Да всё бы ничего, росли сёстры под благословением Богов, души друг в друге не чаяли, но объявился на их пути-дороженьке молодец-удалец из соседней общины – богатырь Лучезар, с волосами цвета спелой пшеницы, да с глазами как безоблачное июльское небо. Кроток был нрав его, а сила не дюжей, работал он за семерых в поле, да не жаловался.

Мир широк, да тесен, и повстречал он как-то в чистом поле Дарину – чудо-невидаль, красу-девицу, да и онемел от любви, вспыхнувшей в суровом мужском сердце. Да и её саму не обошёл светлый рок, и зажглась в душе её потаённая искра, и потянулись их сердца навстречу друг другу…

Не знала тогда девонька, что в сей истории третье сердце окажется разбитым-растоптанным. Да не кого-нибудь, а сестрицы её названной, Бежаны, что безответно сохла уже давно по знатному красавцу Лучезару, и что любовь, пронзившая их сердца, добавит боли той, что сестрой была с колыбели…

…Парни, взявшись за руки, шли вокруг Огненного Коловрата, а девушки, спиной к ним, вели хоровод вокруг Огненной Посолони в обратную сторону. Пение жреца завораживало, погружая то ли в транс, то ли в небытие, и Дарине, впервые оказавшейся в хороводе на праздновании Ивана Купалы казалось, что весь мир сейчас наполнен гармонией и небывалой красотой, а Боги Небесные, соединив свои ладони, водят свой собственный хоровод, защищая их от всего сущего и неизбежного.

Хороводы юношей и девушек сближались, и жрец умолк, едва Дарина ощутила спиной тепло чьей-то спины. Не поворачиваясь, она улыбнулась – Богам было угодно, чтобы они с Лучезаром стали первой поречённой парой…

…Бежана улыбнулась ей, не сумев скрыть боль. Дарина сочувственно ответила ей улыбкой, но и поделать с собой ничего не могла – Лучезар занял все её мысли, всё её сердце, и отказаться от него, особенно теперь, казалось ей подобным смерти.

Дарину и Лучезара вывели из хороводов, и таинство продолжалось. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Оставшись вдвоём, в стороне от любопытных глаз, влюблённые обменялись тёплыми взглядами, а затем Лучезар, улыбнувшись, молча протянул ладонь к левой ладони девушки, и неумело украсил её безымянный палец незамысловатым кольцом с изображением Солнца – Ярила-Солнца, и Дарина почувствовала, как щёки её в темноте зарделись румянцем.

-Небесные боги сами соединили нас, Дарина… Да будет так! – Прошептал он, и показал ей свой перстень – копию её кольца, но более широкий, изготовленный на мужскую руку, с тем же изображением Солнца…

…Праздник продолжался всю ночь, и яркие звёзды – глаза богов, зорко следили за будущими наречёнными, отражаясь в тёмной воде реки. Лучезар не отходил от Дарины ни на шаг, и она была почти счастлива… Почти, потому что щемило в груди, и предчувствие скорой беды не давало покоя.

-Дарина, сестрица, подойди, помоги… - Внезапно услышала она голос Бежаны – тот доносился с берега, и Алёна уже чуяла неладное.

-Я скоро. – Бросила она на ходу Лучезару, срываясь с места. Тот не ослушался, лишь с тревогой взглянул вслед возлюбленной.

Бежана сидела на берегу – одна-одинёшенька, в тоске-печали. Боги не были к ней ласковы сегодня, не сыскалось её сердцу пары, и оттого ещё горше сделалось ей на душе.

-Присядь, сестрица, Даринушка, берег крутой, да мы не на краю…

Алёна взглянула глазами Дарины, мельком отметив, что берег и вправду крут – намного выше, чем она помнила, но Дарина послушно села рядом с сестрой, стараясь её хоть так утешить.

Звёзды всё так же проплывали в реке, наполненной ночными всплесками и запахами водорослей. Бежана молчала.

-Отчего грустна ты, Бежанушка? – Опуская глаза, виновато молвила Дарина. – Праздник радостный, иль не рада за меня?

-Не мой то праздник, сестрица. – Со вздохом отвечала та. – И суженого не нашла, и сестру скоро потеряю…

-Не потеряешь, Бежанушка, Лучезар не грозен, будем видеться, как пожелаешь…

-Не будем, милая, не будем…

Алёна-Дарина с непониманием взглянула на сестру – глаза той в темноте недобро блестели.

-Отдай кольцо, Даринушка... По праву моё оно, мне и носить...

