– Не настолько уж всё плохо, – уязвлено буркнул Радик. – Я разговаривал с Соней и с Андреем. Они способны отвечать письменно.

Он сжал челюсти, сообразив, что проговорился и нехотя поднял глаза на собеседников. Котин выглядел как Висасуалий при виде забытой на столе тарелки со сметаной, а Александра просто опешила. На сморщенных щеках её заблестели слезы.

– Сонечка тебе отвечала? Она что-то говорила о том, что я ей пишу? – спросила она до того, как Котин успел задать свой вопрос.

Радик смутился. Он чаще обвинял Александру, ну и, конечно, еще больше её дочь в том, что они мало времени уделяли Соне, с таким же жаром обвинял и себя, но на деле забыл рассказать союзнице такую важную вещь. И ладно бы только забыл, сейчас сболтнул при том, которого вовсе не считал настоящим союзником.

– Мы давно говорили, – нехотя произнес он. – Вы тогда лежали в больнице. Она за вас очень переживала.

Тут он немного приврал – он рассказывал тени о самочувствии бабки, но на деле понятия не имел, нужно им это или нет. Но иногда соврать всё-таки не так плохо, как можно подумать, и это был как раз тот случай.

– Ладно, это всё подождет, – остановил их Котин. – У нас, получается, есть одно дело – донести информацию до теней. Раз хотя бы часть из них точно способны читать, мы разместим краткую историю Субботы на листовках. Так же раздобудем мегафон на автомобиль, будем разъезжать по центру и передавать информацию. Уже неплохо будет, если её услышит большая часть теней и зараженных, которые еще не ушли. А с тобой что?

Радик не слушал его, он как зачарованные смотрел на свои пальцы.

– Кажется, я начинаю исчезать, – он очень старался, но голос всё равно дрогнул. – Я думал, пройдет еще хотя бы дня два или три.

– Я высчитала около недели, – покачала головой Александра.

– Именно об этом я и говорю, – Котин же как будто совсем не удивился. – Хорошо, что вы позвонили и успели приехать. Возможно, нам еще повезет, и удастся… бескровно…

Он замолчал, но Радик понял его и так. Военные в городе были не только для того, чтобы обеспечивать порядок. Та девушка в маске Гая Фокса – она была права. Их всех уничтожат, чтобы зараза не распространялась дальше. Вот так просто.

– А исчезать ты начинаешь именно из-за переизбытка этой материи в городе, – продолжил Котин после неловкой паузы. Он говорил торопливо, словно пытаясь скрыть за новыми словами выскользнувшие ненароком. – Сейчас у всех заразившихся пойдет ускорение, да и взрослым нездоровится всё чаще. Хорошо хоть детей вроде бы всех вывезли. Нужно поскорее проходить оборот, иначе я даже не знаю, что будет.

– Значит, мне нужно на улицу, – Радик очнулся от разглядывания ладоней. Если так продолжать, он может исчезнуть прямо в больнице и потратить драгоценные минуты на поиски Сони и Андрея.

– Лучше не на улицу, а сразу найти нужную тень, – прервала его метания Александра. – Виктор Сергеевич, вы ведь дадите нам снова машину с вашим этим чудесным шизофреником?

– Он не совсем шизофреник… – начал было Котин, но тут же поправился. – Конечно, дам. И сам с вами поеду. Я должен при этом присутствовать.

К выходу из больницы они почти бежали. К счастью, Иванов – тот самый бородач с таким интересным расщеплением личности и столь заурядной фамилией, ждал их уже на водительском сидении.

– Я еще ни разу не видел, как истаивают, – с искренней радостью, которая не вязалась с мрачными лицами остальных, вещал Котин. – Даже те, что у нас тут были, они ночью уходили. Камеры в темноте не четко изображение показывают, да еще черно-белое оно становится, а они темные, встают, ходят – их не видно почти. И хоть бы кто позвонил, сообщил, ведь знают, как это для меня важно…

– Замолчите, пожалуйста, Виктор Сергеевич, или мне придется вас ударить, – неожиданно твердо произнесла Александра, прервав его на полуслове. И Котин впрямь замолчал.

– Кого ищем? – всё тем же высоким ломающимся голосом спросил Иванов. Кажется, он совсем не удивился тому, что у Радика нет кончиков пальцев. Хорошо ему! Сам Радик был на грани обморока. Одно дело, привыкнуть к фиолетовой коже и мысли, что ему предстоит уйти, как Соне, как Андрею наконец. И совсем другое – когда это происходит прямо сейчас.

