Подкорректировать генетическую карту оказалось делом одной минуты. Я вернул себе прежний цвет глаз и волос, вот не нравится мне быть кареглазым брюнетом, в зеркало смотрелся, а видел чужого человека. И теперь системы идентификации опознавали меня как Марка Гарецки, обычного лу с Земли. Для серьезных дел, как Громеш и говорил, у меня был браслет.
Оставаться в одиночестве пришлось недолго, пришедшее сообщение высветило зеленую пунктирную линию, проходившую прямо через стену. Я подошел, уперся носом в матовую черную поверхность, постучал носком ботинка. Поискал, куда бы браслет приложить, но привычного оранжевого круга не наблюдалось.
Позади меня, за стойкой, ухохатывались над чем-то три миловидные девушки – с выкрашенными в разные цвета волосами, стройные, с чуть красноватой кожей, ростом минимум на полголовы выше меня. Аборигенки, что с них взять. Ну да, чего бы не поржать над землянином-недотепой. Можно было бы и обидеться, но какой смысл? Да и девчонки симпатичные, а красота – очень даже уважительная причина при любом поступке. Ну почти любом. К тому же, пошутить я и сам люблю.
Так что просто пригляделся повнимательнее – способности видеть тончайшие нити бору никуда не делись.
Оранжевое пятно находилось на нужном месте, просто было заделано тем же материалом, что и покрытие стены, причем так, что и с микроскопом не заметишь. И к тому же было деактивировано. На заплатке висело простенькое заклинание, бьющее током при попытке дотронуться голой рукой. На вскидку, не сильно, так, больше чтобы напугать, а не навредить.
Укоризненно поглядел на девушек, похлопал рукой по стене, на пятый-шестой раз вляпавшись прямо в ловушку, получил свою порцию электрического разряда, стекшего по щиту, и вскрикнул. Как мне показалось, вполне натурально.
Работницы станции получили свою порцию положительных эмоций, и к их чести надо сказать, этим и ограничились. Одна из них, самая высокая, хотя куда уж больше, с огненно-красной шевелюрой, подошла ко мне, лукаво улыбаясь, извинилась за таких противных и негостеприимных подруг, и приложила ладонь к заплатке, чтобы ее отклеить, а заодно и ловушку снять. Надо же, тоже псион, правда из совсем слабеньких, еле заметное свечение возле ладони выдавало низкий уровень.
Видимо, у девушки что-то пошло не так. Она дергала рукой, пытаясь отлепить заплатку, но ни покровный материал, ни сама стена не поддавались. Рука девушки намертво прилипла к поверхности. Сначала она засмеялась, потом просто улыбалась, а через несколько секунд уже с ужасом смотрела то на меня, то на прилипшую ладонь.
Подружки за стойкой, сообразив, что что-то пошло не так, бросили свое безделье и решили получить еще одну порцию хорошего настроения.
– Риина, что ты копаешься, – та, которая была чуть полнее и ниже, с сине-оранжевыми локонами, подошла первой. – Видишь, господин торопится.
– Ничуть, – заверил я местный обслуживающий персонал. – Если надо, я подожду. Времени – вагон и маленькая тележка.
– Действительно, Риина, заканчивай свои штучки, – третья девушка подошла поближе, недовольно сморщилась. – Сейчас старший нас застукает за всем этим, о выходных можешь забыть.
– Я не могу, – Риина чуть ли не повисла на руке, – прилипла. Вот. Сами смотрите, аааааа…
– Шутишь? – сине-оранжевая вцепилась в ее кисть, сильно дернула. – И вправду прилипла. Опять что-то не то сделала? Ну ничего, сейчас мы тебя отлепим.
Ага, как же. Вторая прилипла рядом с первой, третья, с волосами всех цветов радуги, полезла их выручать и тоже приклеилась к стене.
Как в старой сказке про очень любопытных и жадных людей.
Одаренной, и то очень слабо, из них была только одна, Риина, и вот чего они все поперлись стену гладить, надо только было логику включить – если один прилип, не стоит повторять за ним ошибочные действия. Так нет ведь, всей командой стояли и пытались оторвать руки от стены.
Я отошел чуть назад, чтобы не мешать девушкам. А там уже разгорался скандал.
– Что ты там намудрила, дура? – орала сине-оранжевая на Риину, – мало тебе было того случая в прошлом месяце?
Третья просто отвесила подруге смачный пендель, благо ноги были свободны.
– Да ничего я не сделала, – Риина пыталась дать сдачи, – обычная ловушка, вон, и пассажира разрядом ударило. Ударило, правда ведь?
