Когда наступил назначенный момент, и кардинал поднял св. Дары, Бернардо Бандини с быстротой молнии вонзил свой кинжал в грудь Джулиано Медичи. Тот сделал несколько шагов и упал без чувств на землю; Франческо Пацци бросился на него и, нанося ему удар за ударом, пришел в такую ярость, что сам ранил себя в ногу. Одновременно с этим на Лоренцо напали оба священника; один из них, Антонио Вольтеро, положил руку на плечо своей жертвы, чтобы нанести удар кинжала в шею. Но Лоренцо быстро отскочил в сторону, и, обернув левую руку полой плаща, обнажил шпагу и стад защищаться против убийц с помощью двух своих слуг, из которых один был тяжело ранен.
Лоренцо также были нанесены две раны в шею. В то время, как оба священника старались спастись бегством, Бернардо Бандини, убийца Джулиано, хотел напасть на Лоренцо; но этот успел скрыться в ризницу, где около него столпились друзья. Один из них запер тяжелые бронзовые двери, другой высосал раны Лоренцо, так как предполагали, что кинжалы убийц были намазаны ядом; затем наскоро была сделана повязка.
Между тем приверженцы Медичи рассеялись по церкви, одни преследовали убийц, другие собрались перед дверями ризницы и настойчиво требовали, чтобы их впустили, в чем сначала им было отказано, потому что Лоренцо боялся измены. Наконец один из слуг влез на орган, откуда можно было видеть внутренность церкви, и когда он убедился в полной безопасности, то двери были открыты; Лоренцо положили на носилки и отнесли в его палаццо под прикрытием вооруженной толпы его приверженцев.
Заговорщики не были приготовлены к такому исходу. В полной уверенности, что предприятие их увенчается успехом, они не приняли никаких мер, чтобы овладеть своей жертвой, что не представляло особенного труда в первый момент общей сумятицы, пока толпа не знала сущности дела. Вместо этого они устремились к палаццо «Signoria», куда заранее отправился архиепископ Сальвьяти с своим братом, некоторыми родственниками и многочисленной вооруженной свитой своих приверженцев. Часть сваты он оставил у главного входа, а другую провел в залу нижнего этажа; но, по рассеянности, уходя запер дверь на ключ. Вследствие этого находившиеся в зале не могли соединиться с товарищами и принять какое либо участие в дальнейшем ходе дела.
Сальвьяти, распорядившись таким образом, вошел в комнату гонфалоньеро, который жил в палаццо «Signoria», где он был представителем высшего начальства. Эту важную должность занимал тогда Чезаре Петруччи, человек почтенных лет, бывший очевидцем многих заговоров на своей родине, что делало его вдвойне недоверчивым и осторожным. Сальвьяти, поздоровавшись с ним, заявил, что должен передать ему поручение от папы, но Петруччи заметил, что при этом архиепископ несколько раз менялся в лице и не мог скрыть своего волнения. Между тем Сальвьяти, зная, что дверь из комнаты гонфалоньеро ведет в залу, где он случайно запер часть своей свиты, мысленно проклинал себя за неосторожность; и глаза его невольно обращались в эту сторону. Петруччи внимательно следил за взглядами архиепископа, и затем встал и отворил дверь в залу. Увидев непрошенных гостей, он тотчас понял в чем дело, созвал своих людей и стражу, и приказал арестовать всех бывших в палаццо. Приказ этот был немедленно приведен в исполнение; те которые оказывали вооруженное сопротивление были убиты, остальных выбросили из окон. Сначала архиепископ с братом и родственниками был задержан в зале «Signoria», но когда Петруччи узнал сущность заговора, то он без дальнейших объяснений приказал повесить всех их на окнах дворца.
Оба священника, посягавшие на жизнь Лоренцо, были захвачены и изрублены в куски приверженцами Медичи. Бернардо Бандини, видя что Лоренцо ускользнул от него, и дело заговора потеряно, успел во время спасти свою жизнь бегством. Раненный Франческо Пацци настолько ослабел от потери крови, что должен был вернуться домой; он упросил своего дядю Джакомо сесть на лошадь и обратиться с воззванием к народу. Джакомо собрал вокруг себя около сотни заговорщиков и отправился с ними на площадь перед дворцом «Signoria», приглашая по пути граждан взяться за оружие и защищать дело свободы. Но так как это воззвание не произвело никакого впечатления, то он поспешно вышел из городских ворот с своим небольшим войском и удалился в Романию.
