Она налила в самовар воды и приготовила растопку, когда раздался снова звонок, и она опять устремилась в переднюю. Наконец, ей удалось поставить самовар.

В кухню вошла барыня.

-- Самовар скорее! Что это как ты копаешься? Пока что, иди на столь накрывай!

В комнатах шумели гости.

Луша накрыла на стол, поставила все, что надо, подала самовар, и через десять минут барыня позвала ее разносить чай.

Она брала на поднос чашки, стаканы и относила их гостям в гостиную, в кабинет, к барышне в комнату; одному приносила лимон, другому сливки, третьему булки, в кабинет -- коньяк, а к барышне -- конфеты.

-- Вы, Луша, как управитесь, -- сказал барин, снимая с подноса стакан чая, -- слетайте нам за картами. Игру, две колоды, 1-го разбора. Поняли?

-- Слушаю-с!

Подопёнкина разливала чай и беседовала с Мошкаровой, вдовой титулярного советника, на неиссякаемую тему о прислугах.

-- Девушка ничего себе, -- говорила Подопёнкина, только с ленцой немного, все поторапливать надо. И готовит неважно. Надо за всем доглядеть.

-- И то спасибо скажите. Нынче они так избаловались, так распустились, -- с азартом отвечала Мошкарова, -- прямо сладу нет. Я вот за один месяц пятерых сменила. То ничего не знает, то ленивая, а денежки подай!..

-- Вообще нравственность упала, -- сказала Подопёнкина. -- они теперь все норовят вольничать. Только у меня не больно повадно им... Возьми и скорее долей самовар! -- приказала она Луше.

Луша подхватила самовар.

-- А со двора часто ходит?

-- В две недели раз. И гостей никаких!..

Мошкарова одобрительно кивнула, так что конец кружевной наколки упал ей на нос.

Луша снова долила и поставила самовар, после чего побежала в лавку за картами, вспомнив и о барышниных конфетах.

-- И что это ты летаешь таким соколом! Держать не удержишь! -- воскликнул у ворот дворник, обнимая Лушу.

-- Пусти, черт! -- вырвалась Луша, -- гости у наших-то вот и гоняют.

-- А ты плюнь!

-- Плюнешь, поди! -- и Луша полетела по улице.

Едва переводя дух от быстрого бега, вернулась она на кухню и тотчас ухватилась за самовар.

-- Где ты была? -- строго спросила ее барыня, -- я тебя зову, зову. Там посуду убрать надо, а тебя и на кухне нет!

-- Коли меня барин за картами посылал!

Луша снесла барышне карамель "Гаданье" и барину карты.

-- Разложите стол! Здесь разложите! -- приказал барин.

Луша раскрыла ломберный стол, поставила свечи, пепельницы, достала щетки и два крошечных мелка.

-- Это и все? -- воскликнул Подопёнкин. -- Ну, как знаете, а бегите за мелками! Да скорее только! Господа, по маленькой! -- обратился он к гостям.

Луша подошла к барыне.

-- Барин приказал мелков купить!

-- А что ж ты думала, когда карты брала?

-- Разве я знаю?

-- Снеси сперва чай, а потом пойдешь в лавку -- кстати вот деньги разменяешь: на 5 руб. мелочи возьми. И меди! Вы ведь сыграете в лото? -- обратилась она к Мошкаровой.

Луша снова полетела в лавочку и обратно.

-- Ну, и носит тебя! -- сказал дворник.

-- И не скажи! -- на ходу откликнулась Луша.

-- Уберешь со стола и ужин готовь! -- сказала барыня.

Луша стала убирать посуду.

Из комнаты барышни раздавались визг, хохот и крикливые голоса; в гостиной чей-то сиплый голос выкрикивал:

-- Шестнадцать, семьдесят семь, восемь!..

А из кабинета доносилось:

-- Без козыря, два без козыря, три трефы, пас! Я скажу в червях три!..

Луша загромоздила в кухне весь стол убранной посудой, растопила плиту, начистила картофель и поставила его варить, после чего начала вытаскивать из-за окна бутылки и закуски.

Время от времени ее звали в комнаты, и, оставляя работу, она бежала на зов, чтобы подать стакан воды иди достать папиросы, или поднять закатившуюся под диван монету. Потом возвращалась в кухню и принималась за стряпню.

Кончив с нею, она стала накрывать на стол, заполняя его приборами, рюмками, стаканчиками, бутылками и приготовленной закускою в жестянках и на тарелках.