– Медведя, – за него ответила Александра. – Едьте к нашему дому, откуда вы нас забирали. Он может быть там.

Машина рванула с места, но теперь Радику это больше не казалось странным или неприятным. Болтанка отвлекала его от того, что держаться приходилось лишь левой рукой и коленями – упираясь ими со всей силой в переднее кресло – правая рука истаяла до запястья.

32 глава

Рядом с домом Сони Радик практически кубарем выкатился из машины, досадуя на себя, что даже истаивает он не как все – правой руки нет до локтя, а на левой только начали исчезать пальцы. Как оказалось, это совсем не больно, только пусто. Настолько пусто, что хочется сосредоточиться на себе одном, двигаться к теплу, а не к теням. И только терпеливо дожидающийся его медведь заставил Радика встряхнуться.

Сейчас он видел всё настолько четко, словно уже сам был тенью. Он видел, что медведь – это не однородная плоская тень, а нечто сложное, постоянно меняющееся внутри, но сохраняющее общий контур. Видимо, помнить вместе зверя было проще, чем человека. Он еще обязательно спросит это.

А сейчас важно было рассказать о море и о Котине. Хотя вот о Котине говорить не хотелось. Лучше о море.

– Ребята, – Радик споткнулся, и его мысли снова рванулись к почти исчезнувшей руке. Но тут в тени мелькнуло лицо, кажется, Сонино. Или очень похожее. И он продолжил уже увереннее. – Лекарство найти не удается. Возможно, его просто нет.

Голос его становился всё крепче. Если бы он оглядывался сейчас по сторонам, то видел бы, что к ним подтянулись и одиночные тени, и даже некоторые люди. Чернильные настолько, что над ними уже начинал клубиться фиолетовый дымок, то ли растворяя их, то ли удерживая от распада, и взрослые. Напуганные, но не настолько, чтобы безвылазно сидеть дома.

– Но ученые работали над этой загадкой, работали почти с самого появления чернильных пятен, – Радик врал, он понятия не имел, как давно Котин и его команда занимается зараженными. Но вот какая штука – он врал и сам верил в это. – И они уверены, что для нас всех есть спасение и оно в море. Тени не желают возвращения в реальный мир и поэтому мы избегаем берега. Но я сам видел Субботу! Он вернулся. Соня, ты ведь помнишь Влада Субботу? Он сейчас в больнице, здоров. Он не всё помнит, это правда. Но у него есть шанс на новые воспоминания, понимаешь?

Обращаться к одной Соне оказалось куда легче, чем ко всем сразу, и Радик заговорил быстрее, чувствуя, что от близости всех этих теней начинает таять прямо на глазах. Он боялся не успеть рассказать всё. Кто знает, сможет ли он это сделать позже, когда сам станет таким?

– Мы должны пойти к морю, Соня, – продолжил он. – Мы всю жизнь живем рядом с морем, а в мире не бывает случайностей. Как знать, может, эта болезнь появилась здесь именно для того, чтобы мы могли завершить оборот. Возможно, мы потеряем память. Часть или даже всю. Я уверен, что смогу вспомнить тебя. И этого мне достаточно. Пусть у нас будет хоть шанс на новые воспоминания – это лучше, чем бродить по разрушенному городу годами.

Медведь не двигался, и Радик понятия не имел, понимает он его или нет. Согласен ли с его доводами, или страх перед морем сильнее любого разума.

– В городе почти не осталось людей, ты знаешь это, верно? – дышать становилось тяжелее, не больно, нет. Просто он вдыхал и не чувствовал этого. И требовалось вдыхать снова. – Только чернильные и горстка тех, кто не уехал. И военные. Они разрушат город, зальют его огнем. Сомневаюсь, что это помешает вам… то есть, нам. Как знать, может корни нашей жизни держат нас здесь, и если города не станет, мы разлетимся как семена одуванчика. Но мы должны попробовать что-то другое.

Радик замолчал, не сразу понимая, что у него пропал рот. Он растерянно оглянулся на Котина и на Александру. Сонина бабушка тихо всхлипывала и дрожащей рукой насыпала в ладонь крошечные гранулы лекарств. Кажется, ей было нехорошо.