сына, наблюдая за тем, как страх всё более проступает на его бледном личике, а глаза расширяются в приближающемся приступе паники…

-Я убью твоего папочку. Я убью твою мамочку. Что ты будешь делать, когда твоя мамочка – умрёт? … - Выдохнул Дарен прямо в лицо напуганного ребёнка, и вот тогда мальчик закричал.

Он кричал громко, без остановки, пытаясь вырваться из рук крепко державшего его Муна, но тот удерживал его силой, и их глаза были нацелены друг на друга, не давая возможности визуальному контакту прерваться.

Морис и Тери судорожно переглядывались, беспомощно теряясь в этом крике, и не сразу заметили, как менялась вокруг плотность воздуха, свет причудливо преломился, тона, оттенки, полутона появились из ниоткуда и начали выстраиваться в реальную 3Д-картину. Смутно, нечётко, но вполне различимо вокруг них выросли скалы, зелёные травянистые луга, усыпанные точками разноцветных цветов, изумительное голубое небо и лучи полуденного солнца, синие краски спокойной воды неподалёку. И среди всего этого великолепия, наполненного жизнью – бледное лицо Мирии, обрамлённое яркими рыжими волосами, неестественно спокойное, умиротворённое, застывшее… Она была мертва.

2

Мирия слабо зашевелилась, и Анжелис тут же оказался рядом, бережно положив руку ей под голову.

-Всё хорошо, милая, я позабочусь о тебе…

При звуке его голоса она широко распахнула глаза, а при лицезрении его лица, девушка закричала во весь голос, и граф стыдливо отпрянул, прикрывая изуродованную щеку руками.

Едва справляясь с собой, принцесса попыталась подняться, но слабость подкосила её, и она вновь рухнула на разложенное кресло, давясь бессильными слезами.

-Я и не ждал, что теперь тебе понравлюсь. – Передумав, хрипло бросил он, хватая её за обе руки и заставляя смотреть на себя. – Наслаждайся…

Левая сторона лица Анжелиса осталась прежней – нежный румянец на белой коже, бархатной, словно персик. Правая половина лица графа Силестела была тем, во что превращается человеческая плоть после сильнейшего ожога – к концу её полного выздоровления. В рытвинах и ямах, спайках, нездорово красного и кое-где ядовито-розового цвета, с синюшными прожилками повсюду. Правая бровь отсутствовала, ресницы на чересчур распухшем веке – тоже, внешний уголок глаза, как и правый уголок губ, навечно скошены вниз, словно одним движением, и Мирия не сомневалась – так оно и было.

То, что осталось от правого уха – жалкий огрызок хряща и кожи, торчал из-под выжженных поседевших волос, клочками торчавших из повреждённой кожи головы – слева у Анжелиса была всё та же прекрасная шевелюра пшеничного цвета.

Одно осталось неизменным – глаза, прозрачные, молочно-голубые, смотрящие на девушку одновременно со злостью, стыдом и… любовью.

-Нравится? – Ехидно прошипел граф с болью в голосе. – Это всё твой друг Элиас, узнаёшь его работу? Я сполна заплатил за всё…

-Мне очень жаль. – Прошептала Мирия, не в силах отвести взгляд от ненавистного изуродованного лица Анжелиса, слёзы непроизвольно продолжали течь из её глаз. – Я не знала, я не…

Он вдруг грубо сгрёб её в охапку и прижал к себе – Мирия почувствовала, как похотливо напряжено его сильное тело.

-Тише, тише… - Прошептал он ей в самое ухо. – Конечно же, ты знала… Это ты виновата, Мирия, только ты…

-Ты едва не убил меня…

-Я просто не понимал, что делаю, любимая. – Его шёпот стал настойчивым и ласковым. – Но теперь всё будет по-другому, правда? Ты и я – мы ещё можем быть счастливы. Не плачь, прошу… Всё не так уж и важно, если мы теперь вместе…

Мирия попыталась оттолкнуть его, но он даже не заметил этих слабых попыток девушки выбраться из его объятий.

-Пусти, Анжелис, я замужем, я люблю другого… - Не сдавалась она.

-Мун с этим разберётся. – «Успокаивающе» пообещал он. – Дарен избавит нас и от графа Анедо, и от капитана Льюиса, и твоё сердце вновь станет свободно…

Он впился губами в губы принцессы, наваливаясь на девушку всем своим жаждущим плотской любви телом, больше не в силах сдерживаться. Мирия сжалась в камень, не желая так просто сдаваться – сейчас спасти её могло только чудо…

3

Казалось, граф потерял дар речи, а Льюиса, наоборот, прорвало на такой поток брани в адрес Муна, что даже Мартин умолк, и в тот же момент тишины Тери бросил:

-Да ты сам скоро сдохнешь, ублюдок!!!

Видение исчезло, но возникло другое, Мартин уже не мог кричать, он захлёбывался рыданиями, а картина, возникающая вокруг него, наливалась иными красками, другим смыслом…

Теперь все увидели со стороны самого Муна: темнота, освещаемая то ли факелами, то ли чем-то очень похожим, некое подобие трона, на котором тот сидит, вцепившись в подлокотники, и кожа вздувается на нём буграми по всему телу, лопается, словно неведомая сила заставляет делать её это изнутри. Дарен истошно кричит – от страшной боли, миг – и его тело превращается в кровавое месиво, черт лица уже не разобрать, глаза в ужасе распахнуты, и через секунду они вылезают из черепа, надувшись, взорвавшись кровавым вулканом, и то, что от них осталось, густой массой сползает по уже мёртвому почерневшему лицу…

Мартин грохнулся на пол – руки поражённого увиденным Дарена ослабли, и Тери тут же метнулся к мальчику, схватив того в охапку, прижав к себе, развернувшись к Муну спиной – на тот случай, если бы тому вздумалось причинить ребёнку вред. Маленькие пальцы вцепились в капитана так яростно и надрывные рыдания стали чуть тише, когда малыш уткнулся лицом ему в грудь.

Морис же, воспользовавшись замешательством, вскочил на ноги, чтобы заслонить собой и сына, и капитана, встав перед ними живой стеной. Но Мун, казалось, был настолько растерян, что не сразу сообразил, что происходит.

-Что это было?! – Потребовал он объяснений у графа. – Что этот недомерок сейчас тут устроил?!

-Полегче, Дарен, это всего лишь малыш… - Морис почувствовал, как Сила наливает его ладони, но не спешил действовать. - Ты напугал его, и у него впервые проявилась Сила…