Надев кофту, Карина почувствовала какой-то дискомфорт. От зрителей пошли подсказки: «Не той стороной».

– Вот балда, надела наизнанку! – улыбнулась она и исправила ошибку. – Знаете… это как моя жизнь перед вами – вся наружу, наизнанку.

Людям понравилась эта мысль. «Верно подмечено», «Отличная метафора», «Очень глубоко» – посыпалось от них.

Карина аккуратно сложила ленту в сумочку, расправила плечи, втянула живот и красивой походкой вышла из дома, предвкушая нечто новое и удивительное. Пройдя по дорожке своего дворика, она миновала белую калитку и очутилась на уютной улице. Солнышко поблескивало на стеклянных крышах домов и ласкало зеленую травку газонов.

Пухленький соседский мальчик, увидев Карину, тут же подбежал и радостно запрыгал:

– Карина 405! Карина 405!

– О, Эдвард 17333! Как дела, малыш?

– Мне так понравился плюшевый заяц, которого тебе подарили на прошлой неделе!

– Который?

– Ну тот, с клетчатым галстуком и розовыми ушами.

Карина склонилась над кудрявой головой Эдварда:

– Если хочешь – забирай.

– Правда? – запрыгал он еще выше. – Спасибо!

– До конца месяца мне придет еще много подарков, тогда и приходи. Наберешь игрушек, каких захочешь, и можешь поделиться с друзьями.

– Ура! – завопил непоседа и вприпрыжку отправился на детскую площадку.

Карина даже завидовала малышу… Мысли детей настолько образные и размытые, что их практически нереально прочитать.

По пути в парк Карина встретила уйму поклонников, а также поклонников, поклонницей которых она сама являлась.

– Карина 405! Доброе утро! – воскликнула миниатюрная девушка в желтой косынке, проезжающая мимо на велосипеде. – Твои ответы на письма здорово меня подбадривают по утрам!

– Спасибо, Зоя 337! – улыбнулась Карина. – А мне нравятся стихи, которые ты пишешь. Особенно те… в красной тетради с закладкой из засушенной розы.

– Правда? Большое спасибо!

Шагающий по тротуару парень в синем шарфе воскликнул:

– Карина 405! Я тебя обожаю!

– Спасибо, Джо 889! – ответила она. – А ты – замечательный гитарист. Я каждый вечер слушаю твои домашние репетиции.

– Не каждый, – смутился он. – Вчера пропустила.

– Верно. Извини. Сегодня обязательно тебя послушаю.

– А… можно тебя коснуться? – смущенно спросил Джо.

– Давай, – кивнула Карина.

Джо ущипнул Карину за плечо.

– Спасибо! Век буду помнить! – улыбнулся он.

– Что там Джо? Меня послушай! Я отлично пою! – с хохотом воскликнул Питер 567 – толстый дяденька с красным носом, торгующий фруктами на углу. Он окинул Карину нескромным взглядом, закручивая пальцем черный ус.

– Да, да, – сконфузилась Карина.

Еще несколько людей высунулось из окон домов. Они принялись махать руками:

– Карина 405! Карина 405!

– Всем доброе утро! – выдавила Карина, всей душой желая убежать подальше.

Приветствие здесь, приветствие там, снова оценивающие взгляды, только теперь на расстоянии вытянутой руки. Люди бурно реагировали, когда встречали Карину вживую. Они так жадно изучали её, словно пытались впитать всю до капли своими глазами. А еще все норовили ущипнуть и дать совет.

Голова снова начала закипать, реальные взгляды присоединились к дистанционным, и это было уже слишком… Сокровенные мысли вот-вот вырвутся наружу и будут услышаны миллиардами людей.

Карина ускорила шаг и, увидев ворота парка, помчалась к ним, словно спортсмен до финишной прямой. Это было так по-детски. Ведь места не меняли ничего в сознании. Но её вера в то, что парк подарит свободу, была сильней любых мыслей.

– Добралась! – улыбнулась Карина, уже предвкушая приятную расслабленность, которая придет на смену стрессу. Даже внимание зрителей отошло сейчас на второй план, ощущаясь в виде блеклых картинок.

