Ольга Груцина

Виталич медленно шел по набережной своего городка, оглядываясь по сторонам, словно искал кого-то. На самом деле он потерял время. Сегодня истекал последний день срока…

«Черт меня дернул за язык!» – с досадой подумал мужик, вспоминая о грядущих расходах, чего он страсть как не любил.

Но больше дело было не в ящике пива, который он проспорил пацанам на работе, а в том, что они окажутся правы. И вот это доводило Виталича до зубовного скрежета. Ну не терпел он, когда оказывался неправ, да еще в таком деле!

«Бабы!» – с досады Виталич сплюнул соломинку, что крутил на языке.

Вообще Виталича звали Александром. Но так случилось, что автосервис «У Сан Саныча», где он работал, оказался местом притяжения Александров. Вместе с владельцем здесь трудились четыре тезки. Вот и звали друг друга по отчеству, чтоб не путаться. А потом привыкли. Да и солиднее так звучало.

Но в особых случаях мужики звали Виталича «дваждыбаран». Потому что упертый донельзя, особенно когда неправ. А еще родился в год козы-барана и по знаку зодиака – Овен. Когда его Наташка собрала вещи, переехала к родне и подала на развод, весь коллектив объявил ему бойкот.

Потому что его Наташку в автосервисе любили все: от седого Сан Саныча – владельца автосервиса – до ободранного кота Бесстыжего. Не за то, что фигурой ладная, как гитара, не за васильковые глаза, а за характер. Не сварлива, не криклива, но в голосе внутренняя сила чувствуется. Если мужики собирались на рыбалку, то положит Саньку все необходимое с собой и даже больше – на всю компанию. Не названивает в момент клева, не проверяет, в каком магазине милый рыбу выудил. Обед в термос Виталичу накладывала столько, что хватало и холостому Андреичу, и разведенному Петровичу, и вдовому Санычу.

Виталич про себя женой гордился, но на комплименты и ласку был скуп. Так и жили без особых штормов уже десять лет.

Но месяц назад его покладистую жену как будто подменили. Затеяла ремонт. Это хорошо. Давно Санек задумывался, что пора обновить обои, которые еще его дед клеил в полученной от завода новенькой квартире. Но не захотела она по-модному и по-умному, как муж задумал, все плиткой выложить.

– Не хочу, – говорит Наталья, – в каменном мешке жить! Хочу обои голубенькие в цветочек!

Виталич аж словами поперхнулся, как представил себе такие стены. Обои выцветут, надо будет новые клеить, а это расходы. Плитка же навечно. Уперся Санек, в позу встал:

– Не бывать цветочкам голубым на моих родных стенах!

Наталья впервые обиделась серьезно. Неделю с ним не разговаривала. Ремонт затих.

Вдруг жене новая мысль в голову пришла, шальная, по мнению Санька:

– Хочу на море, в горы! Покупаем путевки и едем сейчас же! Надоело в пыльное окно бухгалтерии каждый год лето наблюдать! Мы с тобой за десять лет замужества ни разу никуда не ездили! Только в свадебное путешествие на дачу к деду.

Виталича и тут переклинило. Он свято выполнял завет дедушки Ленина: «Трудиться, трудиться и еще раз трудиться», а не прозябать на курортах. По мнению Виталича, они с Наташкой жили правильную жизнь. Как честные люди работали, денежку к денежке складывали в карман старого пиджака, не шиковали, но и не бедствовали. Шутка ли, мужик ни разу в отпуск не ходил, чем страшно гордился. На будущее копил. Только вот на какое будущее, Санек бы не ответил – то было туманно и размыто.

Виталич уперся рогом, как сказали бы его сотоварищи. И Наталья не уступает. Впервые он столкнулся со столь непоколебимой позицией жены. И чудятся ему уже накачанные губы, километровые ногти, каблуки, чемоданы и бесконечные курорты, и он в качестве банкомата, ушедшие клиенты, потеря работы и бедная старость. И так его эта фантазия напугала, что уперся Санек еще больше. Всегда покладистая жена вдруг обиделась, достала с антресолей пыльный чемодан и уехала.

Александры во главе с Бесстыжим заявили: «Этот пентюх неотесанный, дваждыбаран безрогий, Наполеон доморощенный упустил такую женщину». И что, если он ее не вернет, будет дваждыбараном в квадрате.

