После такого монолога Олег сунул в рот огромный шматок мяса и стал с довольным видом жевать.

– Понятно, – кивнул Кирилл и интеллигентно заглотил кусочек баклажана.

– Ладно, не дрейфь, сейчас я возьму над тобой шефство, будем лепить из тебя человека.

Через некоторое время Кирилл встал:

– Извини, я отлучусь на минутку.

Путь в туалет пролегал как раз мимо сидящей в углу пары офисных работников. Олег окликнул друга:

– Давай, попробуй, пошли ему флюид, – и подмигнул.

Кирилл насупился, глубоко вдохнул и нарочито медленной походкой направился в сторону туалетов. Он в упор смотрел на сидящего за столом мужчину и пытался направить на него волну своей «по сусекам наскребённой» внутренней силы и агрессии.

Уловив взгляд Кирилла, мужчина несколько раз посмотрел на него, отводя глаза и вновь возвращаясь к неумолимо приближающемуся силуэту. Кирилл усилием воли заставил себя глядеть прямо на объект эксперимента, отчего, по всей видимости, глаза его приобрели несколько выпученный вид. Мужчина прищурился, пытаясь, видимо, найти в файловой системе своей памяти хоть что-то, что могло связывать его с этим странным лысеющим человеком в старомодном костюме, но, получив в результате поиска полный ноль, нахмурился и вопросительно поднял брови, возвращая взгляд Кирилла.

Его спутница, почувствовав неладное, резко обернулась, взглянула на Кирилла, так же резко повернулась обратно и что-то зашептала мужчине. Тот повел плечами и метнул взгляд вправо и влево, словно пытаясь обрести точку опоры. Проходя мимо них, Кирилл шумно выдохнул и, не останавливаясь, проследовал за тяжелую бордовую портьеру к туалетам.

Олег наблюдал за происходящим с легкой улыбкой. Когда мужчина озабоченно посмотрел на него, пытаясь найти хоть какое-либо объяснение происходящему, Олег невинно поднял брови, и сжал губы, вытянув подбородок вниз, типа «Сам не знаю, я тут не при чем». Но в воздухе определённо почувствовалось натяжение какой-то особой неспокойной струны.

Выйдя из туалета, Кирилл совершил то, чего Олег никак не ожидал. Он подошел к столику заметно всполошившейся пары, навис над мужчиной, и ненатурально глубоким басом произнес: «У вас салфеточки не найдется?» Мужчина опять метнул в сторону Олега оценивающе-вопросительный взгляд, потом снизу вверх исподлобья взглянул на Кирилла и в тяжелой тишине подвинул к нему стоящую на столе салфетницу. Кирилл со второй попытки вырвал из веера салфеток один белый квадратик, с неким вызовом сказал «Благодарю» и, вытирая рот, вразвалку пошел к Олегу.

Такого накала комичности Олег не мог предусмотреть и, прикрыв кулаком рот, мелко трясся от беззвучного смеха.

– С тобой и вправду в переделку можно попасть, – Олег вернулся к своему стейку. – Зачем ты стал салфетку у него просить? Надо же было его просто молча флюидом задавить.

– Ну я, как бы это, в роль вошел, решил сымпровизировать.

– Ладно, для первого раза неплохо. Мужик напрягся как лампочка. Если выйдем отсюда живыми, считай, опыт удался, – Олег, улыбаясь, протянул к Кириллу свой бокал, и они чокнулись. – Давай, с зачином.

Компания молодых людей взорвалась веселым смехом. Кирилл посмотрел на них, но те, казалось, совершенно не подозревали о том, что творилось вокруг, и веселились со свойственным их возрасту щенячьим восторгом.

– В общем, надо что-то делать с моей девочкой, а что, я никак ума не приложу, – сказал Кирилл.

– Да эта проблема у всех. Вон, у меня, Саня, сын, 18 лет, тоже не знаю, что с ним делать. Ничего ему не интересно, компьютеры одни на уме. И нет бы, деньги на них зарабатывал, а то так, время прожигает и всё. Я пробовал его в ежовых рукавицах держать, да жена запротивилась. Теперь вырос, не пойми что, без царя в голове. Я уже вижу, что он бесхребетный какой-то получается, и к тому же мое мнение ни во что не ставит.

Кирилл вздохнул и поднял глаза к потолку: «А что, мол, делать».

Олег продолжил:

– Я ему предлагал ко мне в автосалон идти, на бокс, никуда не хочет. Я не уверен, что у него девушка есть. Нда… И нет бы, по маминым стопам пошел, музыка там, искусство, я может быть, и принял бы. Так ведь и это не интересно.

– Ну, может быть, он компьютерным гением станет?

– Да вряд ли… Ничего ему не интересно, понимаешь? Ни-че-го.

– Давай тогда подумаем вместе, что делать, – предложил Кирилл. – Может быть, чего и придумаем.

