Впрочем, неважно. Лойд давно получил свое проклятье.

— Грязи прибавляется, — шепнул он себе под нос.

Его руки по-прежнему были связаны.

Стоило придумать хоть что-то, пока не стало слишком поздно. Но кто бы мог помочь ему противостоять Церкви? Король не знал. Вот только странное предчувствие подсказывало — скоро это изменится.

4. Поместье чудовища

Джерте, квартал питейных заведений, перед рассветом

«Любая сила требует расплаты, любая сила требует крови и жертвы».

Предрассветный час рассеивал силу. Я чувствовала себя немного разбитой после короткой ночи. Хотелось проваляться в кровати еще как минимум шесть часов, но важное задание не терпело отлагательств. Когда дело касалось благополучия сестер, жалость к себе становилась неуместной. Я сделала глоток из деревянной кружки, чувствуя, как насыщенный травяной отвар обжигает горло. Терпкий, с нотками хвои и бергамота. Особенно приятный, потому что заботливо собран, высушен да перемолот своими руками.

— Неспокойно.

В пальцах оказалась чуть мятая самокрутка. Я чиркнула спичкой, поджигая ее и делая первую затяжку. Горечь вперемешку с легкой кислинкой апельсиновой корки осели на языке. Взгляд упал на дрожащую ладонь и слетающий вниз пепел. Не дуй со стороны гор легкий ветерок, седые хлопья непременно осели бы на грязно-коричневые юбки или покоцаные носки сапожек. Я не выдерживала. Страх с каждой отсчитанной секундой овладевал мной все сильнее и сильнее, а когда со стороны города раздался шум колес и лошадиное ржание, сердце и вовсе ушло в пятки.

Старенький кучер приветливо улыбнулся, остановившись напротив закрытого трактира. Его повозка была начинена сеном и парой бочек. На первый взгляд никто бы и не подумал принять старика за колдуна. Неприметный простолюдин, только и всего.

— Доброго утра, мисс Хельга, — поздоровался он.

Я криво усмехнулась, закуривая в последний раз и притаптывая остатки тлеющего пергамента. Затем поднялась со скамьи на крыльце и резво спрыгнула вниз. Высота была небольшой — в три покосившиеся ступени. Упасть не страшно, отделаешься парой царапин, но треснувшее самолюбие придется подклеивать. Для меня такая шалость перед каждым заданием служила своего рода проверкой — устоят ли ноги, али дрожь в коленях не позволит. Благо, твердость моих убеждений еще ни разу не давала спуску страху.

— Здравствуй, Ханнес, — я обогнула повозку и села рядом со стариком.

— Вас не узнать.

С этими словами он шлепнул лошадь лозиной, и мы двинули прочь от «Рябого-Юродивого». Признаться, брошенная стариком фраза немного успокаивала. Значит, выкрашенные магией русые волосы, измененный цвет глаз и безобразный шрам на пол лица все-таки создавали дымку тайны. Я боялась, что маркиз даже со своим плохим зрением может признать во мне бывшую знатную леди.

Тем более ту, что оскорбила его честь, бросившись спасать слугу во время «справедливого» наказания. Я поежилась, кутаясь в накидку, которая едва-едва могла согреть. Для правдоподобности образа Клемент оставил мне кем-то потасканные вещи с кучей заплаток и мелких дырочек. Бытовые ведьмы вне дворянских семей, по мнению самих дворян, бедствовали, и мы решили поддержать это слепое убеждение. Впрочем, заносчивые ублюдки были не так уж далеки от истины.

Однако в моем случае хорошая одежда уже несколько лет не являлась чем-то, что я не могла себе позволить. Поэтому нынешнее облачение невольно отбрасывало меня в прошлое. В очень сложное время после побега. Некоторые пожелали бы стереть себе память, лишь бы не вспоминать травмирующие события — но не я. И знатные, и простолюдины нередко обращались к бытовым ведьмам с просьбой избавить их от призрачных фантомов. Слушая и наблюдая, как сестры принимали заказы, я всегда иронично посмеивалась. Пожалуй, чтобы не просыпаться по ночам от ужасных снов, мне стоило заново родиться. Ведь потеря памяти означала потерю личности — кошмары преследовали меня с самого первого вдоха в моей проклятой семье, больше половины жизни.

