— Бывает, если в предках у тебя сильный и могущественный клан некромантов. Сильф я лишь на половину, так считается, но от мамы мне достался лишь темный дар, так что я настоящий и полноценный сильф, но с темным даром некроманта, редко, как говориться, но метко.

— Метко, — и слегка улыбнулась, спросив: — Нир сказал, что вы еще очень хорошо пели в академии для друзей и согласились выступить на нашей с ним свадьбе, выступите? — с надеждой спрашивала эльфийка, на что я ответила:

— Разве я могу отказать другу, который мне голову оторвет, если я не исполню обещание. Кроме того, я обязана поднять настроение вам, дабы стереть слезы с лица той, кто дорог моему другу, — она улыбнулась и вдалась в воспоминания, пытаясь объяснить, из-за чего все это произошло:

— Мы с Лилиэлем любили друг друга, но это было давно. Мы были подростками и не видели дальнейшего будущего. Мы выросли вместе, он мне был как брат, но чувств кроме братских я к нему не испытывала, а детская любовь оказалась лишь влюбленностью и наивностью. Он этого не понимал и считал что те чувства, которые связывали нас в детстве и юношестве продляться до конца дней наших. Но потом он уехал учиться в военную академию для эльфов, я осталась с матерью и отцом, дабы самой так же учиться политическому делу, принимая наследство.

Прошло много лет, я о нем не забывала, но видела его в мыслях как друга, старого друга с которым выросла и с которым я могу обсудить все что захочу, не стесняясь и ничего от него не скрывая. Потом, на одном из официальных собраний я встретила Нира, он мне тут же понравился. Этот темный эльф заметно отличался от остальных лучистыми глазами и доброй улыбкой, мне было в его компании легко, не было той скованности и зажатости.

С ним можно было поговорить на любую тему, он слушал и соглашался. И видел он во мне не предмет постельных развлечений, а равную. Это мне в нем и понравилось, — я поглаживала ее по спине, она периодически то всхлипывала, то снова успокаивалась.

— Мы с ним тоже практически на равных, многие удивлялись, почему он общается с полукровкой вроде меня, он же посылал всех лесом и уходил, а иногда и нос разбивал, говоря, что в следующий раз сломает что-то важное, нежели нос. Многие от него отставали после слов с угрозами, а некоторые понимали только силу, чаще магическую, приходилось использовать методы иного характера.

— Он может, — и рассмеялась.

— Аши, — входя на балкон, позвал друг. Выглядел он не лучшим образом для жениха и уже мужа светлой эльфийки. Похож был на того, кто всю неделю служил грушей для битья в тренировочном зале. Разорванная одежда, растрепанные волосы, раскрашенное синяками лицо, кровоподтеки на губе и сбитые костяшки на руках, было понятно, что он кого-то бил и это не удивительно.

— Таль, ты как? — В один голос спросили мы с эльфийкой. На что друг улыбнулся и ответил:

— Жить буду, сейчас к деду твоему очередь отстою, как и все участники потасовки, — я не поняла, с чего возникла потасовка, если эльф пришел один? Скрутить и всего делов, но нет: — к Лилиэлю группа поддержки подоспела, он не один на церемонию пришел. Драка, крики, обвинения в совращении, короче, целый букет, — смеется друг, добавив: — но все улеглось, бунтаря утихомирили, сподвижников тоже. Предлагаю вам выйти, — посмотрев на меня, спросил с хитрой улыбкой эльф: — Аши, ты помнишь, что обещала?

— Таль, как можно забыть, когда вы мне об этом постоянно напоминаете, кроме того, я обещала твоей жене, а обещания, как ты помнишь, я всегда исполняю.

— Помню, ты всегда такой была и до сих пор осталась. Ладно, там еще арв на очереди и брат, остальные вроде уже подлатанные, так что можно будет начинать твое выступление, — и закрыл дверь. Сальфирия привела себя в порядок, быстро стерла признаки слез и печали, я же спросила:

— Что вам с Талем исполнить?

