Пора бы уже пойти к себе, поесть и завалиться спать. Вот и Сунда уже, зная его распорядок, завозился над головой.

И вдруг агоровцу вздумалось его позвать. А ведь, думалось, уж позабыл о нём.

– Да-а, Жуперр, как мы с тобой, а? – удивляя Жуперра, начал агоровец странной фразой разговор. – Ну, и хорошо, что так случилось! Не находишь?.. Да и не могло быть иного. Но ведь кто знал?.. – («Заговаривается», – подумал Жуперр. – «Или коввды выпил не в меру»). – А мы-то, мы!.. Бегали по всей бандеке… Что молчишь? Или не догадался о чём я говорю?.. Напрягись, Жуперр! И поймёшь, что ловили и охотились за ветром в Пустыне Снов.

– Три-Бланка? – спросил тескомовец.

– Он такой же Три-Бланка, как мы с тобой закрайники. Он – Предвестник, он же Аба-Ава, он же Объединитель, он же… плод тысячелетнего отбора!.. – похоже агоровец задохнулся, перечисляя все известные ему имена Грядущего или Спасителя Человечества.

Жуперр со своей стороны мог бы добавить ещё пяток броских имён того, на кого намекал агоровец, хотя всё это существовало, как он предполагал, да и знал, опираясь на жизненный опыт, за пределами реальности, и его собеседник по ту сторону связи и вправду что-то перехватил лишнего и теперь несёт несусветную чепуху.

– Вижу, не веришь! А зря, Жуперр. Камрат… Да, этот бывший мальчик, и есть именно тот, о ком я сказал. И он уже ввёл своих Предначертанных за пределы барьера защиты Скалы Перехода. Так-то, Жуперр!

Тескомовец даже поморщился от маниакального утверждения агоровца, но сердце дрогнуло. А, вдруг, всё так и есть на самом деле? И кто-то, неважно кто, Камрат или кто другой, сейчас на пути к мифической Скале? К творению древних, окутанному столькими домыслами и мистическими образами, что впору при трезвом размышлении отбросить все сомнения и воскликнуть: Всё это выдумка! Выдумка, пущенная когда-то в обиход, чтобы хоть как-то оживить, взбодрить, в конце концов, и заставить пробудиться и ещё во что-то поверить и тем самым повернуть историю умирающего человечества если не вспять, то и не допустить дальнейшей его деградации.

– И что теперь? – спросил Жуперр, заведомо зная ответ.

– А ничего!.. Мы выбыли из игры, затеянной давным-давно Снежными и иже с ними.

– Ждать?

– Вот именно.

– Чего?

Жуперру показалось, что его собеседник смеётся в кулак где-то там, у себя от наивности его вопроса.

И, наверное, прав…

«Но тогда, наверное, правда и в ней, – посмотрел Жуперр на запретную нишу. – Неужели сбудется?»

Глава 16

Не все люди, обитатели города-спутника, погибли при его падении на Землю, чего нельзя сказать о тех населённых местах на поверхности планеты, куда этот спутник упал – здесь и далеко за пределами этого падения, жизнь практически исчезла.

А в самом городе-спутнике системы обеспечения жизнедеятельности оказались столь надёжными, что дали возможность тем, кто успел воспользоваться специальными камерами, остаться в живых. Правда, опять же – это кому как повезло. Они не попали в зоны взрывов, первичных ударов, вечного замуровывания в обломках и в недрах земной коры. К тому же по большей части своей – это были обыватели по роду своих занятий, не имеющих отношения ни к научной, ни к управленческой деятельности внеземного города.

Многие годы потребовались на консолидацию разрозненных групп и одиночек, если они доживали до того, в некоторые общности людей. Так в зоне разрастающихся Суременных гор на осколках спутника появилось несколько поселений, на столетия изолированных друг от друга и от окружающего мира, поскольку были немногочисленны, не имели доступа к средствам связи, и все силы их уходили на выживание. Но если они вдруг узнавали о соседях, то не всегда шли на сближение, чаще всего это оканчивалось забвением связей и новой изоляцией ото всех. К тому подвигало их не только скудость ресурсов, а непонимание нравов и традиций, установленных в замкнутых мирках, опасение попасть в подчинение, а то и в уничтожение со стороны чужих им поселян.