-Но Лучезар...

-Какая ты жадная, сестрица... Родителей своих с тобой делила я, бусы-наряды - напополам, да всё ж тебе поболе - за норов кроткий, за послушание... Жениха, и того у меня забрала. Так кольцом хоть поделись, утешь сестрицу.

Дарина вскочила, накрыв левую ладонь правой, и прижав их к сердцу.

-Опомнись, Бежана! Ужель разум твой Чернобог помутил?! - Попыталась она образумить сестру, но та уже надвигалась на неё с небывалой решительностью.

-Отдай кольцо!

Алёна почувствовала, как руки Бежаны сомкнулись на её тонкой шее, недолгая борьба, и вот уже она с силой потащила её к тёмной мутной воде реки. Дарина сопротивлялась изо всех сил, до боли сжимая кольцо в руке, но безумие, овладевшее Бежаной, было сильнее. Ещё миг - и голова Дарины оказалась под водой, удерживаемая крепкой хваткой руки Бежаны.

- Ну так оставь себе это кольцо! Мне и Лучезара хватит! - Воскликнула безумная, всё ниже склоняя голову сестры в мутную воду.

Алёна поняла, что не может дышать - вода заполнила нос, рот, безжалостно подбираясь к лёгким. Дарина уже не сопротивлялась, и где-то вдалеке послышался истеричный голос Бежаны:

-Сестрица, кровиночка, утопилась, убилась... Горе! Горе нам, горе!...

...Алёна распахнула глаза - Дарина смотрела на неё с грустной улыбкой. Их волосы - её короткие и длинные пряди утопленницы, переплетались в воде, складываясь в причудливый узор.

Бледная рука мёртвой девушки потянулась к руке Алёны, и тотчас же на безымянном пальце той сверкнуло маленько колечко.

-Береги его, Алёнушка, твой суженый по нему тебя сыщет... А мне пора на покой...

С пузырями воздуха из неживых лёгких вырвались её последние слова, и Алёна внезапно почувствовала боль- кто-то хлестал её по щекам...

Часть третья.

-Ваня, дышит она, Ваня! Очнулась!

Это был голос Веры Михайловны – и дальше боль в грудной клетке, вкус протухшей воды во рту, предрассветные звёзды – глаза Богов…

А после… Она лежала на больничной продавленной койке - врач скорой настоял на госпитализации, и чувствовала себя просто отвратительно. Ни есть, ни пить не хотелось; пригрезившаяся ей история утопленницы Дарины, убитой своей же сестрой, не давала ей покоя. Тогда ей казалось всё это настолько реальным, что Алёна почти верила, что это не сон, но… В коматозе и не такое может пригрезится. Однако Веру Михайловну надо будет расспросить поподробнее, что это за место… Наверняка, ей-то уж всё известно…

Настало утро, а вместе с ним и час посещения больных – и в палату, в дежурном белом халате, вошёл Иван – тот самый из бывшего параллельного класса. Тот самый, кто один из всей отдыхающей группы вовремя заметил её отсутствие, и, почуяв беду, бросился ей на выручку, вытащив и откачав на берегу почти уже бездыханное тело.

Он молчал, не зная, с чего начать, и Алёне пришлось брать инициативу в свои руки.

-Спасибо, Вань. Честно. Прям от души. – Увы, сама она красноречием тоже не отличалась.

Но он улыбнулся. Замялся, поёрзал на стуле.

-Алёна, как выпишут… В кино сходим?

-Куда?! – Перепугалась несостоявшаяся жертва воды – предложение Ивана попахивало свиданием.

-Ну, или в парке погуляем… - Пунцовая краска смущения начала заливать лицо парня.

-А, ладно. – Согласилась Алёнка.

-Тогда я пока пойду! – Обрадованно вскочил Ванька со стула, и протянул ей руку – для дружеского рукопожатия.

Необычное широкое кольцо сверкнуло в дневном свете, лившемся сквозь окна палаты, во всей красе показав украшавший его рисунок – Солнце. Ярило-Солнце…

Как завороженная, Алёнка взглянула на свою левую ладонь, ощутив приятную тяжесть незамеченного ей доселе украшения на безымянном пальце – кольца, с таким же рисунком, что и на кольце Ивана…

Образы Дарины и Лучезара вспыхнули перед глазами – они махали ей рукой, улыбаясь и исчезая, словно призраки. Ночь, горящий на поляне костёр, хороводы юношей и девушек, пение жреца…