Я мотнула головой, отгоняя эти мысли. Ни к чему ворошить былое. Путь даже сегодня мне и, скорее всего, придется встретиться с кошмаром своей юности. Рука машинально легла на плетеную сумочку — для этого задания я взяла с собой более вместительную и менее заметную. Блеклый цвет травы по осени почти не выделялся на фоне подранных юбок. Потайной карманчик с кинжалом, свечой и книгой был надежно замаскирован под ручную вышивку, а основное пространство занимали всякие неодухотворенными предметы, которые бы не вызвали вопросов при досмотре. Все это являлось моим единственным шансом на спасение. Ведь никто не знал, что таило в себе будущее.

Погруженная в свои тяжелые думы, я и не заметила, как задремала. Спать в любых, даже самых неудобных, местах стало для меня привычным, если кругом не ощущалось опасности. Дорога была прямой, без ям и ухабин, а мерное постукивание колес сильно убаюкивало. Но мой короткий сон оборвался так же стремительно, как и начался. Мягкое прикосновение крыльев к носу вынудило поморщиться и чихнуть. Правое плечо сдавила тяжесть птичьего тела.

— Йон, — тихо позвала я, разлепляя тяжелые веки.

Ворон громко каркнул, клювом указывая вперед. Тотчас захотелось согнать вредного фамильяра Клемента, но я удержалась и послушно посмотрела куда он хотел, несмотря на боль от хватки острых когтей.

Мы уже ехали по выстланной темным кирпичом дороге. Начались владения маркиза Орнелла, а это означало, что скоро от меня потребуют вывернуть исподние. В груди замер испуганный вздох, но я постаралась сглотнуть гнилой привкус страха и выровнять дыхание. На тыльных сторонах ладоней и у кромки роста волос на лбу и висках выступили капли холодного пота. Темное поместье показалось из-за тяжелых дубовых ветвей. Величественное, мрачное, и почти не выделяющееся в ореоле свинцовых облаков. Казалось, в этом месте никогда не светило солнце. Все ведьмы привыкли к ночи и силе, которую она даровала, однако сейчас расстилающаяся повсюду тьма напротив безумно пугала.

Я не понимала, почему реагировала на все с такой горячностью. За годы выживания хладнокровие отпечаталось на всей моей сущности, и мне казалось, что все так и было. Но почему по мере приближения я все отчетливее слышала неразборчивый гул в ушах и эхо собственных криков?..

— Останови повозку!

Чей-то повелительный тон вернул меня в реальность. Я, как слабоумная, захлопала ресницами, глядя на возникшего с моей стороны рыцаря. Йона, на удивление, уже не было рядом. Он исчез очень быстро и незаметно. И вот зачем приходил, чего хотел…

— Предъявите документы и слезайте с повозки, дальше пойдете пешком.

Я послушалась. Уняв дрожь, достала из сумки документы и показала их хмурому молодому мужчине. Он грубо выхватил их из моих рук и принялся рассматривать. Даже осветил специальным прибором, чтобы исключить вероятность магического вмешательства. В том, что он ничего не найдет, я не сомневалась. Клемент хорошо постарался, чтобы сделать мне фальшивую личность. Правда, имя не стал менять, обозвав Хельгой Кристенсен, намекая на незнатное происхождение.

Тем временем к рыцарю добавилось еще несколько. Процедура досмотра заняла у них почти десять минут — сначала бумаги, карманы, полы юбки, а потом и содержимое сумки с разнообразными поварешками и, на первый взгляд, невинными механизмами. Один из стражей Орнелла даже потребовал показать работу муравьев, которые без предводительства Царицы могли разве что безобидно переносить небольшие предметы.

Пока все наблюдали за этим действом, Ханнеса отпустили с миром.

— Ладно, пойдем, образина, — сплюнул мне под ноги самый старший, усатый рыцарь.

Я на его колкость лишь мило улыбнулась. Но оскорбленный таким хамством Рунольв не удержался от пары подножек. Мужчина то и дело спотыкался, не брезгуя целой тирадой бранных слов на каждом шагу. Довольная сущность тихо хихикала мне в ухо. Благо, недалекий рыцарь предпочел не вступать в открытый конфликт — только посматривал косо и явно вздохнул с облегчением, когда довел меня до парадной и передал в руки дворецкому. Не менее отталкивающая личность в строгом костюме холодно приказала следовать за ним.