Карина перевела дыхание и зашагала по алее цветущих деревьев, вдоль зеркально-синего пруда, вымощенного камнями. Людей здесь не было. Изнеженные горожане не любили утреннюю прохладу, поэтому выходили погулять чуть позже, а если и в такую рань, то держались подальше от водоема, щедро дарящего влагу и озноб. Но Карина обожала эту свежесть, она бодрила и возвращала жизнь в каждую клеточку тела.

Карина радовалась отсутствию людей. Никто не будет тормошить и отвлекать. Поэтому, переключив сознание на бессловесные мысли, она просто наблюдала за природой. Душистый ветерок приятно играл с волосами и щекотал лицо. Взгляд скользил по белоснежным и розовым гроздьям цветов, нанизанных на узловатые ветки деревьев так восхитительно неравномерно, как это умеет делать только природа. Над пушистыми верхушками проплывали облака, которые казались теми же цветами, только сумевшими оторваться от ствола и улететь на свободу, и сердце плыло вслед за ними.

Небо, как всегда, дарило удивительное спокойствие, которое окутывало сердце и придавало сил. Сладостная невесомость и свобода настигали Карину, но длилось это недолго. На смену им приходила непонятная тоска. В такие моменты Карину одолевало одно и то же чувство, в котором она никому не могла признаться – чувство, что жизнь, находящаяся за пределами этих минут уединения, текла неправильно. Многое было не так, но как именно должно быть – Карина не знала. Это были лишь смутные ощущения, которые она трепетно берегла от чужих глаз, стараясь сильно не погружаться. Только осторожно плавая на поверхности чувств, можно оставить их незамеченными, украдкой возвращаясь к ним, и день за днём приближаясь к разгадке. И Карина почти разгадала причину своей тоски.

Слава опустошала её. Всеобщее внимание вымывало из сердца нечто важное, сокровенное, и… как это сказать… личное? Да, наверное, есть такое понятие. По крайне мере, Карина встречала его в книгах.

Неповторимые краски души утекали безвозвратно… Непрерывно отслеживая реакцию других людей на себя, свою жизнь и поступки, Карина что-то теряла. Каждый прожитый день она старалась представить чужими глазами. Как будет выглядеть то? Как будет выглядеть это? Отчаянно пытаясь всем угодить, она распылялась на тысячи мелких капель, и это утомляло…

Красивые мысли, красивые поступки, красивые вещи… Но была ли Карина такой на самом деле или жизнь напоказ вынуждала? Любила ли она безупречность или привыкла думать, что любит? Шик пропитывал Карину с ног до головы, но почему же он становился огромной лоснящейся ношей для её души? Блестки и стразы вонзались в сердце, словно зубцы капкана.

И самое удивительное… откуда в ней такие чувства? Ведь Карина жила так с самого рождения, сколько себя помнила. Откуда же в ней эта твердая уверенность, что существует другая жизнь и другой мир?

Сможет ли она их найти? И как долго придется искать? Карина каждый день по крупицам собирала информацию о другом мире, прослушивала и просматривала все беседы на эту тему, но сведений было ничтожно мало, к тому же дальше уровня мифов и легенд дело не шло. Что же еще она могла сделать? Разве что – повязать ленту и загадать желание. Вот до чего отчаялась.

Аллея привела Карину в центр парка, где ветвилось гигантское Дерево Желаний, усыпанное кроваво-красными цветами. Растрескавшуюся кору покрывал темно-зеленый мох. Корявые ветки жадно пронзали пространство, будто желали захватить весь мир своими извилистыми лапами. Дерево было настолько старым, что никто даже не знал его названия. Верхние ветки куполом застилали небо, а нижние – провисали под грузом навязанных разноцветных ленточек.

Каждый цвет имел особое значение, но Карина в этом не разбиралась. Да и какая разница? Главное верить и загадывать желание от всего сердца.

Карина подошла к ближайшей ветке, достала из сумочки красную ленту и почти беззвучно произнесла:

– Желаю стать хоть чуточку свободнее, – а затем крепко-накрепко повязала ленту на дерево.

Должно быть, кислород ударил в голову, но Карине показалось, что Дерево Желаний зашелестело в ответ на её просьбу. Мало того – темно-зеленый мох на стволе зашевелился, словно живой!

Карина попятилась назад. Привиделось или нет, но захотелось поскорее унести отсюда ноги.