— Я знаю чья была идея с париком. Тамара Петровна сегодня написала заявление по собственному желанию.

Лицо босса выражает неумолимую решительность, а я каменею от ужасной новости.

— Нет! Господи, нет! Вы не можете уволить эту несчастную женщину! Она хотела как лучше! Ничего плохого, понимаете?

— Это не ваше дело. Я босс и распоряжаюсь набором и увольнением персонала по своему усмотрению.

— Вы самодур! Я тоже не останусь в таком случае!

Выпалив это, вижу, как лицо Дениса краснеет, он становится похожим на быка во время корриды. Кажется, я сейчас показала ему огромную красную тряпку…

Увидев, как сжались его зубы, почему-то думаю, что подобные челюсти с легкостью раскусили бы и разжевали даже стальной прут.

— Ты висишь на волоске, но видимо не осознаешь этого. Я могу отправить тебя в тюрьму.

— По какому интересно обвинению? — просыпается во мне юрист.

— Если придет такое время, то узнаешь подробный список, — отрезает босс ледяным тоном. — Я внимательно изучил твое резюме. Ты еще и юрист. Нет слов. Юрист нарушающий закон.

— Я ничего не нарушала!

— Ты выдавала себя за другого человека.

— По ее просьбе!

— Я хочу услышать это сам. Поговорить с твоей сестрой.

— Она сейчас за границей.

— Ее номер.

— У меня его нет!

Раздается хруст — карандаш, что крутил в пальцах Аполлон, ломается надвое. Выражение его лица становится еще жестче.

— П-проще всего уволить и меня… А лучше — верните Тамару Петровну. Она замечательный специалист…

— Ты лучше о себе волнуйся.

Вот, значит, он каков — только и знает, что судит, не давая ни малейшего шанса на оправдание.

Совершенно неожиданно тон голоса босса меняется, вопрос звучит низком тихим тембром:

— Почему ты сбежала утром?

— Когда? Откуда сбежала? — переспрашиваю с недоумением, думая о конференц‑зале.

— Не ломай комедию, — моментально голос меняется на рычание. — прекрасно знаешь откуда. — Я говорю о той ночи.

Сказать, что эти слова убили меня наповал — ничего не сказать.

Меньше всего я ожидала что босс заговорит о той ночи.

Он ведь помолвлен! Должен чувствовать вину и стыд. Но не заметно…

Терпеть не могу таких мужчин.

Чувствую на себе испытующий взгляд голубых глаз.

— Мне кажется, не стоит поднимать прошлое, — все что получается выдавить из себя.

На самом деле, я до сих пор даже самой себе не в состоянии дать разъяснения о своем поведении той ночью в пентхаусе. Но одно ясно — сбежала я прежде всего от чувства вины и смущения.

— Послушайте, мне не нужна эта работа, — произношу твердо. — Мне лучше уйти. Ваша невеста и все такое…

Ох! Зря я сказала про невесту! Опять неправильный ход… Еще подумает, что я его шантажирую. Это тотчас же стало ясно по вздувшимся желвакам на его скулах.

Я‑то имела в виду, что мне лучше ему глаза не мозолить, напоминая об измене.

Разве не логично?

— В данную минуту мне нужен опытный сотрудник. Тем более, что ввести нового человека в курс не получится, по причине отсутствия Тамары Петровны, — рявкает босс.

— Так верните ее!

— Вы продолжите работу здесь, насколько это будет мне нужно.

Да что он такое говорит?! Прям средневековье какое-то!

— Я свободный человек! — повышаю голос, кипя от возмущения.

Прямо в голове не укладывается, что этот человек себе позволяет?

— И советую не отвлекаться на вечеринки и ролевые игры, — сверкнув глазами, рычит босс. — Я этого не потерплю.

Какое‑то мгновение просто не верю своим ушам.

— В чем вы меня пытаетесь обвинить? В проституции? Это в вашем отеле процветают дикие законы, а я лишь стала их жертвой!

— Хочется верить, но предпочитаю проконтролировать сказанное вами. Уж больно вы склонны к маскараду.

— Каким образом контролировать? Ежечасно?? В чем? И с какой стати?

— Прекрати повышать голос, — вдруг приказывает босс. — Здесь слишком тонкие стены. Нам придется встретиться вне работы.

