Мысль о бегстве на минуту промелькнула в её голове; но где может она найти сколько-нибудь надежное убежище? Из её глаз полились горькие слезы; она бросилась с судорожным рыданием на грудь матери. Безвыходность положения, заставила ее решиться на ненавистное замужество; но в эту минуту навсегда поблекли розовые надежды её молодого сердца, как цветы, побитые ледяным северным ветром. Одному небу было известно к чему приведет ее этот брак: будет ли она искать забвения на стороне в непозволительных сношениях, или дойдет до ожесточения и станет мстить нелюбимому мужу за испорченную жизнь злыми выходками и капризами?
Таким образом нельзя было ожидать дальнейшего сопротивления со стороны молодой девушки; но тем не менее встретились непредвиденные препятствия к предполагаемому браку. Хотя сношения между домами Медичи и Пацци были окончательно порваны и Маддалена должна была отказаться от своей романтической привязанности к Пьетро Пацци, но она искренно радовалась при мысли, что будет избавлена от брака с Франческо Чибо.
Дружба Лоренцо Медичи с неаполитанским королевским домом получила еще большую прочность в продолжении года. Самолюбие Лоренцо было в высшей степени польщено тем уважением, какое выказывал ему неаполитанский король не только, как представителю республики, но и по отношению к его собственной личности. Но само собою разумеется, что король Фердинанд в данном случае руководился своекорыстными целями, потому что союз с Лоренцо Медичи имел для него большую цену.
Он властвовал в своем государстве, как неограниченный тиран и настолько восстановил против себя высшее неаполитанское дворянство, что оно возмутилось против него. Решено было провозгласить королем его второго сына Федериго, потому что наследный принц Альфонс заслужил общую ненависть. Между тем принц Федериго, хотя и осуждал жестокость своего отца, но никогда не согласился бы встать во главе бунтовщиков, которые нашли поддержку не только в Венеции, но и у папы.
Лоренцо Медичи напротив того открыто принял сторону неаполитанского короля, равно и могущественные предводители партии Орсини, так что почти дошло до открытого разрыва между домом Медичи и папским престолом. При этих условиях конечно не могло быть речи о брачном союзе между Маддаленой и Франческо Чибо. Но дело внезапно приняло неожиданный оборот: король Фердинанд не только дал торжественное обещание исполнить все требования дворян, но даже простил всех виновных. Таким образом снова был восстановлен мир.
Но вслед затем король коварно захватил главных бунтовщиков, осудил их на жестокую казнь и присвоил себе их поместья. Теперь он мог без всякого преувеличения написать папе, что в его государстве не осталось ни одного недовольного магната.
Около этого времени в Риме был заключен брак Франческо Чибо с Маддаленой Медичи. Клара встретила самый почетный прием в родном городе; тогда же возвратился из ссылки её отец и другие члены фамилии Орсини, изгнанные во время ссоры папы с Неаполем. Вскоре они снова приобрели прежнее могущество; папа обещал кардинальскую шляпу второму сыну Лоренцо Медичи, по достижении им 18-летнего возраста, хотя до сих пор ни один юноша этих лет не был удостоен подобной чести.
Чтобы составить себе некоторое понятие о невероятной роскоши пиршеств, устроенных по поводу брака дочери Лоренцо Медичи с принцем Чибо, необходимо принять во внимание, что в те времена совмещались величайшие противоположности. Наряду с грубыми чувственными наслаждениями и беспощадной жестокостью можно было встретить глубокое понимание художественных произведений и любовь к роскоши, которая проявлялась в блистательных рыцарских турнирах и живописных одеждах. Богатство дома Медичи почти вошло в пословицу, и так как, с другой стороны, власть папского престола была безгранична, то естественно, что эта свадьба обратила на себя внимание всего цивилизованного мира. Но и в то время многие патриоты и благомыслящие люди Италии не ожидали добра от родственной связи между могущественным римским двором и фамилией богатого флорентийского купца.
В это время Джироламо Савонарола против воли своих родителей и втайне от них поступил в доминиканский монастырь в Болонье. Хотя при своем серьёзном уме и любви к науке, он давно чувствовал склонность к созерцательной жизни, но едва ли ему пришло бы в голову добровольно отречься от мира, если бы непозволительное кокетство Ореолы Кантарелли не подвергло его тяжелым испытаниям и не дало внезапно другое направление его дальнейшей будущности. Этот внешний толчок, по-видимому, был необходим для него, как и для многих других выдающихся личностей, чтобы окончательно посвятить себя своему призванию. Он не чувствовал прежде никакого влечения к монашеству, хотя условия общественной жизни возмущали его с ранней юности Он с глубоким огорчением видел, как высокие идеи христианства все более и более заглушались грубым эгоизмом и господством необузданных страстей. Не раз приходило ему в голову заступиться словом и делом за страждущее человечество и открыто обличить великих мира, не признававших других законов, кроме своей собственной похоти. Но до сих пор ему недоставало самого главного, а именно: личного импульса; он чувствовал себя связанным отношениями к родителям и братьям. Между тем, чтобы нераздельно следовать своей судьбе и идти к известной цели необходимо было отречься от личных привязанностей, желаний и надежд и отказаться от всех суетных земных помыслов.
Встреча Савонаролы с Ипполитом и Ореолой
Джироламо Савонарола суждено было сделаться великим проповедником, чтобы призвать людей к покаянию и восстановлению истинного христианского учения; но нужен был внешний повод, чтобы вывести его на этот путь. Таким поводом был каприз тщеславной девушки. Легкомысленное пари, предложенное Ореолой Кантарелли, могло иметь печальные последствия для обманутого юноши и довести его до полного отчаяния и, может быть, даже самоубийства. Но вместо этого оно только послужило средством, чтобы закалить его характер и окончательно убедить в суетности всех земных благ.
Ореола ловко начала игру и выдержала свою роль с искусством, которое трудно было ожидать от неопытной молодой девушки. Если бы у ней было сердце, она могла бы навсегда привязать к себе Савонаролу, между тем она сделалась злым демоном его жизни, потому что её необыкновенная красота, преждевременное развитие и гибкость ума послужили только к тому, чтобы обратить его в жертву её беспощадного кокетства. Для молодой девушки, обладающей такими преимуществами, не трудно одурачить самого умного человека, потому что он видит ее в моменты, когда она следит за собой и является перед ним в наиболее выгодном свете.
Джироламо не отдавал себе отчета, как это случилось, что он почти ежедневно стал видеться с Ореолой, то на улице, то в церкви; вскоре после того они встретились в доме одних общих знакомых. Сначала сама молодая девушка устраивала эти, по-видимому, случайные встречи; но вслед за тем очарование её красоты начало так сильно действовать на Джироламо, что он бросал самые серьезные занятия, если надеялся где-либо встретить прекрасную Ореолу. Но так как она всегда ласково отвечала на его поклоны и пользовалась всяким случаем, чтобы вступить с ним в более или менее продолжительный разговор, то между ними скоро установились дружеские непринужденные отношения, которые все более и более опутывали доверчивую душу юноши. Достаточно было веселой улыбки Ореолы, мимолетного взгляда, чтобы лишить его всякой силы воли, пока в один прекрасный день для него самого стало ясно, что им овладела страсть, охватившая все его существо. Он ощутил такое невыразимое чувство блаженства, что ему не приходило в голову, что он должен бороться с этим чувством. Вслед за тем у него явилось непреодолимое желание сообщить Ореоле о сделанном открытии, чтобы узнать: разделяет ли она его чувства и на что он может рассчитывать в будущем.
