Марина вздохнула.

— Он винит себя за то, что случилось с Ингой. Дайте ему время, я уверена, он возьмёт себя в руки.

— Оптимистка. Лучше реально смотреть на вещи. А реальность такова: Ярослав сдулся. Совсем. Он уйдёт в запой и, хорошо, если не допьётся до белой горячки. Чёртов спецназовец… сильный и слабый одновременно. Некоторые люди неисправимы, их даже падение с балкона и травма головы ничему не учит. Заливать горе водкой — последнее дело.

* * *

Вернулся Ярослав ближе к вечеру с полностью набитой сумкой. В дом заходить не стал, сразу проследовал в сарай и заперся. Никто не сомневался, что уже через минуту он откупорил бутылку, ознаменовав тем самым начало грандиозного запоя. Вадик, который всё ещё плохо себя чувствовал, доковылял до сарая, постучал, попросил впустить, потому что желал поговорить. В ответ услышал резкое:

— Проваливай, мелкий! Никого не хочу видеть! А тебя — тем более.

Обиженно хлюпнув носом, Вадик прислонился спиной к двери.

— Пожалуйста, Ярослав, не пей. Ты нам нужен. Ты мне нужен. Как мы без тебя, а? В том, что случилось, ты не виноват. Инга погибла не из-за тебя. Виноваты только Варвара и Мамонт.

— Я сказал, вали отсюда, мелкий! — донеслось почти звериное рычание. В сарае раздался грохот, Ярослав что-то швырнул об стену. — И больше не приходи! Мне тошно от всех вас, и от тебя тоже! Я не твой папочка, чтобы сопли подтирать!

Со слезами на глазах, как побитая собачонка, Вадик вернулся в дом, свернулся калачиком на диване. Марина селя рядом, погладила его по голове. Хотелось бы ей сказать что-то ободряющее, но в голову лезла лишь банальная чушь, вроде «Всё будет хорошо». Уж лучше молчать. Вадик всхлипнул.

— Он никогда со мной так не разговаривал. Я-то что ему плохого сделал?

— Ничего ты плохого не делал, — тихо сказала Марина. — Просто он сейчас на нервах и говорит не то, что думает. Я в этом уверена. И он хочет забыться, хотя бы на время, потому и решил напиться.

— Это плохо.

— Тут не поспоришь. Это очень плохо. Но давай надеяться, что Ярослав возьмёт себя в руки.

Вадик кивнул.

— Да, я буду надеяться.

Ярослав как заперся в сарае, так и не выходил.

Поздно вечером, лёжа в кровати, Марина размышляла о том, что случилось, когда Мамонт сказал ей: «Убей себя». Разумеется, тогда её спасла частичка Духа города. Но что именно эта частичка сделала? Отразила ментальную атаку? Похоже на то. И не просто отразила, а вернула удар Мамонту, правда, в каком-то ином виде. Поможет ли это, если столкнуться лицом к лицу с Варварой? Уверенности не было. Толстяк умел убивать силой слова. На что же способна сама королева монстров? Выяснять это не слишком хотелось, но что-то подсказывало, что выбора не будет и с Варварой рано или поздно придётся лично иметь дело. Жутко. Жалко Дух города не Гудвин и не может добавить смелости, как тому льву из сказки. Придётся отвагу искать в себе. Во время реабилитации после инцидента с наркоманом это получилось. Получится ли теперь?

Марина коснулась пальцами шрама на шее и пожелала, чтобы сегодня ей пригрезился сон, в котором она расправляется в Варварой и прочими чудовищами. Глаза слипались, день был невероятно тяжёлым. Прежде чем уснуть, она подумала: «Как там Ярослав? Наверняка уже вовсю дрыхнет. Запойные быстро напиваются и столь же скоро отрубаются. Ну и хорошо, пускай спит. Сон лечит, даже алкоголиков».

* * *

Марина пробудилась от крика:

— Просыпайтесь! Ярослав уехал! Просыпайтесь!

Это голосил Вадик.

Марина поспешно оделась, вышла из комнаты в гостиную, где уже были ошарашенные Нонна и Семён. Вадик указал пальцем на дверь, ведущую в прихожую.

— Ярослав только что уехал! И Мамонта с собой забрал. На «Газели» уехал, и он не был пьяным!

Нонна скривилась.

— Вот же говнюк. И я хороша, ключи в машине оставила. Хотя, он со своими навыками и без ключа «Газель» без труда завёл бы.

Вадик сел на диван, тут же вскочил, не находя себе места.