— Думаю это плохая идея.

— Другой нет, — отрезает босс.

При виде решительного выражения на красивом мужском лице, сжимаюсь внутренне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не понимаю, чего он добивается! Уволил бы, и дело с концом. Но нет, еще что-то выяснить хочет. А бедная Тамара Петровна ни за что пострадала.

Сейчас мне казалось невозможным поверить, что этот самый человек страстно и нежно сжимал меня когда-то в объятиях. Сейчас этот красивый мужчина совершенно чужой мне. Почему-то от этой мысли хочется расплакаться. Может, он конечно и прав, что поговорить вне работы надо, чтобы еще раз все расставить по местам… Я могу его попробовать убедить, что никто не хотел плохого и уговорить вернуть уволенную Тамару обратно…Но приказной тон и агрессия меня отталкивают. Попросил бы по-хорошему, и я бы пришла. Но видимо Денис с работниками не церемонится…

— Мы обсудим на этой встрече судьбу Тамары Петровны?

— Да что ты к ней прицепилась? Да, возможно, — нехотя буркает босс.

Но я уже жалею о своем вопросе. Он еще сильнее раздражает меня.

— Это шантаж! — произношу язвительно. — Некрасиво заставлять меня силой идти на встречу.

Наши взгляды перекрещиваются. Стоит мне посмотреть в его суровое, красивое лицо, вдохнуть едва уловимый аромат его парфюма, как весь запал праведного гнева пропадает, и я чувствую предательскую слабость.

«Что ты творишь, дура, — ругаю себя. — Не поддавайся его красоте! Это лишь внешняя картинка, а внутри он коварный, безжалостный! Еще и втемяшивший себе в башку, что ты не та, за кого себя выдаешь».

Но все же приходится согласиться на встречу.

— Хорошо, я не могу спорить с боссом.

Долгое время он испепеляет меня взглядом, потом цедит сквозь зубы:

— Жду в машине через квартал. Там есть книжный магазин, припаркуюсь неподалеку. Черный Мерседес…

Далее Аполлон диктует номер машины, который я разумеется не запоминаю.

Мне просто ужасно не хочется идти на встречу с боссом, но я все равно иду. Точнее, плетусь еле-еле. Еще и Натали привязалась, вместе выходили из здания, она все щебетала про своего брата. Еле отделалась от нее. Прилично получается уже опаздываю. Понимаю, что Денис будет в гневе. Ну и пусть! Это ему разговор нужен, мне все и так предельно ясно.

Возле книжного верчу головой из стороны в сторону. Номер не помню, машин тьма. Мерседес, кажется…

Денис подходит сам, больно хватает за локоть.

— Ты издеваешься? Почему так долго?

— Знаете, я сразу хочу предупредить. Сейчас нерабочее время, и заискивать я не буду, — говорю сдавленным голосом. Хоть и бравирую, он подавляет меня…

Некоторое время молча смотрим друг на друга.

— Садись в машину.

Ведет меня к своему автомобилю, открывает дверь. Нервничаю все сильнее.

— Куда мы едем?

— Узнаешь, когда приедем, — грубо отвечает Денис.

Мда уж. Жесток, безжалостен, решителен — вот таким вижу его в данный момент и мне это совсем не нравится.

— Надеюсь ехать недолго, я устала. И голодная.

Закусываю губу. Зачем я это сказала? Прозвучало как намек чтобы в ресторан вез.

Наступает секундная пауза. Потом Аполлон говорит:

— Хорошо.

И машина трогается с места. Что хорошо, и куда едем для меня так и остается загадкой.

Смотрю на мужские руки, лежащие на руле, очень красивые, крупные. Поневоле вспоминаю как ласкали меня. Тело начинает трепетать, в горле пересыхает…

Машина, наконец, останавливается. Возле многоэтажки. Элитной, очень красивой. Въезд во двор через пост охраны.

— Куда ты меня привез? Я думала разговор будет в общественном месте?

— С чего ты взяла?

— Я голодна, на работе ничего не ела. Думала хоть в кафе перекушу.

— Закажу на дом.

— Нет. Нам не стоит оставаться наедине.

— Чего ты боишься?

— Тебе не все равно чего я боюсь? Я вот точно знаю, чего боишься ТЫ. Поэтому и прячешь меня!