— Громче, я сказал! Кричи громче!

— Как скажете, Мой Господин! — простонала блондинка с шоколадным загаром. И тут же завопила, переходя на тональность пожарной сирены.

Я продолжаю стоять в прихожей номера. Мне хватает минуты чтобы понять, что фото в конверте, переданное «доброжелателем» настоящее. На фото — та самая блондинка, которая сейчас вопит под моим мужем, и собственно, мой муж. Бонусом к фото шли ключ-карта, адрес отеля и время на конверте.

Когда осознание увиденного настигли, захотелось кричать. Но крик застревает в горле, а из легких выходит весь воздух. Я пытаюсь не смотреть как два тела барахтаются в кровати и громко комментируют происходящее, подбадривая друг друга. Так вот что ему нравится? Пытаюсь найти опору, чтобы не грохнутся в обморок прямо тут на пороге и роняю вешалку с одеждой точно себе на ногу. «Твою ж!» — вскрикиваю и замираю. Звуки из номера мгновенно стихают.

— Кирилл, посмотри, кто это? Мне показалось что кто-то кричал.

Мой высокий и атлетический сложенный муж поднимается и встает, накинув на себя лишь простынь. Я отчетливо вижу его широкую спину и, не дожидаясь, пока он развернется, выбегаю из номера на ватных ногах.

Зачем я туда ходила? Зачем открыла это письмо?

Быстро бегу по коридору гостиницы, периодически теряя равновесие. Не оглядываюсь, потому что очень боюсь. Боюсь увидеть его, бегущего за мной.

Может быть, всё же не заметил?

Я вылетаю из гостиницы, находу ищу ключи в сумочке. Пальцы кажутся деревянными и не моими. Очертания сумочки плывут, и мне нечем дышать. Давит в груди, воздух застрял внутри вместе с беззвучным криком.

Эта была его помощница, я узнала ее голос и шевелюру. Алина, кажется. Я помогала Кириллу выбирать ей букет на день рождения… значит, букет понравился, вот как благодарна.

Не могу найти ключи, вываливаю содержимое сумочки на капот и нахожу заветный брелок. Руки холодные, пальцы непослушные… Я завожу машину и выезжаю с парковки отеля.

А куда мне теперь ехать?

Семь лет. Семь лет брака. Получается, что все это время я была слепа? Давно у них это? А были ли еще девушки до этой Алины?

Мой нежный, любящий и заботливый муж… моя опора и защита. Он всегда был мне и другом, и любовником.

Жгучая боль в груди парализует ужасом. Как я еще могу управлять автомобилем?

Я вспоминаю нашу годовщину на Бали и пытаюсь нащупать тот самый момент, когда это началось. Когда мой любимый, единственный муж стал чужим? Тот, кто двигал бедрами в номере отеля — не он. Точно! Этому наверняка есть объяснение.

Во рту сухо и комок в горле не дает продохнуть. Как это могло произойти со мной? Я же не какая-то курица-домоседка! Как я это пропустила? Я высокая, у меня потрясающая фигура, я слежу за собой и выгляжу гораздо моложе своих ровесниц в тридцать лет.

Я ничуть не хуже ее!

Стон любовницы мужа эхом долбится в памяти, чтоб напомнить мне — это был не сон. Она кричала под моим мужем! Моим… Злость и обида душат, скрепив свои пальцы на горле, но я не могу ни завыть, ни заплакать. Просто беззвучно хватаю воздух и понимаю что голова уже кружится и я не вижу дорогу. Почему? Я же из зала не вылезаю, всегда идеальная, и у меня никогда не «болит голова»! Мы с мужем готовы были любить друг друга даже в экстремальных условиях. Туалет самолета по возвращению с отпуска, машина на подземной парковке… Да неважно где, главное с ним. Сейчас от воспоминаний о его прикосновениях меня бросает в дрожь. Тошнота подкатывает и жжет горло кислотой.

Я наконец-то останавливаю машину, ложусь на руль, и меня прорывает изнутри громом рыданиями. Всхлипываю, задыхаюсь и продолжаю рыдать. Громко, навзрыд. Никто меня не слышит за закрытой дверью автомобиля. Я оплакиваю свой брак, свою жизнь и свои мечты.