— Нужно что-то делать. Он заставил наркомана превратить Мамонта в придурка. Мне сказал, что отвезёт его в лес и убьёт. Но я ему не поверил. А ещё он сказал, чтобы я шум не поднимал, вас не будил.

— Странно, — озадаченно потёр лоб Семён. — Начерта превращать Мамонта в дебила, прежде чем убить? Это нелогично. Нам нужно осмотреть сарай, может, поймём, что Ярослав задумал.

Отправились в сарай.

— Ни одной пустой бутылки, — отметила Марина. — Похоже, он действительно не пил, — она подошла к грубо сколоченному столу, на котором лежала куча пустых коробок из-под инсулина, пипетки, стояли какие-то склянки. — А вот это уже напрягает. Он времени зря не терял, что-то делал. Хотелось бы знать, что именно.

— Тут записка, — Нонна взяла с края стола тетрадный листок, начала читать: — «Я отправляюсь в экопосёлок. Попытаюсь в своих целях использовать Мамонта. В любом случае он сдохнет. Я сделал нитроглицерин, азотную и серную кислоту взял у себя в гараже. Шарахнуть должно не слабо. Там же, в сумке, вместе с бутылками с нитроглицерином, будут ампулы с инсулином. Простите меня, но так было нужно. Я должен действовать, иначе с ума сойду. Всё вы меня простите, особенно ты, Вадюха. Ты классный пацан, береги себя. Марина, Нонна, Семён, проследите, чтобы с Вадюхой ничего не случилось. „Газель“ я оставлю на обочине дороги, ведущей к экопосёлку».

Марина сжала кулаки и резюмировала:

— Поехал Варвару убивать, в одиночку. Безумец. Лучше бы он действительно набухался.

— Мы должны его остановить! — решительно заявил Вадик. — Или помочь!

Семён провёл ладонью по лицу.

— Не получится. У нас нет машины, а пешком до экопосёлся часа два. Вызывать такси — не вариант. После того, как Ярослав глотки тем тварям перерезал, нас сто пудов полиция разыскивает. А ориентировки, как я слышал, и таксистам дают. Слишком рискованно. Да и не успеем мы. Наверняка Ярослав уже на полпути к посёлку, а ещё минут через двадцать он начнёт действовать.

Лицо Вадика покраснело от гнева.

— И что же, мы будем просто сидеть и ничего не делать⁈ Как трусы⁈ Нет, я так не хочу!

— Мы пойдём к посёлку пешком, — решила Нонна. — Больше нам ничего не остаётся. С большого расстояния в бинокль поглядим, что там происходит, и ты, Марина, может, что-то ощутишь. Да, я согласна, Ярослава остановить мы по-всякому не успеем, но мы должны знать, чем закончится его авантюра. И «Газель», разумеется, заберём. Собирайтесь, выходим через пять минут. Ты, Вадик, здесь останешься. Ещё до конца не оклемался после нападения мрази. И, если с тобой опять что-то случится…

— Ну уж нет! — топнул ногой Вадик. — Что вы такое говорите? Ярослав мой друг, я не могу не пойти!

Нонна грубо схватила его за плечи, встряхнула, выдавила ледяным тоном:

— Ты! Останешься! Здесь! И это не обсуждается!

— Согласна, — поддержала её Марина. — Вспомни, что Ярослав в записке написал.

Вадика аж затрясло от злости.

— Вы… вы все сволочи!

Он выбежал из сарая, проследовал в дом, улёгся на диван, уткнулся лицом в подушку и расплакался. Плакал не из-за того, что его не берут с собой в экопосёлок, а потому что чувствовал: своего лучшего друга Ярослава он не увидит больше никогда. По крайней мере — живым.

* * *

Как и обещал в записке, Ярослав оставил «Газель» на обочине дороги, ведущей в посёлок монстров. Дальше они с Мамонтом пошли пешком. После того, как чудовищный наркоман обработал толстяка, тот стал точно робот, выполняющий все команды, при этом он постоянно дебильно улыбался, пускал слюни, мычал и кивал, словно китайский болванчик. Ярослав сказал ему выйти из машины — послушно вышел. Сказал идти — пошёл.

Время пять утра. Темно, промозгло. По лесу гулял ветер. Ярослав подумал: «Лишь бы не было дождя». Он нёс рюкзак, набитый бутылками с нитроглицерином и сотнями ампул с инсулином. После взрыва, как он надеялся, лекарство должно конкретно распылиться по посёлку и отравить монстров. А дождь мог этому помешать.