На площадке, окружённой людьми, плотной кучкой топтались равнодушные ко всему мивакуки. Их не занимали взаимоотношения мужчин и женщин в команде Ивана, да и, вообще, казалось, что их ничто не занимает, кроме правильной встряски своих тел.

Иван, наконец, махнул рукой и рассмеялся.

– Ну, вас! С вами, пожалуй, ни объекта приличного построить, ни к бою подготовиться. Анархия!

Этого оказалось достаточно, чтобы дон Севильяк разразился своим неповторимым смехом. Лейба, вторя ему, показала великолепные зубы, и Харусса жиденько поддержали его, а Аннет кисло заулыбалась.

Остальным веселящаяся группа показалась неуместной.

Вокруг накруза всего в полукилометре чётче вырисовывалось и густело тёмное кольцо воинов хырхоро. Кольцо медленно и неумолимо сжималось.

– До чего мне это всё надоело! – высказал общую мысль Арно. – А, КЕРГИШЕТ?

– Ты думаешь, мне доставляет удовольствие? – отозвался Иван, размахивая перед собой палкой для разминки. – Обязаловка какая-то получается. Хочешь, не хочешь, а…

– Мы же защитники Времени, – заикнулся Джордан и тут же поправился: – Ты же сам нам об этом сказал.

– Ну да, защитники! С палками, – Хиркус тоже махал оружием против хырхоровцев. – Вы можете мне объяснить, какая между ними связь? Палки… Палки, они и есть палки. А с другой стороны – время! Время, у которого нет начала и конца! Время, в котором всё появляется и исчезает! Время…

– Короче! – цыкнул на него Арно.

– Я и говорю. Время – это время! И палки… Нонсенс!.. Противоречие!.. И даже оскорбление, если хотите!

– Не хотим! – парировал Арно. Ему приходилось говорить, почти кричать, так же как и Хиркусу, так как все они отстояли далековато друг от друга. – А вот и они…

Всё было несколько иначе в этот раз.

Кольцо подступающих к накрузу опять распалось на три колонны. Между ними, вероятно, осуществлялась какая-то связь, поскольку порой возникали светлые комки, перебрасываемые, словно громадные ядра, от колонны к колонне.

Иван уже намеревался перестроить команду, разбив её также на три части, однако чуть позже стало понятно, что, когда отдельные отряды воинства хырхоро подступят к острову мивакуков ближе, то замкнут кольцо. А пока, теснимые ими живые существа выталкивались подальше от накруза. По всему, хырхоро учло опыт предыдущего неудачного нападения и меняло тактику на ходу, оставляя обитателей острова один на один со своей ратью и избавляясь от неучтённых противников.

Впрочем, стадо, на которое охотились ходоки, прижималось к самому краю острова, вместе с ним немногочисленные другие стайки зверья и отдельная живность этих мест, не сообразивших, куда надо бежать.

Стадо отступало и направлялось как раз к тому месту, где дон Севильяк со своими женщинами должен был оборонять полудужье к верхней площадке.

Дон Севильяк дрогнул…

Вначале он начал теснить соседей – Жулдаса с Икатой, чтобы таким образом заставить сдвинуться всю защитную линию обороны по окружности. То есть, тем самым, подставить кого угодно, но только не себя, под возможную атаку со стороны этих громадных вонючих скунсов, спасающихся бегством каракатиц и голубей, не замечающих, кто под ними, в одном естестве.

Когда это не удалось, дон Севильяк воззвал к последней инстанции:

– Ваня! – несвойственным ему просящим голосом позвал он Ивана. – Они же опять… меня…

– Не облезешь, если даже опять! – с ехидцей отозвался Арно.

Иван даже не оглянулся на призыв дона Севильяка.

Он внимательно изучал подходы к своему участку обороны. По правую руку от него стояла воинственно настроенная Хелена. За нею Джордан и Шилема. По левую – Рада и, далее, Жулдас с Икатой и Мау-ма. Этот полукруг Иван мог обозревать одним поворотом головы. Перед ним пролёг пандус неширокой дорожки, ведущей к подножию накруза. Здесь для исчадий хырхоро легче всего, пожалуй, ворваться на остров. Оттого этот уязвимый участок Иван взял на себя. Правда, не было известным, станут ли для наступающих хырхоровцев преградой стенки и колодцеобразные строения, где расположились остальные защитники, в основном женщины.

