Эдди неуклюже вошел, осмотрелся, но, заметив напряженный взгляд Филипа, оробел и кое-как встал по стойке «смирно». Инженер Касавополус, находившийся тут же, спокойно наблюдал за странным подростком.

– Слушаю вас, – холодно произнес я.

– Я слышал, как кто-то сказал командиру, что будут жрать ссыльных, – заявил Эдди, от волнения коверкая слова сильнее обычного.

– И что?

– Надо им, командир, помочь. Нашим.

– Я стараюсь. Возвращайтесь в столовую.

– Стараетесь? – искренне удивился Эдди, но, заметив мое сердитое выражение, попытался объяснить: – Вы сидите здесь, заперлись, а моих друзей хотят сожрать!

– Прекратите! – вмешался Филип.

– Это вы прекратите обманывать! – завелся Эдди. – Да, я клялся! Спасать корабль, работать на командира! Но не…

– Послушайте! – крикнул Филип.

– ЗАТКНУТЬСЯ!!! ОБОИМ!!! – рявкнул я.

Видимо, получилось убедительно, потому что они сразу притихли. Еще бы! Командир, а так распалился! Я подскочил к Эдди.

– Молчать! – Он испуганно попятился. Я повернулся к Филипу: – И вы тоже! – И наставил на него палец, словно пистолет. «А если бы пистолет? Что сделал бы Филип?» – пришла вдруг в голову нелепая мысль. Гардемарин тоже попятился. Я скривил губы в безумной усмешке. Ярость вдруг схлынула, и я осознал всю дикость своего поведения – с чего это я вдруг взбесился? Филип побледнел.

– Что с вами? – спросили мы в один голос, обращаясь друг к другу.

Повисла напряженная тишина.

– Со мной все в порядке, – обрел я наконец дар речи. – Только прошу вас, помолчите! – Я снова сел в кресло, так, чтобы не видно было дрожи в ногах, и постарался внушить себе, что с нервами у меня полный порядок, просто был основательный выброс адреналина в кровь.

– Думаешь, – обратился я к Эдди, – спрятался здесь и мне плевать на твоих друзей?

Эдци что-то пробормотал, бросил взгляд на мою обожженную щеку и потупился.

– Что, по-твоему, я должен делать?

– Вам лучше знать, командир. Придумайте что-нибудь. Вы должны их достать!

– Достать? Но вначале надо узнать, где они прячут твоих друзей. Скорее всего, в инженерном отделении, но там несколько помещений. А из коридора туда ведут только две двери, – Я встал и принялся расхаживать по мостику. – Мы контролируем два верхних уровня. На нижний ведут две лестницы: восточная и западная. Для начала надо взять под контроль часть третьего уровня. Потом мы будем продвигаться к инженерному отделению с двух сторон. Если позволить бунтовщикам проникнуть в помещение гидропоники, они все там разрушат. Овощи выращиваются как раз на третьем уровне. И уж тогда нам точно не выжить.

– Но…

– Молчать, матрос Босс! Дайте мне договорить. Если удастся окружить инженерное отделение, можно попробовать взять его штурмом. Однако проникнуть туда без боя не удастся. Так что потери неизбежны. И это при том, что у нас и так не хватает людей.

Я замолчал. Филип, воспользовавшись паузой, спросил:

– Значит, проникнуть в инженерное отделение никак нельзя, сэр?

– Есть один способ, – тихо произнес я, едва сдерживаясь, чтоб не обматерить болтливого гардемарина.

– Какой, сэр?

– Через шахту сверхсветового двигателя.

Инженер Касавополус с любопытством посмотрел на меня.

– Выйти в открытый космос? Боже мой, в своем ли вы уме? Во-первых, у нас нет нужного количества таких специалистов; во-вторых, шахта отделена от инженерного отсека прочнейшим сплавом. Чем вы собираетесь его резать? У нас нет таких инструментов!

– Верно, – согласился я, – но резать необязательно. Можно выйти в открытый космос в шлюпке со второго уровня и подлететь к корме.

– И что дальше?

– Перекрыть коридор по обе стороны от инженерного отделения, двери ведь у нас герметичные. А потом протаранить шлюпкой корпус в той части, где находится инженерное отделение.