— А какие песни ты знаешь? — Этот вопрос заставил меня ненадолго задуматься. Ведь песен много у каждого народа, поэтому петь нужно то, что знают все. Я хотела остановиться на одном из вариантов, но не знала на каком именно, так что решила спросить:

— Я хотела исполнить «Ветер» или «Невесту Полоза», только не знаю, какую из них, — воодушевленная и удивившаяся эльфийка предложила:

— А исполни их обе, мне они очень нравятся, но их мало кто знает, — но собиралась открыть дверь, как добавила: — И не забывай делать вид, что ты дышишь, если так не делать могут возникнуть вопросы, а тебе они не нужны, — я впала в полный ступор. На что эльфийка пояснила: — Ты обнимала меня, а у всех эльфов как ты знаешь отличный слух, я не слышала твоего сердца, отсюда вывод. Что же касается того, кто ты, меня мало волнует, я чувствую, какая ты на самом деле, это мой дар, — пояснила она, добив, как обухом по голове последней фразой: — да и слышала я о тебе, так что я действительно рада нашему знакомству, а возможно дружбе, — подмигнула и еще раз загадочно улыбнувшись, ушла, присоединяясь к Талю. Я последовала за ней.

В зале восстанавливали погром после стычки с бывшим женихом и его компанией, и состоявшимся мужем с группой его поддержки. Столы были перевернуты, угощения украшали паркетный пол, шторы, которые закрывали окна, теперь оказались рваными, испачканными в угощениях и крови от разбитых носов, лежали на полу вместе с гардинами. Гости так же приходили во вменяемое состояние. Их отпаивали шампанским и вином. Все между собой перемешались и не было теперь темной стороны жениха и светлой невесты. Все стояли вместе и обсуждали случившееся. Я же хотела помочь деду, как и он оказывать помощь участникам, но увидев арва, сопротивлявшегося лечению развернулась и ушла. Но он меня окликнул, дедушка, конечно:

— Аши, мне нужна твоя помощь, — я тут же подошла к нему. Он сунул мне в руки мазь и попросил обработать ссадины и синяки арва. Не привычно видеть демона в таком виде: растрепанные волосы спадали алыми волнами по груди, спине и плечам, рукава закатаны до локтя, рубашка выпущена из брюк и держалась лишь на четырех пуговицах, открывая вид на шею, плечо и торс. А так же обработать и забинтовать порез, оставленный стеклом разбитой бутылки на руке, на предплечье. Но он сопротивлялся:

— Не нужна мне помощь, все само заживет, — хотел распустить рукава и уйти, но я не отпускала его и голосом моего деда-артефактора и немного целителя, которого уважали и побаивались, когда он так говорил, настояла:

— Мозес, вам необходимо обработать раны, иначе может произойти заражение, а этого я не допущу, пусть и не целитель, — он не сопротивлялся, но было видно, что был недоволен. Мне все равно, но так сказал целитель, а его надо слушаться.

Когда раны и синяки арва были обработаны, я ушла к Талю и Сальфирии. Они уже ждали меня, дабы объявить выступление. Таль посмотрел на меня и спросил, что я буду петь, я все рассказала, на что он удивился и как только увидел сияющее в предвкушение лицо жены смирился и объявил о моем выходе. Я же предупредила его о двух песнях, он же отмахнулся и сказал, что бы я сама об этом сказала. Не став спорить, я приготовилась. Ко мне подбежала эльфийка и крепко обняв, пожелал удачи. Сама же она с мужем и моим другом по совместительству встали напротив меня, в ожидание, как и все остальные.

— Я хотела бы исполнить старую легенду, которую слагали несколько тысячелетий назад, ее перепевали и переделывали на многие языки нашего мира. Эти стихи были посвящены Богу ветра и его смертной избраннице, которой стала в будущем его женой вопреки всем различиям и запретам. Итак, «Невеста ветра» или «Ветер», в разных народах используют эти названия равноценно, так что вам решать какое именно подойдет название, а пока…

Мне помогал один из свадебных музыкантов. В этой песне использовалась только лютня, струны которой перебирались в такт словам.

Как ко мне посватался ветер, Бился в окна, в резные ставни. Поднималась я на рассвете, мама, Нареченною ветру стала.

В переводе с древнеэльфийского имя Тальнир означает «дар ветра». Я его называю Талем, а все с того же языка это означает «ветер». Поэтому я и выбрала эту песню в качестве подарка. Она о любви, пусть история немного и отличается, чувства все те же. Таль обнимал свою жену и с замиранием сердца, как и в академические будни, слушал мое пение.