Таких дорожек-пандусов было три. Два других достались Хиркусу и дону Севильяку. Вот почему верт так забеспокоился, видя перед собой удобный путь прижатому к самому острову стаду.

– Чего их сюда понесло? – раздувая от возмущения ноздри и принюхиваясь, бурчала Лейба.– Могли бы с другой стороны, а не к нам…

– Может быть, в них камни бросить? – неуверенно предложила Харусса. – Отпугнуть, а?

Дон Севильяк принял её слова как сигнал к действию и закрутился в поисках камней, но вскоре вынужден был сказать:

– Здесь не то что камней, а и соринки нет. А эти… – он попытался выломать хотя бы кусочек из каменной кладки, – не поддаётся… – дон Севильяк стал пунцовым от натуги, выдохну, – никак…

– Кладка – бутафория, – предположил Хиркус, внимательно следивший, через такую же стенку, за действиями дона Севильяка. – А на самом деле – единый монолит. Весь остров.

Стадо на остров не пошло, а повернулось и выставило свои длинные острые рога против хырхоровцев.

– Молодцы! – поддержал их Хиркус.

– Лучше бы задом к ним стали, – проворчал дон Севильяк. – И… Вот была бы потеха!

– Фи! – не согласилась Лейба.

Тем временем рать хырхоро остановилась, обступив остров, недавние колонны растекались, заполняя пространство, казалось до горизонта, повторяя рельеф степи, а вдали слились с подступающей темнотой конца дня. Образы тварей не отличались от тех, кто преследовал людей и мивакуков в прошлом нападении. Странные, извращённые, будто меняющие лики при небольшом повороте голов, мерцающие в движении и перемигивании ни то глазами, ни то мимикой.

Воцарилась тишина.

– Эй, вы! – нарушил её раскатистый выкрик дона Севильяка. – Чего ждёте? А ну-ка, попробуйте этого! – погрозил он им палкой.

Его вопрос и угроза погрузились, словно в воду, и погасли без отзвука. Но над ратью тварей хырхоро поднялось и заклубилось вздрагивающее облако… туча, пронизываемая сполохами. Она распадалась на части, а те, сгущаясь, превратились в гигантских летающих монстров с размахом прозрачных крыльев в сотни метров. Вытянутые морды, оскал зубов, тусклые глаза величиной с городское рекламное табло…

Они издали протяжный, раздирающий воздух и ушные перепонки людей, лязгающий звук и со всех сторон тяжёлыми пикирующими бомбардировщиками ринулись к многострадальному накрузу и его защитникам.

Они приближались, едва подрагивая блестящими, словно слюдяными, стрекозиными крыльями. Скоро стало видно, что каждое из творений хырхоро окружает стая мелких, не больше ворон, созданий – не то поддержка, не то свита, хотя это могли быть отходы свершения, не вошедшие в основные существа.

Арно громко отдавал распоряжения Хразе и Илоне, из страха слишком близко прижимающихся к нему. Жулдас подавал знаки Икате, и она его понимала, но не могла оставить одного Мау-ма. Дон Севильяк выкрикивал нечто подобное:

– Эх! Да! О-о!

И призывал не робеть.

А Иван вдруг почувствовал оцепенение и потребность что-то срочно предпринять сейчас, сию минуту, иначе будет поздно. Ему извне шла мощная подкачка, ему подсказывали, но он никак не мог уловить сути. Пока что было ясно одно – налетающие монстры не совсем обычны, как все в рати хырхоро, в них есть что-то неправильное и угрожающее.

«Ну, ну!» – подстёгивал он себя, чтобы прояснить сознание и наитие.

И лишь когда передовые атакующие громады, сравнимые с линейными кораблями, стали снижаться, чтобы обрушиться на редкую цепочку обороны защитников Времени, Иван неожиданно для себя с небольшим опозданием понимания производимого действия, крикнул:

– Автоматы к бою!

Выстрелил первым. Пуля беспрепятственно ушла в небо, пронизав по пути не менее полудюжины летающей нежити. Все они вспыхнули красочным фейерверком и осыпались гаснущими на лету искрами.

Иван передохнул. Не так страшно как ему показалось. Но червь сомнения разъедал и не давал успокоиться.