– Таранить мое инженерное отделение?! – вспылил Касавополус. – Вы что, совсем рехнулись? Так недолго повредить термоядерную электростанцию! В инженерном отделении погибнут…

– Знаю! – перебил я его. Разумеется, если пробить корпус, то из перекрытого участка коридора, а значит, и из инженерного отделения выйдет весь воздух. Отделение гидропоники находится вне перекрытого участка, там атмосфера останется; герметичные двери выдержат. Мятежники от декомпрессии погибнут, но вместе с ними погибнут и заложники.

– А как быть с заложниками, сэр? – словно угадав мои мысли, спросил Филип.

– Все знаю, – повторил я. – Так действовать необязательно. Я только хотел сказать, что кроме лобовой атаки есть и другой способ усмирения бунта.

– А как же ссыльные, командир? – гневно спросил Эдди. – Они не люди, да?

– Командир этого не говорил! – прикрикнул на него Филип. – Но что делать, если мятежники перережут электроэнергию? Без нее остановятся системы регенерации воды и воздуха, корабль начнет остывать. И через несколько дней мы просто задохнемся.

– Водой мы можем запастись, а свежий воздух есть в баллонах, – возразил я.

– Но этих запасов надолго не хватит, сэр. Окажись мятежники совсем без пищи, возможно, мы сумели бы продержаться дольше их. Но если они осуществят свою угрозу…

Сколько они продержатся? Пожалуй, больше недели. Нет, атаковать надо немедленно. Иначе – гибель всем.

Филип прав. «Дерзкий» представляет собой закрытую экологическую систему. Если регенерация и гидропоника в норме, на таком корабле можно жить десятки лет. Но беда в том, что эта экологическая система весьма уязвима. Она целиком и полностью зависит от электроснабжения. Стоит отключить, к примеру, систему регенерации воздуха, как концентрация углекислого газа в атмосфере корабля через несколько дней превысит допустимую норму. Кроме того, корабль, не подогреваемый изнутри, начнет остывать и наступит жуткий космический холод.

Филип правильно оценил наши возможности – неделя, не больше. Промедление смерти подобно. А таранить корабль нельзя. Причин достаточно. К примеру, погибнет пилот атакующей шлюпки.

Охваченный отчаянием, я неистово молился: Господи, помоги нам!

– Этот способ, разумеется, исключен, таранить свой собственный корабль я не собираюсь, – успокоил я всех.

– Не сочтите дерзостью, сэр, но, по-моему, переговоры с бунтовщиками подрывают дух и экипажа, и пассажиров, – заметил Филип.

В этом он тоже прав.

– Знаю, – мрачно ответил я. – Какие будут предложения?

– Эй, командир, – донесся в этот момент из динамика голос Андроса. – Пора решать: или ты пришлешь нам жратву, или мы приготовим ее себе сами.

Филип с тревогой посмотрел на меня.

По уставу командиру не положено вести переговоры с бунтовщиками. Разумеется, Филип это хорошо знал – многие статьи устава он не раз повторял в качестве наказания. Честь командира и честь Военно-Космических Сил превыше всего. Во время длительных полетов авторитет командира играет огромную роль. Это я усвоил с первых же дней учебы в Академии.

Жизнь беспризорников, как и моя, – ничто в сравнении с этим великим принципом.

Эдди Босс что-то бормотал.

– В чем дело, Эдди?

Он наморщил лоб.

– Вы посылать им еду, они могут стрелять матросов, но будет хорошая смерть, это война. Если не посылать еду, они стрелять ссыльных, это плохо, это убивать.

Рука Филипа потянулась к шоковому пистолету, но Эдди уже умолк.

– Инженер, возьмите двух матросов, разведайте, заблокировали ли мятежники двери из коридора в инженерное отделение. Если кого-нибудь из них встретите, не стреляйте. Быстро! – приказал я.

Инженер поморгал, осмысливая приказ, и наконец ответил:

– Есть, сэр!

Когда он скрылся за дверью, я взял микрофон и связался с Андросом:

– Что я получу взамен еды?

– Ага! Заговорил-таки! – обрадовался Андрос. – За еду ты получишь свет и воду.

– Так не пойдет. Освободите заложников.

– Ишь чего захотел! За них ты нам будешь таскать жратву.

– Как хотите, я прекращаю переговоры.

– Тогда мы отрежем тебе электричество. Любишь сидеть в темноте, щенок?