Эгир с Громешем переглянулись.

– Хорошо, – подумав, сказал эгир. – Стандартные условия. Согласен?

И посмотрел не на меня, а на Громеша. Ну да, в конечном счете ему платить.

– Нет, – ответил тот. – Треть.

– Половина.

– Договорились.

– Половина чего? – уточнил я.

– Не все ли тебе равно, – раздосадованно сказал Громеш. – За то, что Ур-Наммурапи погасит долги Уришей, он хотел десять процентов. Сошлись на пяти, вне зависимости от срока.

– Пять в год? – не унимался я.

– Всего, – рассмеялся эгир. – Ты где такие кабальные условия нашел? Уж не в вашем ли мире?

– Ага, – кивнул я.

– Дикари. Должника нельзя пускать по миру, он должен приносить доход с радостью и благодарностью, а не страдать. Держи печать, договор подпишем на сат-ру, бумаге из волокон ши, – пояснил он в ответ на мой недоуменный взгляд, – тебе нужно просто приложить печать вот сюда.

И он ткнул пальцем в свободное поле на коричневом клочке бумаги.

Привычка внимательно читать договоры в этом случае мне почти не понадобилась. Несколько строк, в которых была написана сумма основного долга и проценты.

– Что-то не так? Есть вопросы?

– Нет. Да. Первый – сколько вообще средств у Уришей осталось, хватит им, чтобы долг погасить?

– Справедливо. Ты – хранитель, и имеешь право знать.

И тут же на браслет мне прилетела информация. От которой я сначала слегка вздрогнул, а потом понял, что сбился со счета, и на самом деле сумма в десять раз больше.

– А что ты хотел? – эгир усмехнулся. – Уриши были очень богатой семьей. Долги – это так, мелочи. Давай вопрос, – потребовал он.

– Я ведь не первый, кто мог стать хранителем и носителем?

– Да, – невозмутимо ответил нун Ур-Наммурапи. – Были еще трое, настоящие Уриши, но боги их не признали. На третий вопрос, который ты наверняка задашь, отвечу сразу – выжил один, самый первый. С последней попытки желающих не было. А тут ты – прыгун с активированным браслетом, риска для тебя не было почти, в крайнем случае модуль тебя бы спас. Ты это хотел спросить?

Я кивнул.

– А теперь про деньги. Хранители обычно ничего не получают за то, что хранят. Семья и традиции –бесценны. Но для тебя мы сделаем исключение. Я лично погашу твои долги. Сумму видишь?

Еще бы. Ас-Эрхан задолжал столько же, сколько вся его семья.

– Помимо этого, получишь кредит на любое предприятие во Внешнем космосе. В разумных пределах. И если будешь себя хорошо вести, можешь не возвращать. Ну что, договорились, или нам искать нового хранителя?

Говорят, что дежавю – это один из видов психического расстройства. Похоже, где-то я им заразился. Поэтому то, что я поставил печать на обрывке упаковочного материала, это так, ничего не значащий факт. С психа-то какой спрос.

И вот после этого мы с Марикой отправились в банк – за наследством.

– Знаешь, – черноволосая красавица аккуратно выехала за пределы Ниппура, и там уже вывела аппарат в верхние слои стратосферы, – я могу купить у тебя эту мебель. Как память о дяде.

– Да так забирай, – я пренебрежительно махнул рукой, заодно тренируясь впитывать браслет в тело и возвращать обратно на кисть. – Я тут подумал, на кой мне эта рухлядь. Хочешь, фигурки тоже отдам?

– Пусть у тебя останутся. Будешь с ними играться перед сном. Точно больше ничего не осталось?

Я снова вывалил на столик кристалл и монетки. Похлопал себя по карманам, золотого прямоугольника нигде не было. Пропажу я еще в лифте обнаружил, в холле пол был чист, значит, выронил в хранилище, и теперь достанется эта странная вещица и без того захлебывающимся в богатстве банкирам во главе с улыбчивым эгиром. Может, он разгадает странную надпись, научит меня этому языку, а я потом смогу понять, что же от меня хочет восставший модуль.