Но, естественно, что даже в таких ограничительных условиях появлялись бунтари и изгои. Однако большинство из них ушли в небытие, не оставив по себе памяти: бунтарей обуздывали, изгои погибали. Но, также естественно, не все.

Кто-то из них достигал Края гор, спускался вниз и, миновав Дикие Земли, выходил к людям, порой будоража своим необычным видом, поведением и рассказами о жизни за Краем, отчего Край обрёл значение некого входа не то в преисподнюю, не то в сказочный мир: красивый, добрый, желанный. Впрочем, первое представление преобладало.

Были и те, кто случайно набредал на отсеки бывшего города-спутника, не тронутые временем и людьми. В них они доживали свой век в одиночестве, если им удавалось что-то наладить для своего существования из омертвевших систем жизнеобеспечения, а если не удавалось… удел их понятен без слов.

Несмотря на долгую продолжительность жизни обитателей оазисов, в суровых условиях сменилось не одно поколение. В иных местах цепочки обрывались и уходили в забвение, незнаемые никем ни во времени их обитания, ни тем более их кончины. Но проходили, быть может, столетия, их места обитания бывали случайно найденными другими людьми и вновь оживали на века…

История поселений Знающих и Инистых теряются в веках, а вот Снежных возникло недавно, относительно, конечно.

Биосфера Земли, несмотря на радикальное изменение, переживала периоды потепления, что касалось и Суременных гор. Вытаивали ледники, очищались обширные плата. Вероятно, в одном из таких периодов несколько, а, может быть, и многочисленная группа изгоев или просто активных людей невдалеке от крутых склонов самой высокой горы – Керекту – наткнулись на остатки множества функционально связанных между собой отсеков города-спутника. По сути своей, это оказался целый остров нетронутых систем, обеспечивающих жизнь, связь и возможность проникнуться идеями и научными достижениями древних людей.

Ушли годы и годы на освоение доставшегося наследия от некогда достигнутых вершин науки и техники человечества. Возможности, казалось, были неисчерпаемые, тем более что население нового место обитания людей оставалось скромным. Но зато все они отличались долго жительством, что позволило изучить и обрести опыт использования многих достижений предков, раздвинуть границы освоения ойкумены не только в рамках Суременных гор, но и в сопредельных бандеках.

Поселенцы сами себя не называли каким-либо словом, однако, проникая в людские массы за Краем, вскоре получили имя – Снежные.

Снежные, тем не менее, не стремились к тесному сближению с обитателями гор и тех, кто проживал за Краем, но исподволь изучали, а порой использовали их в своих целях.

Сведения о нахождении где-то за Краем некоего узла, сооружения, устройства, в конце концов, позволяющего не только вступать в связь с землянами, где бы они не находились на поверхности планеты, так и с переселенцами на другие планеты Солнечной системы и за её пределами, но и телепортировать материальные объекты вплоть до живых организмов, включая человека, до поры до времени мало интересовали Снежных. До того надо было ещё «дорасти», как в понятийном освоении, так и в осознании необходимости использования этого сооружения.

И это время и пора, наконец, наступили.

Поиск местонахождения Скалы (термин «Скала» вошёл в обиход из того представления, что сооружения узла располагаются на возвышенности почти с отвесными берегами посредине тогда ещё Крапатского залива, будущего Болота Второго) не составил труда. Пришлось только разобраться с изменением рельефа местности вокруг Скалы за прошедшие тысячелетия.

Однако достичь и оживить системы узла с ходу не удалось. Вначале из-за транспорта.

Те скудные средства передвижения, что остались после его падения со спутником, можно было использовать только в недрах оставшихся отсеков. Правда, с небольшими доделками они могли служить для небольших переходов в горах. Но преодолевать большие расстояния и водные преграды они не могли. А сконструированные с большим трудом летательные аппараты вместе с людьми были уничтожены энергетическим барьером, принцип действия, структуру и, вообще, природу которого долго не могли понять, а значит, и преодолеть.