– Да, только вещи соберу, – кивнул «сынок» и поспешил скрыться с глаз отца, который буравил его нехорошим взглядом.

Бывшие супруги остались один на один, и это не предвещало ничего хорошего. Они уже много лет как в разводе и это было просто замечательно. У Михаила дергался глаз только лишь от одного ее присутствия, что уж говорить о том, чтобы жить с ней под одной крышей и спать в одной постели?

– Что тебе сделала это девушка? – поинтересовался Воронов, деловито закинув ногу на ногу. – Ты же понимаешь, что не права?

Марго хмыкнула и закинула на плечо сумку.

– Я всегда права, Мишенька. Неужели ты забыл? Если дети хотят пожениться, то все должно быть так, как я хочу, не иначе! Свадьба, кольца, место проведения… даже белье на невесте. Я буду все контролировать!

Мужчина поморщился.

– Ты больная, Марго, – сказал он и отвернулся. – Езжай домой. Не заставляй меня подниматься и выбрасывать себя за шкирку с территории. Уйди с глаз моих долой!

У бывших супругов были очень «теплые» отношения друг к другу. После бесконечных выкидонов женщины, у Михаила появился иммунитет. Ему было совершенно плевать, что она говорила и чем грозилась – он делал так, как ему угодно.

Маргарита фыркнула.

– Счастливо оставаться, Мишенька! – бросила она и пошла прочь, проваливаясь каблуками в сырую землю на зеленой лужайке.

Вскоре калитка захлопнулась, и Воронов вздохнул с облегчением. Он эту женщину терпеть не мог! И как его угораздило лучшие годы своей жизни потратить на вот это?

Некоторое время мужчина сидел и смотрел куда-то перед собой, а потом поднялся и пошел в дом заниматься своими делами, думая о том, что вот Илья снова уехал, оставив Веру здесь, на его шее. Девчонку снова бросили на растерзание хищнику! И ему было бы все равно, если бы мужчине не хотелось снова оказаться в ее узкой промежности.

Посидев пару часов за документами, Михаил все прислушивался к тишине, ожидая, что вот-вот услышит шаги девушки по коридору, но ничего такого не происходило. Мужчина успокаивал себя, мол, вернется, успокоится и придет обратно, но изнутри его все равно что-то беспощадно грызло. Всерьез волноваться он начал уже тогда, когда на улице стемнело, а Вера все еще не было.

– Вера? – крикнул он, выйдя в темный коридор. Возможно, он не услышал, когда девушка вернулась, ведь такое тоже возможно? – Вера, ты вернулась?

В ответ тишина.

– Бл*дь, – ругнулся Воронов.

Чтобы не быть параноиком, он даже в комнату поднялся, но та была пуста.

Девчонка действительно еще не вернулась домой.

Где ее черти-то носят в такой час? Куда она пошла? В лес? Не хватало еще, чтобы заблудилась, ведь в округе полно диких животных!

Сначала Михаил искал ее сам: звал по имени, заглядывал буквально под каждый куст, но никаких результатов его поиски не дали. Пришлось вернуться домой и обзвонить друзей с просьбой помочь. Вскоре на место сбора прибыла служба спасения и волонтеры, желающие помочь в поисках.

Вооружившись фонариками, люди разошлись по всей округе, разыскивая и зовя девушку по имени.

Михаил, зная лес, как свои пять пальцев, пошел искать девушку один, договорившись держать с товарищами связь по рации на случай, если кто-то отыщет Веру первым.

На улице было довольно прохладно – особенно это ощущалось в непроглядном лесу.

Михаил старательно прочесывал местность, звал девушку, переживая, что с ней могло что-то случиться. Помимо хищников здесь полно было ям и оврагов ­­­– девушка легко могла сломать ногу или скатиться вниз, удариться головой и потерять сознание. А то и еще хуже…

Фантазия мужчины рисовала разные сценарии, и один был хуже другого. Он нервно сжимал фонарик и шел вперед, пытаясь понять, куда же могла подеваться Вера.

***

Я пыталась выйти из леса, чтобы наконец вернуться, но как назло не находила дорогу.

Уже полностью стемнело, похолодало и я, обнимая себя руками, сдалась – села под какое-то дерево и поджала коленки, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются горячие слезы. Я понимала, что банально заблудилась и не знала, будет ли меня кто-нибудь вообще искать. Возможно, все только обрадуются моему исчезновению.