Гости с шумом и веселым говором двинулись в столовую.

-- Луша, передай сюда грибы! Открой бутылку! Убери тарелки, подай чистые! Голубушка, принесите мне стакан воды! Луша, принеси пиво! Подыми салфетку! Давай следующее!

И Луша металась с одного конца стола к другому, принимала, подавала, убирала, откупоривала бутылки, устремлялась на кухню, возвращалась бегом в столовую, пока барыня не сказала:

-- Поди, поставь самовар да приготовь чай! Господа, а мы еще сыграем!..

Гости шумно поднялись от стола, а Луша на кухне уже ставила самовар и перемывала стаканы, чашки, чайные ложки и блюдца.

В столовой уже не было возможности быстро прибраться, и барыня приказала Луше самой разливать чай на кухне и разносить его желающим.

-- Этому фанту что делать? -- выкрикивал Борис Подопёнкин в комнате сестры, где собрались его приятели и барышни.

-- Не ходи одна! Вот мы ее цап! -- раздавалось из кабинета следом за щелканьем карты, а в гостиной снова кто-то выговаривал глухим басом:

-- Тридцать два, двадцать четыре, восемь!

Луша моталась из стороны в сторону.

-- Мне, голубушка, еще сахару! Налейте мне стаканчик! Луша, принеси пива! Ополосни этот стакан! Выбрось из пепельницы!

И она опять подавала, принимала, убирала и металась из кухни в комнаты и назад.

Был уже четвертый час, когда гости все разом поднялись домой.

-- Луша, помоги одеться! -- закричала Подопёнкина.

-- Милая, а где мое боа! Найдите калоши: буква С.! Мое пальто на зеленой подкладке!

Луша искала пальто на вешалке, искала калоши под вешалкой, находила платки, боа, шапки, подавала шубы и надевала калоши, а потом, взяв лампу, проводила гостей до самого низа

Возвращаясь наверх, она встряхивала на ладони два двугривенных, которые придали ей бодрости.

-- Ой, устала я, Луша! -- проговорила барыня, едва Луша вошла в прихожую и заперла дверь. -- Скорее стели всем кровати, да и спать! Уберешь уже завтра все, -- прибавила она милостиво.

Луша прошла в кабинет, вынесла из него ломберный стол и стала стлать постель. На письменном столе стояли стаканы и недопитые бутылки, и всюду валялись окурки папирос.

Луша прошла к барышне, потом к молодому барину, быстро постилая постели, и, наконец, в спальную барыни.

Господа, между тем, сидели в гостиной и жаловались на усталость.

Сам Подопёнкин не доспал после обеда, работал, "как лошадь", на службе и завтра должен к 12 часам уже быть в департаменте.

-- А мне к девяти, и Лушка проспит, наверное! -- воскликнул младший Подопёнкин.

-- Ой, мочи нет, глаза не глядят, -- сказала сама Подопёнкина, -- до свиданья. Я спать. Натолклась за день! -- и она прошла в спальную, где Луша оканчивала уборку.

-- Ох, смерть моя! Сними мне сапоги! -- она плюхнулась на кровать, расстегивая лиф, развязывая тесемки и протянув толстую ногу. Луша опустилась на колени и сняла с нее сапоги.

-- Ты уж прямо ложись, Луша, -- сказала Подопёнкина, -- а завтра лучше встань пораньше да белье грязное собери. Я встану и сосчитаем!

Она сбросила последнюю юбку и полезла в кровать.

-- Ну, иди! Погаси лампы и ложись!

Луша пошла гасить лампы. В гостиной по полу валялись бумажки от конфет, апельсинные корки, окурки папирос и куски булки; на столах лежали кучи скорлупы от орехов. В столовой весь стол был заставлен грязной посудой, недопитым и недоеденным, а пол был и залит, и замусорен.

Луша загасила везде лампы и пошла на кухню.

-- Не забудь разбудить меня! -- крикнул ей младший Подопёнкин.

-- Ладно!

Луша добрались до своей кровати и упала в нее, не раздеваясь. Все вокруг нее заволновалось, всколыхнулось, в она словно поплыла куда-то, чувствуя, как сладостный отдых разливается по всем ее членам.

-- Луша! А, Луша! -- услышала она голос, и кто-то толкал ее в плечо.

-- А? Что? -- она вскочила и села, не понимая, что с ней и где она.