– Чистый кристалл, да еще такой большой, три шиклу стоит, – повертела камень в руках Марика. – Это три миллиона кредитов. Надумаешь продавать, я у тебя возьму.

– Портальные камни по несколько ману стоят, – напомнил я.

– Так то – портальные, а это простой накопитель. Не веришь, у тебя же браслет. Там наверняка есть функция определения

Действительно, кристалл оказался обычным накопителем. Девственно чистым.

– Хочешь, оставь себе.

– Нет, – пожал я плечами, – продам. Разве я могу тебе отказать. Сестренка.

Марика расхохоталась.

– А вот ману продавать тебе не советую. Каждая монетка пошла бы за пятьсот миллионов, но ни один псион в здравом уме не станет без крайней необходимости превращать ману в кредиты. Можешь оставить у меня, если не боишься, так уж и быть, побуду твоим казначеем.

– То есть я буду ваши традиции хранить, а ты – мои кровно полученные в наследство ману?

– Казначеи, – веско сказала Марика, – бывают только у самых-самых ас-ариду. И вообще, высокородная нин тебе прислуживать будет, от счастья рыдать должен. Ну как, договорились?

Я посмотрел на девушку, представил ее в наряде казначея. Или горничной. И согласился.

Космический челнок стартовал от висящей на геостационарной орбите станции.

Дорога до Марса занимала больше суток – первые двадцать часов челнок с ускорением в 10g разгонялся, а потом с таким же ускорением замедлялся – по криволинейной траектории под небольшим углом к эклиптике. Удобное изолированное кресло-кровать, с огромным количеством встроенных режимов и опций, ненавязчивый, но очень предусмотрительный сервис, подключение к общей сети и прочие преимущества люкс-класса стоили почти полсотни тысяч кредитов.

Для тех, кто хотел сэкономить, существовали другие средства доставки – с длительностью путешествия до недели, а то и больше. Хотя все зависело от положения Марса по отношению к Земле, это мне вот не очень повезло, планеты разошлись по разные стороны от Солнца, а так время полета уменьшалось раза в два-три.

По пути я только в свой новый дом успел заехать – поместье Уришей в Массал-ахе приютило меня. На время – ИИ дворца, передавая на браслет коды управления, казалось, был очень этим недоволен, хотя откуда у железяки эмоции. Вход в некоторые помещения для меня оставался закрытым – личные покои, зал для обрядов, пустая сокровищница и место расположения самого ИИ были недоступны. Зато я получил в пользование отличную спальню с камином, на котором оставил часть своего наследства, две фигурки. Все, чем я действительно владел на этой Земле. Ну еще ману, которые я у Марики оставил, в качестве залога, наверное, что не сбегу. Излишней доверчивостью никогда не страдал, и в бескорыстие человеческое верил, как в бога – он есть, и его кто-то видел, но этих людей или нет уже, или они сумасшедшие.

Портала на Марс не существовало, местной цивилизации есть еще куда стремиться, поэтому пока обходились космическими лифтами – на веревочках по экватору были подвешены станции подхвата, откуда и отправлялись все космические челноки. Можно было и с поверхности Земли стартовать, но, во-первых, это было дороже, а во-вторых, космический лифт – это звучало красиво и романтично.

Марика мой романтичный настрой не поддержала. С того момента, как я исключил всех, в том числе и ее, из листа доступа в уришевское поместье, она надулась и почти со мной не разговаривала. Хорошо хоть контакты дяди Толи у нее перехватить успел.

Наземная станция не то чтобы кишела народом, но тонкий ручеек желающих прокатиться за годовую зарплату официанта в провинциальном кафе вился вдоль светящейся на полу линии. До центра Африки я добрался на личном транспорте, атмосферник, приписанный к поместью и выпущенный две сотни лет назад, высадил меня возле порта и умчался обратно.

Космолифт мне понравился – стеклянная кабина на восемь мест, несущаяся с огромной скоростью через атмосферу, а потом – через безвоздушное пространство по тонкой струне. По сути, та выполняла лишь функцию поддержки, антигравитационная фазированная решетка после отрыва от земного поля тяготения отключилась, ионные двигатели красиво подсвечивали наш путь, так что тридцать тысяч километров мы проделали всего лишь за час.