Лоренцо Медичи не сделал никаких распоряжений, чтобы захватить заговорщиков, но тем сильнее обрушилась на них месть народа. Ничто не могло более расположить флорентийцев к дому Медичи, как этот неудавшийся заговор, который был вместе с тем и вопиющим святотатством, достойным небесной кары. Если кто выказывал неприязнь к Медичи или находился в каких либо сношениях с заговорщиками, то его убивали без сожаления. Кардинал Риарио искал спасения у алтаря, где священники с трудом могли оградить его от народной мести. Франческо Папци лежал в постели вследствие своей раны, но его принудили наскоро одеться и поволокли в палаццо «Signoria», где повесили на окне рядом с архиепископом Сальвьяти. Дорогой побои и оскорбления наносимые ему озлобленным народом не вызвали у него ни малейшей жалобы, он спокойно смотрел на своих сограждан, и только выразил сожаление, что они хотят остаться в прежнем рабстве. Нужно приписать чуду, что народ пощадил наследственный дворец фамилии Пацци и превосходную капеллу, построенную Брунелески по поручению Андреа Пацци, которая уцелела для потомства, на монастырском дворе Санта Кроче, в виде неподражаемого образца строительного искусства времен Возрождения.
Из всех членов фамилии Пацци, бывших в этот день во Флоренции, уцелел один Гуильельмо Пацци, муж сестры Лоренцо Медичи. Едва Бианка узнала из бессвязного рассказа конюха о том, что случилось в городе, как у ней явилась твердая решимость спасти своего мужа, несмотря ни на какую опасность. Она тотчас же сделала все необходимые распоряжения для своего отъезда, ничем не выразив своего волнения, и только во время прощания с детьми слезы навернулись на её длинных ресницах. Затем она села на лошадь и отправилась в город в сопровождении двух слуг. Флорентинцы знали всех членов знатных фамилий своего города, и Бианка всегда пользовалась общим расположением за свою доброту и простое обращение. Поэтому её появление на городских улицах было встречено доброжелательными криками. Мало по малу вокруг неё образовалась многочисленная народная толпа, которая сопровождала ее во дворец брата. Несчастье, постигшее Медичи занимало всех; вместе с громкими жалобами и плачем раздавались крики ярости и проклятия. По улицам тащили тела убитых; всюду виднелись обезображенные куски человеческого мяса, вздетые на копья, которые носили по городу. По-видимому фанатическая жажда мести дошла у флорентийцев до крайних пределов и ей не предвиделось конца.
Заговор Пацци
Бианка, пользуясь правами близкого родства, подошла к постели Лоренцо и вместе с сожалениями о смерти их младшего брата выразила радость, что видит его живым. Лоренцо ласково встретил сестру, которая живо напоминала ему покойную мать своей кротостью и красотой. Он был заранее уверен, что Бианка приедет к нему, как только узнает об его болезни; но поведение Гуильельмо Пацци казалось ему крайне сомнительным. Бианке удалось уверить брата, что Гуильельмо не принимал никакого участия в заговоре и, только уступая её настоятельным просьбам, отправился в город, где уже все было окончено без него. Наконец мог ли он быть недругом Медичи при той нежной привязанности, какую он всегда выказывал жене и детям!..
Лоренцо, поверив красноречивым убеждениям молодой женщины, обещал свое покровительство её мужу, которому дозволил остаться в своем дворце, пока не уляжется народная ярость. Но Бианка, не совсем доверяла обещаниям своего брата, и с ужасом думала о том, что может наступить день, когда Лоренцо при своем честолюбии, не задумываясь пожертвует зятем, если это окажется нужным для его целей. Таким образом она переживала тяжелые дни, в великолепном палаццо Медичи, ожидая с часу на час, что ярость народа обрушится на Гуильельмо Пацци. Ни один член этой фамилии не мог считать себя в безопасности, так как флорентийцы не отличали правого от виноватого; и повесили ни в чем неповинного Ринальдо Пацци, вместе с его дядей Джакомо, который был пойман на дороге в Романию и не принимал непосредственное участие в, заговоре. Тело Джакомо сначала выставили в фамильном склепе Пацци, затем в виду святотатства, которое позволили себе заговорщики, его похоронили за городской стеной, откуда оно было снова вырыто и выброшено на улицу.
