– Я могу дать тебе клятву на Книге, что не причиню никому никакого вреда.

– Почему я должен верить тебе и твоим словам, что Книга не позволит нарушить клятву? Ведь это же твоя Книга, и слушается она тебя.

Вдаваться в объяснения свойств Книги мне не хотелось: слишком долго, да и вряд ли он поверит. Нужно придумать что-то другое.

– Если ты мне не веришь, тогда приставь ко мне своих воинов, хоть всю свиту, и если я хоть как-то нарушу клятву, пусть меня убьют.

Этот аргумент заставил аристократа задуматься. Оглядев меня ещё раз, как будто впервые, а потом взглянув на здоровенных бойцов своей свиты, он, качнув головой, произнёс:

– Хорошо. Всю свиту я не оставлю. Мне ещё самому возвращаться домой. Шестерых хватит.

– Тогда обмен? – спросил я, опасаясь, как бы недоверчивое насекомое не передумало.

– Обмен, – подтвердил аристократ. Подхватив мои мешки с сахаром, он напрягся и исторг из себя комок дурно пахнущей зеленовато-белой слизи.

– Нанеси это на тело, и воины, охраняющие территорию, не тронут тебя. Утром слизь высохнет и перестанет пахнуть, и стражи убьют тебя, если ты окажешься за пределами этого места.

Подняв башку, он проверещал что-то своим и быстро уполз в темноту. Шестеро муравьёв остались со мной.

Всё, время пошло, и его не так много: меньше половины дневного цикла. Ночь и день здесь довольно быстро сменяют друг друга. Но у меня всё уже заранее готово.

– Книга!

Появившуюся передо мной в воздухе Книгу я быстро пролистал, остановившись на разделе ездовых животных. В отличие от обычных существ, эти, помимо того, что способны сражаться, ещё могут везти на себе игрока, позволяя ему быстро перемещаться по миру, в котором он путешествует. Это очень полезно для бегства или для обследования новых миров. Ещё можно перевозить всякие грузы. В общем, весьма полезные существа, жаль, что они столь редки.

– Призвать!

Я выбрал карту туманного льва, моего единственного ездового существа. На ней был изображён огромный лев с тёмной шерстью и золотистой гривой. Этот хищник живёт в Мире Туманов и Облаков, названного так потому, что часто бескрайние поля и леса этого мира затягивает туман, укутывающий всё вокруг. Там, в непроглядном тумане, и подкрадывается к своей добыче это создание.

Передо мной в воздухе начало проявляться призванное существо. Сначала проступило из воздуха тело, потом голова, постепенно становясь всё ярче и контрастней. На спине туманного льва располагалось седло, на шею накинута небольшая уздечка. Создание покорно стояло, ожидая моих команд, а я, подобрав слизь, оставленную аристократом, натёр сначала своё, а потом и его тело. Теперь нужно сделать ещё пару мелочей, и пора в дорогу.

Снова Книга. На этот раз мне нужны заклинания. Сначала тёмный доспех. Мало ли что. На какое-то время он сдержит удары и защитит моё тело, а там уже будет видно. Теперь ночное зрение: не хочу ползать по этому лесу, ничего не видя. Использовав заклинания, я наконец взглянул на окружающий меня мир. Темнота ночи исчезла, и я стал отчётливо видеть. Вот теперь пора!

Вскочив на льва, я дал команду «Вперёд!», и путешествие началось. Муравьи-надзиратели бежали рядом, а я всматривался в экран Компаса, настроенного на поиск. На нём должно отразиться то, ради чего я всё это затеял. Этот Осколок толком не обследовал никто. С момента нападения на муравьёв прошли два Малых турнира, и на просторах этого мира вполне могли остаться дары Владыки, не найденные другими игроками. Но даже если я не нашёл бы ничего из даров, не они являлись моей главной целью. Больше всего меня интересовали трофеи, вещи, оставшиеся от того игрока, который совершил нападение много лет назад; вот они должны быть точно. Игрок погиб, это доподлинно известно, а значит, все его атрибуты – Книга, Медальон и Активатор с сумкой – лежат там, где он погиб. И пусть лучшие из своих карт он наверняка истратил в бою, но что-то должно остаться, и вот это «что-то» я и хотел получить. Даже если в его Книге осталось не больше десятка карт, а сама сумка пуста, это оправдает мои усилия и потраченные дайны. Медальон будет светиться до тех пор, пока его не найдёт новый игрок и не погасит, забрав вещи погибшего. На экране Компаса такие останки отображаются в виде маленьких зелёных черепков. Карточные сферы горят синим, сокровища или золотые пирамидки – жёлтым, враги – красным, а союзники – белым. Для всего найдётся своё обозначение.