А мы ведь так хотели малыша…

Мы пытались, долго. Я проходила множество обследований и сдавала кучу анализов. Все было в пределах нормы и никаких отклонений не выявлено. На вопрос репродуктолога о муже, я тактично промолчала. Врач поняла меня без слов. Кирилл не считает что он должен проходить какие-то обследования. Он мужчина и по определению здоров. Виной в том что у нас нет детей по умолчанию была я. И сейчас, увидев его с другой, я начинаю понимать. Я просто не дала ему сына. Я не смогла. Рыдания прекратились и наступило опустошение. Я не могу быть ни матерью ни женой. Я сломанная, бракованная. То, что он еще не ушел от меня, уже чудо.

Звонок телефона телефона прерывает мои рыдания, смотрю на экран — Любимый. Отвечаю на вызов.

— Почему убежала так быстро и даже не зашла поздороваться? Это очень невежливо, Ника.

— Что именно? — хриплю в телефон. — Мой уход или подслушивание?

— А тебе понравилось? — муж смеется в трубку и я еще раз смотрю в экран, чтобы убедится с кем говорю. Это не может быть он!

— Почему? Просто скажи мне, зачем тебе это? — тихо прошу я.

— Жди меня дома. Вещи не собирай. Развод ты не получишь. По крайней мере, пока Алина не родит.

В таком состоянии домой ехать я не готова. Да и что мне сейчас там делать? Разносить квартиру, бить тарелки и швырять фото в рамках об стены, очевидно же.

— Сонь, привет. Вы дома? — звоню человеку, который точно объяснит мне что теперь делать или хотя бы как не сойти сума.

— Салют, дорогая. Мы на даче, хочешь к нам? Радик как раз мясо замариновал.

— Заучит здорово… но я сейчас не откажусь от твоего травяного чая, который с дзен эффектом.

— Что случилось, Ника? Ты доехать сама сможешь? Может я Радика попрошу тебя привести? — про чай это я прям спалилась. Подруга моментально распознала тревожные сигналы в моем звонке и уже готова оказывать первую помощь.

— Я приеду, скоро. Уже в машине и в вашем направлении. Часик-полтора. И поговорим. Но чая надо много.

Пока еду по трассе вечернего города, стараюсь не думать о том что произошло. Щемящая боль в груди притупляется, когда мысли заняты элементарными задачами. Например, следить за дорогой. А еще нужно купить что-то к чаю и отдельно презент для сына Сони и Радика — Дамира. Иначе чего это тебя Ника приперлась на ночь глядя и без вкусняшек.

Что именно меня так ранило? То что я увидела своими глазами или то что услышала по телефону?

Наверняка она и отправила этот конверт. Алина. Фото сделано третьим лицом, но это вообще не сложно. Как они оказались в этом отеле? Может она ему что-то подсыпала. Ну или как там… Радик рассказывал, что встречал в практике таких отравителей — опаивали девушек, вели в номер, производили преступные действия, которые выглядели на фото как добровольные. И потом этими фотографиями шантажировали. Наверняка эта Алина его просто подставила! Ну не мог он так поступить сам…

— Дорогая, судя по твоему рассказу, Кирилл не валялся тряпочкой, а вполне себе доминировал в процессе. То есть, очень активно тебе изменял. Опьянен он возможно телесами белокурой бабы и парой бокалов чего-то горячительного. Чего он у тебя там пьет?

— Виски… — тупо бормочу я и смотрю на кольцо, которое сняла и перебираю в руках. Всегда так делаю, когда нервничаю. Я не считаю своего мужа ангелом, он не безгрешен. Но изменить мне с помощницей? Это какой-то сюр.

— Тогда прекрати искать ему оправдания и ищи нормального юриста.

— Какого юриста? Зачем? — ну вот, я сознательно пропускаю мимо ушей упрек про «оправдание неверного мужа». А вот про юриста звучит очень страшно.

— Хорошего, дорогого и чтоб точно не из компашки твоего Неблаговерного.

— Сонь, прекрати. Я еще не знаю что там произошло. Наверняка этому есть объяснение.

— Объясняю тогда для тебя без соплей — он нашел другую и эта самая другая ему родит. Хотя вот тут я очень сомневаюсь. Но Кирилл в это свято верит, значит дама втерлась в доверие. Ищи адвоката и сваливай от него. Кроме недвижимости и денег вам делить нечего, это решается бумагами.