Виталич рассчитывал в их размолвке с женой на мужскую солидарность и никак не ожидал, что бывшие соратники выступят против него единым фронтом. И вроде ссора с женой ему казалась пустяковой, не стоила внимания общественности, но такая открытая поддержка противника Санька задела.

В ответ сотоварищам он заявил, что только свистнет, любая будет рада стать его женой. Ведь такого правильного мужика еще поискать надо.

На это тезки ответили, что кому он такой сдался? Мол, такую женщину, как Наташа, он больше не найдет. И вообще он никому не нужен, кроме нее.

Так и поспорил он с мужиками на ящик пива. Виталич заявил, что через три дня приведет и познакомит «каллек, отравленных Наташкиным борщом» с претенденткой на его, Санька, руку, сердце и прочие органы. «Каллеки», обожающие Наташкин борщ, плюшки и другие таланты, уверяли, что за три дня «дваждыбаран» не сможет сразить наповал своей харизмой ни одной юбки, ибо харя есть, а харизмы нет. И отощавший сам поползет мириться со своей женой.

В первый день Санек вышел с работы пораньше. Это он так называл уход вовремя, потому что привык задерживаться. И «вовремя» для него было часа через два-три после окончания рабочего дня.

На улице оказалось непривычно светло и много народу. Какие-то подростки шумной толпой катались на скейтах. Из ворот детского сада по соседству выходили парочками родители с детьми. Стекались все в парк с детской площадкой, где дети с радостным визгом, как горошины, рассыпались в разные стороны.

Молодые девчонки не в коротких юбчонках, а в модных штанах и с волосами разного окраса, не спеша прогуливались по дорожкам парка, поглядывая на кучку парней, гордостью которых была кудрявая шевелюра. Виталич про себя решил, что это мода такая: у кого кудрявее голова, тот и круче.

Виталич решил действовать напролом и шагнул к парочке девчонок с волосами у одной цвета Мальвины, у другой – малины. Хотел было сказать что-то остроумное, но горло выдало только:

– Бе-е-е… Хм-м… Ме-е-е.

– Дяденька, вам плохо? Водички? – участливо спросила Мальвина и протянула початую бутылку газировки.

Санек, не ожидая такого предательства от своих голосовых связок, глотнул. Пузырьки ударили одновременно в нос, уши и глаза. Полились отовсюду ручейками на чистую футболку. Выпучив заслезившиеся глаза, Санек закашлялся. Девчонки похлопали его по спине, и когда он прохрипел «спасибо», пошли дальше.

Наташка берегла здоровье Санька. Пил он исключительно натурпродукты супружеского исполнения: чай и домашний квас. «Пузырьки» не пил даже в праздники, предпочитая более чистые и крепкие напитки.

Дальнейшая охота представлялась Саньку невозможной. Он поплелся домой мокрый и угрюмый.

На другой день дела оказались еще хуже. Александр решил, что выбирать объект нужно постарше. И чуть не получил люлей от мужа «объекта». Да еще и местом для охоты был единственный городской парк. Бдительным мамашам он показался подозрительным типом. На него стали коситься. Несостоявшийся Ромео ретировался от греха подальше.

Срок спора подходил к концу, а невесты на горизонте не наблюдалось. Тезки потирали руки в предвкушении угощения. Виталич злился и разрабатывал план, как выиграть спор. От жены вестей не было. Магазинские сосиски в холодильнике съежились то ли от холода, то ли от тоски, что их никто не ест. В желудке у Виталича было пусто и тоскливо.

Но упрямство и гордость заставляли борца за справедливость идти вперед. Так вечером третьего дня Виталич оказался на набережной.

Лето выдалось на редкость знойное. Днем солнце поджаривало прохожих изо всех сил, вечером изматывала духота.

Пока Санек дошагал от работы до набережной, уже взмок. С тоской вспоминал он домашний мягкий диван, вентилятор и прохладный квас на ржаных корочках. От воспоминаний началось обильное слюноотделение. Проболтавшись безрезультатно больше часа по дорожкам, Виталич здраво рассудил, что поймать рыбку он может в летнем кафе, что стоит на берегу реки, а заодно и охладиться.