***

Ночной бег сквозь джунгли. Мой зверь нёсся стремительно, словно радуясь тому, что его вновь призвали из карты, дав возможность бежать по земле. Он перепрыгивал повалившиеся грибы, уворачивался от ветвей и насекомых, сновавших по этому странному лесу. Наконец на экране замерцала первая отметка, зелёная, как я и предполагал. Где-то справа, шагах в восьмидесяти от меня, погиб игрок.

Я направил своего скакуна туда, остановился в паре шагов от места гибели, спешился и пошёл к столбу зелёного света, вырывавшемуся из земли. Подойдя, я стал разрывать листву, старые ветви и панцири съеденных насекомых. Углубившись в землю почти на метр, наконец, увидел останки того, кто здесь погиб: торчали сухие и ломкие рёбра, рядом лежала сумка, а в темноте светился Медальон. Взяв его, я с недоумением уставился на небольшой диск. Размером со сливу, он был заполнен значками на непонятном для непосвящённого языке – но игрок поймёт всё, что нужно. На обратной стороне выбита спираль; подобно ракушке улитки, она закручивалась вовнутрь и была разбита на сегменты. Шестьдесят шесть сегментов, ступеней посвящения. Они заполнялись по мере того, как игрок поднимался по лестнице силы к престолу Смеющегося господина.

Но на Медальоне было заполнено лишь семь ступеней. Получается, игрок лишь начал путь, он Посвящённый низших ступеней. Тогда как он умудрился устроить здесь такое сражение, что муравьи до сих пор о нём помнят?

Ещё раз с сомнением взглянув на Медальон, угасающий у меня в руке, я произнёс:

– Получить!

Передо мной в воздухе возник светящийся контур Книги, утратившей хозяина. Теперь очередь моей. Рядом с первой возникла вторая Книга. Руками я соединил их, сдвинув Книги друг к другу. Небольшая вспышка – и в воздухе осталась только одна, в которую перенеслись все карты погибшего. Я открыл Книгу и бегло их просмотрел.

Что-то не так. Не мог этот игрок вести серьёзное сражение: чтобы его убить, хватило бы и постовых на поляне. Получается, здесь лежит не тот, ради кого я затеял свой поиск. Но каким образом он здесь оказался, зачем вышел за пределы поляны? Решил устроить охоту на муравьёв? Вряд ли: слабоват он для этого. Получается, либо убегал, пытаясь спасти свою жизнь, либо что-то искал. Но что? Может быть, дары Владыки? Но даже самый мощный Компас, усиленный всем, чем только можно, сканирует территорию вокруг себя не дальше чем на двести пятьдесят шагов, а это место почти в тысяче метров от поляны. Убегал? Тоже вряд ли: от солдат сильно не побегаешь. Я путешествовал по этому миру на одном из самых быстрых ездовых созданий, доступных в Игре, и всё же муравьи бежали наравне со мной.

Чтобы разобраться, я решил внимательно осмотреть тело игрока, точнее то, что от него осталось. Вокруг рёбер виднелись остатки какой-то одежды; присмотревшись, я узнал маскировочный плащ-хамелеон, безжалостно испорченный. Рядом лежала пара кинжалов с зарубинами, как если бы ими били по чему-то прочному. Ну да, панцири у муравьёв будь здоров, попрочней рыцарской кирасы, не из всякого огнестрела пробьёшь… Потом я нашёл череп человека-кота. Больше ничего интересного не было.

Картина начала вырисовываться. Лет двадцать назад этот игрок зачем-то решил рискнуть и втайне от хозяев этих мест пробраться вглубь их территории. Но не учёл того, что плащ спрячет его лишь от глаз, а у муравьёв хорошо развито обоняние. Он нарвался на патруль, те легко его засекли. Короткий бой и бесславная гибель. Выходит, что игрок пошёл сюда сознательно, сильно рискуя. Но ради чего? Обычный поиск? Он надеялся, что раз этот мир почти не посещают, то здесь могли остаться дары Владыки, не найденные другими? Тоже возможно. А стал бы я сам так рисковать жизнью в надежде на удачу и на случайную находку? Скорее нет, чем да. Никто не знает, как дары разбрасываются по мирам: это всё дело случая. В одном мире их могут быть десятки, а в другом на протяжении тысячелетий ни одного. И рисковать жизнью ради неоправданной надежды глупо.