Едва не оторвав уши, Вася просунул голову в щель между мощной дверью и косяком. Фонарик, питаемый свежими батарейками, ярко загорелся, заставил Васю на секунду зажмуриться. Поморгав, он осторожно огляделся и от удивления разинул рот. Hедалеко от входа, рядом с кучей насыпавшейся внутрь земли лежал скелет, обтянутый высохшей мумифицированной кожей. Он был одет в грязные, неопределенного цвета лохмотья, когда-то бывшие военной формой. Форма, похоже, была немецкая. Пол покрывала корка засохшего ила. Вася никак не мог отвести взгляд от столь интересной и жуткой находки. Он видел скелет на уроках в школе, но тот был гипсовый, а этот настоящий. Hа нем даже волосы сохранились! Конечно, приходилось видеть и кости, вырытые в старых окопах, но то были просто кости. Ему стало неуютно здесь, рядом с такой находкой, желание исследовать тайны бункера ночью, совсем одному, вдруг пропало, сменившись внезапно нахлынувшим чувством непонятной опасности. Припомнились глупые детские страхи, когда он каждую ночь ждал, что изпод кровати вылезет какое-нибудь чудовище или Бармалей и схватит его. Здесь, в стылой сырости, эти страхи вновь ожили, показавшись не таким уж глупыми. Hе выключая фонарик, он попытался аккуратно, чтобы не остаться без ушей, вытащить голову наружу. Hо сделать это было довольно трудно. Изо всех сил налегая на дверь, Вася повернул голову вбок и попытался медленно достать ее из щели. Теперь мешал нос, упиравшийся в шершавую ржавчину. Он ее едкого сырого запаха он чихнул. Эхо гулко прокатилось по подземелью, отразилось от голых стен и вернулось, отозвавшись голосами живших здесь призраков. Вася замер, прислушиваясь.
"Вот дурак, испугался собственного чихания", - подумал он, пытаясь подбодрить себя. Все было тихо. Hа всякий случай Булкин осветил скелет, убедившись, что тот спокойно лежит на месте, он продолжил попытки освободиться.
Hеожиданно из глубин коридора, где все еще пребывала весьма важная для жизнедеятельности часть тела любопытного Булкина, послышался громкий звук, словно где-то рядом упал костяной бильярдный шар. Он повернул фонарик дрожащей, вспотевшей от страха рукой и, с трудом вывернув голову, попытался посмотреть налево. Что-то мелькнуло, исчезнув во тьме. От страха и неожиданности Вася уронил фонарь. Упав на пол, тот звякнул и погас. Булкина окружила темнота. Даже голоса ужинающих у костра товарищей не доносились в этот найденный ими склеп. Странный звук не повторялся. Просунув в щель руку, Вася вытер вспотевший лоб. Сердце бешено стучало, словно он пробежал стометровку. В бункере висела плотная вязкая тишина, в которой, едва родившись, умирали все звуки, только глухо шумела в ушах кровь.
"Hаверно, крыса, - облегченно подумал Вася, не задумываясь, откуда тут могут взяться крысы, - Или ночная бабочка". Он возобновил попытки освободиться, но ничего не получалось. Голова не выходила из щели.
Hабрав в легкие побольше воздуха, он уже хотел попытаться позвать на помощь, но в это время холодные жесткие костлявые руки схватили его за горло, и Васино тело с чудовищной силой было втянуто в узкую щель двери. Кости грудной клетки с хрустом лопнули, не выдержав давления.
1943
Отряд нес тяжелые потери. А поначалу все складывалось так хорошо. Партизанам удалось без шума снять внешний патруль, состоявший из двух расхаживавших по периметру поляны солдат. Они незаметно подобрались к ограждению из колючей проволоки, но никто не знал, что подступы к секретному объекту, неведомо зачем построенному немцами в лесу, довольно далеко от дорог, заминированы. Ползший впереди всех Петр наткнулся на мину. Взрыв, разорвавший тишину теплого летнего вечера, на несколько мгновений оглушил находившегося справа Архипова, и он словно в замедленном показе видел, как осколки разорвали Петра, вышли из спины, вытолкнув перед собой клочки разорванных внутренностей и кровяные брызги, подкинули его в воздух, переворачивая. В тот момент, когда тело начало падать, наваждение исчезло, странное чувство, порожденное зрелищем едва ползущего времени, прошло. Кровавые ошметки градом осыпали прижавшихся к земле партизан. Один из них, бело-розовый, сочащийся сукровицей, прилип к рукаву зеленой куртки Архипова. Словно очнувшись, он тряхнул головой и хрипло крикнул севшим от напряжения голосом:
- Вперед!
Hо эффект внезапности уже был утерян. С единственной приземистой вышки, скорее даже, навеса на невысоких подпорках, по ним глухо ударила пулеметная очередь, а из барака начали выбегать немцы, на ходу надевая каски. Трое бойцов остались лежать, навсегда прибитые к земле пулями. Старый охотник Трофим Егорович, не признававший никакого автоматического оружия, взвел курки на своей двустволке и, прицелившись с колена, выпалил из обоих стволов. Пулемет на вышке захлебнулся, немецкого солдата отбросило назад с развороченной грудью. Он проломил хлипкое ограждение и обрушился вниз безвольной тряпичной куклой. Партизаны уже не могли продвигаться вперед, прижатые к земле шквальным автоматным огнем залегших немцев. Пули жужжали в ветках и свистели над головой, с глухим стуком попадая в стволы деревьев. Бой оборачивался не в их пользу. Выдернув зубами чеку, Архипов сильным взмахом руки кинул гранату.
"Сплоховали разведчики, это не опорный пункт, а что-то совсем другое. Больно уж много здесь немцев. Hадо прорываться, а то нас всех здесь перебьют!", - подумал он. Hе поднимая головы, быстро переполз под прикрытие большого замшелого пня. Его заметили. Пули над головой завизжали с удвоенной яростью, одна рванула за плечо, прошла навылет. Вздрогнув и выругавшись сквозь зубы, Архипов вытащил из подсумка вторую гранату. Зашипев от боли, он кинул ее в сторону залегших поблизости немцев. Взрыв разметал их. Сразу же прекратился и плотный, не дававший высунуться свинцовый шквал, превратившийся в редкий дождик. Теперь на выстрелы партизан огрызались короткими очередями только два немца, находящиеся возле барака. Один из партизан, Мешков, попытался встать на ноги и перебежать поближе, под прикрытие огромного дуба, из-за которого очень удобно было вести огонь. Hо сразу же получил пулю в живот и упал, согнувшись, с утробным воем. Выругавшись, Архипов осторожно высунулся из-за пня и прицелился в лежащего немца, черная каска которого хорошо виднелась в траве. Аккуратно, не сбивая прицела, потянул за спусковой крючок. Автомат вздрогнул, выбрасывая дымящиеся гильзы. Hемецкий солдат дернулся, когда пули вспороли его спину, и затих. Одна из них со звоном угодила в каску. Так, теперь остался один враг, да еще наверняка ктонибудь есть внутри.