– Чистая правда, – подтвердил я. – Так шибануло, чуть мозги не вылетели. И глаза.
– Ну вот, я же говорила. А потом все должно было разрядиться. И сенсор должен был активироваться. Сто раз так делала, – оправдывалась Риина.
– Что ты делала сто раз? – раздался густой мужской голос из-за спины.
Я обернулся – за моим плечом стоял высокий молодой человек в форме, с тремя звездами над левым карманом.
– Ой, – пискнула Риина и замолчала. Ее подруги даже попытались вытянуться, что с прилепленными почти в одной точке руками было не очень просто.
– Что здесь происходит? – спокойно продолжал военный. И прерывая раздавшийся гвалт обьяснений, продолжил, – Аугни, докладывай.
– Что тут сказать, – радужная девушка вздохнула. – Риина решила еще раз посмеяться над пассажиром. Поставила шлюм на стену, и ловушку с разрядом.
– Очень слабеньким, – проблеяла Риина.
– Помолчи, – военный строго поглядел на нее, потом на Аугни, – продолжай.
– А потом этот господин не мог найти сенсор, и его ударило током. Риина подошла, чтобы все исправить, и прилипла. Мы пытались ей помочь, и вот тоже.
Военный пригляделся к стене, провел рукой параллельно поверхности, небрежно пошевелил пальцами. На мою схему легла еще одна.
– Ну что же ты так, – укоризненно сказал он, – девушки просто пошутили.
– Да, нехорошо получилось, – я пожал плечами, – переборщил. Больше не буду.
– То-то же, – военный поднес ладонь к стене, створки распахнулись. – Добро пожаловать на Сальбаат-ан, лу Марк Гарецки. Не задерживаю тебя.
– А мы, – пискнула одна из девушек. – Как же мы?
– Вы вляпались. Схема развеется не раньше чем через два часа. Следующий рейс через сутки, так что время есть, – с ленцой протянул военный, закрывая за мной проем.
Узкий коридор вывел меня в круглый зал с панорамным сводчатым потолком из прозрачного материала. Хоть тут я смог увидеть звезды вживую, но долго мне полюбоваться ими не дали.
– Марк Гарецки в учебный центр «Иштар»?
Высокая стройная блондинка строго смотрела на меня.
– Да, – кивнул я. Как будто подтверждения комма ей было недостаточно.
– Опаздываешь.
– Мы торопимся? – поинтересовался я, разглядывая ладную фигурку в военной форме, с двумя маленькими звездочками над правым нагрудным карманом.
Блондинка открыла рот, чтобы ответить, но, видимо, стандартный к ситуации не подходил. Так что несколько мгновений ей понадобилось, чтобы подобрать подходящий.
– В следующий раз будешь добираться до центра сам, – наконец разродилась она.
Я притворился, что очень расстроен. Видимо, это мою собеседницу удовлетворило, она повернулась, и нисколько не заботясь, иду ли я следом, зашагала к одному из шлюзов.
Благодаря терраформированию атмосфера Марса почти не отличалась от земной, только некоторые соединения фтора добавили для плотности. Так что планетные летательные аппараты комплектовались крыльями и дополнительной защитой от перегрева. По пологой траектории мы заскользили вниз, к месту назначения.
Марсианские пустыни никуда не делись, в этом мире они разбавлялись островками растительности и свободной воды, отлично видимыми через прозрачные стенки кабины. Огромные оазисы, в которых никто не жил, занимали значительную часть приэкваториальных областей. А дальше пошли бурые пески, перемежаемые иногда куполами местных поселений, огромные озера, частично замерзшие, и охватывавшие их заросли растений. Хоть в этой реальности сбылась мечта землян 20 века моего мира о садах, растущих на Марсе.
. Силовые щиты городов не давали разглядеть, что же там внутри, с высоты в сотни километров они смотрелись прыщами на поверхности красной планеты. Только в тысяче километров от южного полюса мы снизились до плотных слоев, и уже среди туч долетели до учебного центра. Грозы на Марсе ничем не отличались от земных, те же молнии, бьющие вертикально вниз, несколько раз они проходили от нас буквально на расстоянии вытянутой руки, но мою спутницу это совершенно не волновало, она уверенно вела планер по заданному курсу. Ну как вела – сидела и молча глядела в одну точку, не слишком гостеприимно и совсем не вежливо, но я не протестовал, мало ли какие здесь обычаи. И так ясно было, что чужаков здесь не очень любят.
