Это сильно упрощало жизнь одному королю, который сейчас поднимался на самый верх одиноко стоящей башни, облицованной радужным сланцем.

— Мира?

— Явился! А обещал тревожить меня раз в сто лет! Опять надо чего?

— Не злись, Мира. — Фейри хохотнул, шагая к центру комнаты. — Сделаешь одно объявление?

— Взятку принёс?

— Глупый вопрос, дорогая моя!

Из-за пазухи фейри достал коробочку наподобие той, в какие упаковывают конфеты, но внутри этой что-то загадочно шуршало. Улыбнувшись, Эль чуть встряхнул коробку, отчего шуршание только усилилось.

Около стены вдруг зашевелилась фигура, похожая на гору из перьев. Развернувшись к Лаурелю, она, тяжело переваливаясь, подошла ближе, выходя на свет.

Щелчок клюва почти застал Эля врасплох, но он успел отдёрнуть руку с коробкой в сторону и шутливо погрозил пальцем исполинских размеров вороне, нависающей над ним.

— Сначала объявление, моя радость. А то опять наешься вкусного и забудешь.

— Редкая ты сволочь, Эль! — Птица, обиженно распушив перья, направилась к противоположной стене, где располагалось окно. — Чего говорить-то?

— Лаурель Повелитель Вод, Король Благого Двора, созывает Большой и Малый советы. Всем явиться сегодня к полуночи в замок Юсгаф.

— Ты с ума сошёл, Эль? — Птица повернула голову к королю. — Совет собираешь? Отрекаешься?

— Либо меня вынудит Сервиан, либо я сам. Будь добра.

— Давно надо было этому мелкому жуку голову оторвать!

— Мира!

Недовольно что-то пробурчав, ворона дошла-таки до окна и, прикрыв глаза, начала вдруг раздуваться, заполняя собой практически всю комнату. Лаурель привычным жестом заткнул уши, зная, что произойдёт дальше. Подхолмье вздрогнуло, когда по нему прокатился голос Глашатая. Обычно к такому способу донести сообщение обращались крайне редко и в самых важных вопросах.

Чем был хорош такой способ — тем, что его слышал каждый фейри, будь он хоть в Подхолмье, хоть во внешнем мире. А старейшины Большого и Малого советов зачастую путешествовали по миру, так что такое они гарантированно услышат.

Минут через пять, когда птица наконец закрыла клюв, Эль подошёл к ней и, открыв коробку, молча протянул угощение за проделанную работу. Сцапав одного из жирных, отборных жуков, Мира быстро проглотила его и внимательно посмотрела на фейри.

— Опять девка?

— Хуже, Мира. Сестрой мне стала.

— Тогда не говори, что хуже. А Виану ещё отольются ваши слезы, поверь старой мне. Недолго ему осталось злить Богиню.

— Мира?

— Я сказала — ты услышал. Иди, пока ещё король. И не забывай про меня. Но приходи пореже.

Усмехнувшись, Эль кивнул и, поставив коробку с жуками на стол, направился к выходу. У него было лишь несколько часов до полуночи, за которые надо было закончить уйму дел.

Мира взяла принесённую коробку крыльями и, задумчиво глядя в окно, начала поедать угощение. Не всё она сказала королю, который ещё долго будет править, ой, не всё…

— Зачем ты созвал совет, Повелитель Вод?

— Лучше задайте этот вопрос Покровителю Дорог, уважаемые. — Лаурель перевёл насмешливый взгляд на взбешённого Сервиана. — Что скажешь, брат мой?

— Не смей меня больше так называть! Я требую, чтобы Лауреля сместили с трона!

— Причина?

— Он влюблён в человека!

— Вы можете это доказать, Ваше Высочество?

— Он собирается отправиться на Заасшил, чтобы спасти её!

Старейшины зашушукались, а губы Сервиана растянулись в пакостливой улыбке. Он ещё покажет всем, что он лучший король, чем этот синеволосый хлыщ!

— Это правда, Ваше Высочество? — Один из старейшин, похожий на оживший гриб, посмотрел на Лауреля. — Вы и правда собрались спасать человека?