В лесу было оглушительно тихо, лишь листва шумела высоко-высоко над головой и стрекотали сверчки. Мне не слышно было шума проезжающих машин, голосов людей или еще чего, что говорило бы о наличии цивилизации. В душу медленно, но верно закрадывался лютый страх.

Я ругала себя за неосторожность и кляла мать Ильи, которая довела меня до неуправляемого состояния. Если бы не это, сидела бы я сейчас в тепле и горя не знала!

Отдаленный собачий вой я услышала неожиданно и замерла, не веря своим ушам. Или это была вовсе не собака?

Стало совсем не до шуток, ведь остаться ночью в лесу с хищником ­ – ужасно. Кто знает, что у него на уме? Сожрет меня, да и не подавится. А может еще и родню с собой приведет!..

Нервно засмеявшись, я поняла, что схожу с ума. Обстановка соответствующая, так что не удивительно.

Как назло мне стало казаться, что вокруг меня кто-то ходит: слышались шорохи, чье-то бормотание и тихий рык, который я старалась списывать на разыгравшееся не на шутку воображение.

Продолжая сидеть и жаться спиной к стволу дерева, я уже просто не выдержала – резко поднялась и рванула, куда глаза глядят, едва не врезаясь в высокие сосны, которые слегка освещала луна.

Я бежала без оглядки, спотыкалась, чувствуя затылком, что меня кто-то преследует, а может, мне просто это казалось.

Бежать, кстати, пришлось не долго ­– я зацепилась ногой за корень дерева, вскрикнула от резкой боли в щиколотке и полетела со склона вниз, собирая все ветки и кусты своим телом.

Оказавшись на дне какого-то карьера, похоже, что по добыче глины или чего-то такого, но давно заброшенного и заросшего не понятно чем, я запищала от боли. Мне казалось, что тело превратилось в один сплошной комок мяса, который беспощадно пинали хулиганы. Болело абсолютно все.

Кое-как приподнявшись, я стала оглядываться по сторонам, но ничего нового не увидела, кроме того, что я, кажется, вывалилась кубарем из леса.

Может покричать? Может, меня все же кто-то ищет?

Эта мысль не давала мне покоя, но было страшно из-за того, что меня могли услышать дикие животные.

Попытавшись встать, я вскрикнула от острой боли в ноге и осела на землю, понимая, что это конец. Добегалась.

Еще раз оглянувшись и прислушавшись к тишине, я облизнула пересохшие губы и закричала:

– Помогите! Слышит меня кто-нибудь?

Прислушавшись к тишине и надеясь поймать хотя бы какие-то отклики, я услышала отдаленный мужской голос, который позвал меня по имени.

По коже пробежала дрожь, а сердце подпрыгнуло от радости.

– Я здесь! Здесь, в овраге!

Кто там? Может Илья ищет меня?

Некоторое время вокруг была звенящая тишина. Я вертела головой, ожидая, что вот-вот ко мне кто-то придет, но никого не видела.

– Вера! – услышала совсем рядом. – Вера ответь!

Этот голос был вовсе не Ильи. То, что он принадлежал его отцу, я поняла почти сразу и, если честно, удивилась.

– Я здесь! – крикнула. – Осторожно, тут овраг!

Свет фонарика ударил мне в лицо буквально через минуту и ко мне стал спускаться Михаил, одетый в камуфляжные штаны и такую же толстовку.

– Нашлась! – облегченно вздохнул Воронов, оказавшись рядом и осматривая меня. – Что с тобой? Идти можешь?

Я отрицательно помотала головой.

– Нога болит, – пожаловалась. – Я упала.

Михаил поморщился.

– Ладно, – он выпрямился и снял с себя толстовку, которую подал мне. – Надевай.

Когда я надела ее, то почувствовала, как сильно на самом деле я замерзла, но хранящая мужское тепло одежда быстро начала меня согревать.

Михаил покопался в кармане штанов, достал оттуда что-то типа рации и, нажав на какую-то кнопку, сказал:

– Отбой. Я нашел ее, – убрав прибор в карман, он протянул мне фонарик. – Держи, освещать дорогу будешь, – и, игнорируя мой ничего не понимающий взгляд, одним махом поднял меня на руки, будто я была невесомой пушинкой. – Давай выбираться отсюда, горе луковое.