– Да у них в жизни всё как в инкубаторе. Сейчас же даже кино не снимают хорошее, потому что эти киносъемщики сами ничего не знают, и делают всё, исходя из каши в своей голове. А дети смотрят, и думают, что это и есть настоящая жизнь.

– Тут ты прав. Вот бабушка моя войну прошла, она и видела многое, и пережила многое. И я уверен, что тогда, когда ей было столько же, как нам сейчас, она знала больше и думала по-другому. Глубже. И страха было меньше перед жизнью.

– Да я тебе говорю, эти все инкубатораские, чего они видели? – сказал Олег. – Даже пороху не нюхали, не знают, как бывает, если еды нет, компьютеров нет, телефонов. Сколько своему ни говорю о том, что можно жить без всего этого. Вот мы жили, в девяностые жрать у нас не было, а это буквально вчера было.

– Ну, естественно, ему не на что спроецировать. Что слова… Только звук и больше ничего. И им не с чем сравнивать, а тут надо реально на своей шкуре почувствовать.

Олег посмотрел на своего друга:

–Да-а.., дела. Бросить бы их в девяностые, а то и в сорок первый, для профилактики, да жаль, машины времени нет.

Они посидели какое-то время молча, переваривая только что сказанное.

Мимо них ко входу прошли мужчина и женщина, незадолго до этого подвергшиеся эксперименту Кирилла по передаче силы духа. Женщина опустила глаза в пол, лишь однажды мельком взглянув на друзей. Мужчина же шел выпрямившись, словно собравшись, и с настороженностью поглядывал то на Кирилла, то на Олега. Когда они поравнялись с их столиком, Кирилл улыбнулся и произнес:

– Всего доброго.

Мужчина ускорил шаг и скрылся за дверью.

– Надо, наверное, было объясниться, чтобы он не надумал там себе чего такого, – сказал Кирилл.

– Да не надо, у него свои тараканы насчет происходящего. Может быть, это и к лучшему, заставит их пересмотреть свои взгляды на эти, скорее всего, внебрачные отношения в рабочее время.

Между тем Олег доел свой стейк и теперь подцеплял вилкой последние листы салата.

– Слушай, надо бы еще чего-нибудь заказать, пока аппетит не притупился, – сказал Олег и, подняв руку, пригласил официанта.

– Сделай, пожалуйста, два кофе и десерт какой-нибудь. Ты чего будешь? – обратился он к Кириллу. – У них торт Наполеон вкусный очень.

– Нет, нет, – запротестовал Кирилл, – я уже наелся, и кофе тоже не буду. Ты заказывай, что хочешь.

– А, ну да… – задумчиво протянул Олег. – Да не важно, не дрейфь. Два капучино и два Наполеона, – и добавил с нажимом, – и не будем заботиться сегодня о холестерине, – он подмигнул официанту, давая понять, что тот может идти.

– Кирюх, ну я правда не наелся. Давай так. Ты меня вином угостил, а я нас кофе угощу с десертом.

– Так не пойдет, – возмутился Кирилл, сжав губы. – Я тебя пригласил, это всё будет за мой счет.

– Кирюх, я тебя обидеть не хочу, но я правда ем как лошадь, чего я буду у тебя на фураже… – он осекся, взглянув в глаза товарища.

Такого выражения лица Олег давно не видел у своего друга. Вернее видел, буквально вчера, перед входом в дом Никиты. И ещё однажды, в детстве, когда загнанный в угол Кирюха со стулом бросился на донимавших его старшеклассников и заставил тех убежать от него, крича «Сумасшедший!». Вот такой огонь в глазах Кирилла, пожалуй, был тем самым, чего ему не доставало все эти годы.

– Всё, всё, – Олег поднял руки ладонями вверх, сдаваясь перед таким напором. – Как скажешь. Но, раз такое дело, надо было заказывать запеченную во фритюре лапку аллигатора…

Кириллу не пришлось даже думать, что ответить на это, потому что около столика с молодежью происходило какое-то необычное оживление. К ним подошёл человек с длинными спутанными волосами и бородой, закрывающими практически все его лицо, по всей видимости, попрошайка, и хрипло забормотал что-то непонятное о девочках и красоте, хватая одну из них за плечи. Школьницы тихонечко завизжали, в ужасе тряся руками, а их кавалер вскочил из-за стола, басом выдавая непонятные междометия, но не совсем уверенный в том, что делать. В то же самое время официант и бармен, с интересом наблюдающие за разворачивающейся сценой, вовсе не спешили бросаться подросткам на помощь и наводить порядок в ресторане. И тут бомж поднял ржавое ведро, которое все это время держал в руке, медленно перевернул его над золотоволосой красавицей. Ее крик заглушил играющую в зале музыку, и тут на нее сверху посыпались… лепестки роз.