— Правда, абсолютная. Но я в неё не влюблён. Могу поклясться чем угодно или пройти проверку. Но требую, чтобы и Сервиан прошёл её. А так же поклялся, что этот фарс он разыграл только из-за названной причины.

— Внесите Око Навьи! У вас есть возможность отказаться от проверки, Ваше Высочество. Но в таком случае, вы потеряете трон гарантировано.

— Мне нечего скрывать! — Сервиан, выпятив грудь вперёд, шлепнул ладонью по артефакту и зашипел от боли, что прошила руку. — Да чтоб тебя!

— Вот и первая ложь.

Старейшины переглянулись. Фейри никогда не зависели от своих королей так, как люди. Но и держать безумца на троне только ради формальностей никто не собирался.

— Итак, Сервиан, зачем вы хотели собрать Совет?

— Чтобы сместить Лауреля.

— А зачем вам его смещать?

— Потому что я ненавижу его! Сначала Атея, теперь ещё Иона! Он забирает всех, кто мне нравится! Из-за него Блэкклоу до сих пор не со мной!

«Око» действовало как зелье правды на всех без исключения, но на Сервиана артефакт будто влиял сильнее. И сбежать фейри, даже если бы очень захотел, не мог. Потому что тело и мысли его принадлежали «Оку» до приказа старейшин.

Лаурель едва удержался от того, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу. А Сервиан продолжал кричать, обвиняя собрата во всех грехах, мнимых и реальных.

Так Эль узнал, что он оказывается переманивал всех «хороших» фейри, оставляя бедолаге только преступников и уродов. И замок построил выше только для того, чтобы досадить брату. А Иону вообще Сервиан первым нашёл, только вот пришёл Эль и всё испортил, вместо того чтобы отойти в сторону и не мешать ему.

— Богиня, как я раньше вообще тебя не убил? Не удивлюсь, если у тебя был план просто затащить Иону в постель и после этого бросить!

— Я любил её! Но она выбрала тебя!

— Ты идиот, Сервиан. Помнишь тот вечер, когда я не стал тебе рассказывать о том, что сказала мне Блэкклоу? — Виан кивнул, не отрывая взгляда от Лауреля. — Она не хотела делать больно тебе. Она смертная и осознаёт, что как бы не были крепки чувства, однажды она умрёт. Я убедил её, что это не преграда и это стало моей ошибкой. Потому что стоило ей подпустить тебя чуть ближе, как ты сразу сошёл с ума! И хороша же твоя любовь, если ты готов отказаться от неё только из-за своих подозрений!

На Сервиана было больно смотреть. Но Эль, прекрасно понимая, что это понимание собственных ошибок собрат забудет очень быстро, не позволил себе и секунды жалости.

Вместо этого он повернулся к старейшинам и, поклонившись им, проговорил:

— Я прошу прощения за то, что из-за такого пустяка я потревожил вас. Готов принять любое наказание вместе с братом.

— Не ты начал созывать, не тебе и извиняться, Лаурель. — Всё тот же старейшина-гриб огладил бороду. — Совет будет думать, не мешайте.

Ещё раз поклонившись, Эль отошёл в сторону. Старейшины все, как один, закрыли глаза и замолчали. Через полчаса, когда синеволосому фейри начало казаться, что тишина будет длиться целую вечность, они, наконец, открыли глаза.

— Совет принял решение.

Лаурель задержал дыхание, понимая, что сейчас решается дальнейшая судьба. Он не был так сильно привязан к трону и власти, но всё-таки не хотелось уходить вот так, не подготовив даже наследника.

О чём думал Сервиан, до сих пор прикованный к артефакту, Эль даже думать не хотел. Слишком уж разозлили его слова и действия.

— Сервиан Покровитель Дорог! Ты больше не будешь королём Неблагого Двора. — Один из старейшин встал и подошёл к Виану. В запястье фейри впился тонкий, похожий на шип палец, отчего уже бывший правитель едва не заорал в голос. — Мы разрываем ваши узы с Лаурелем. Ты отправляешься в Тиар-Минд и проведёшь в заточении всё отпущенное тебе Богиней время. Совет давно пытался найти управу на твои злодеяния и ты сам дал нам эту возможность.