Боль была жуткая, но прошла быстро, не успел я метеором долететь до земли, трансформируясь чуть ли не в процессе. Превратившись в человека, тут же пригнулся, покрывая тело слоем сверхскользкой слизи, а затем рванул к ближайшему человеческому силуэту, уютно устроившемуся за деревом и долбящему с автомата куда-то вдаль.
Вспышка света. Полосок нет. Чужой.
Пинком ломаю человеку позвоночник, а затем, чуть замешкавшись от зло свистнувших над головой пуль, вновь становлюсь туманным червяком, тут же начиная двигаться на максимальной скорости, но у самой земли.
Так-то лучше.
Теперь происходящее из калейдоскопа редких вспышек в ночи стало нормальным, почти уютным филиалом ада. Я метался между деревьев длинной всевидящей (но страшно близорукой) змеей, разглядывая окружение со всей поверхности тела. Окружение отстреливалось, периодически применяя свои силы, я периодически уклонялся или терял часть своей субстанции. И то и другое было приемлемым исходом. Всё, что выпущено врагами в меня — не выпущено в других. Так прошло минуты три, целая вечность в перестрелке, особенно когда противники могут устроить полный кавардак своими внезапными перемещениями, вспышками и лучами. Почти бестолковые минуты. Я оказался удивительно бессилен в лесу, где превращение в человека грозит пулей от любого свидетеля (на мне нет полосок!), а любую слизь можно спокойно оттереть. Четыре человека, у которых не оказалось светоотражающих нашлепок? Мелочи. Они, кажется, даже не были неогенами…
…потом я нашёл Егора. Мужик, только что кого-то зарезавший, мирно перетягивал жгутом раненную ногу, когда я нарисовался рядом.
— Егор! — тут же обозначился я, налепляя ему кусок густой слизи на дыру в ляжке. Вон у него в ухе переговорное устройство, скажет же, что делать!
— Еп твою мать! — тут же отреагировал, дёргаясь, громила, — Ты…
Неизвестно, что он хотел сказать, нам обоим стало не до беседы. Загадочную ночь белорусского леса уверенно сменял свет. Розовый такой, плавно набирающий силу, исходящий из источника, находящегося… довольно далеко от нас. Он сиял, как восходящая звезда.
— Это Ржа! Бегом к ней! — гаркнул мне водитель майора, — Бегоом!!
Я рванул вперед, прямо на эту «звезду», но быстро был вынужден замедлиться. Свет на то и свет, чтобы вокруг все внезапно прозрели, а я снова стал для всех этих людей понятной и удобной мишенью. Но тут уже было не до раздумий…
Полулежащий у дерева вояка направляет на меня горящую зеленым светом ладонь. Повинуясь его способности, листья, ветки и прочий мелкий хлам, подсвечиваясь тем же зеленым светом, летит ко мне и сквозь меня со страшной скоростью. Отвечаю незамедлительно, умело вбивая в раскрытый рот туманное «щупальце», привычно ставящее смертельную слизевую заглушку на легких. Дальше.
Автоматчик. Просто хватаю человека, ударяя головой о дерево. Некогда отвлекаться. Еще один. Этот не так прост, он успевает бросить мне навстречу гранату, а затем еще и выдохнуть в «лицо» облако жгущего псевдоматериального пепла или чего-то похожего. Пепел шипит, погасая от производимой мной слизи, насыщающей туман, граната безвредно сечет мою псевдоплоть осколками, а человека я валю с ног простым толчком, переходящим в целенаправленное насаживание бойца на торчащий из земли сук.
Дальше. Быстрее. Не обращать внимания на прилетевшую сбоку вспышку зеленого, повредившую как бы не сильнее, чем всё остальное, вместе взятое. Объявлена высшая опасность, Окалина врубила своё розовое пламя, а я…
… вожусь тут.
Обнаженный горящий человек, от которого прямо исходит гул рвущегося с поверхности кожи пламени, бросается на меня как вратарь. Уклоняюсь, швыряя в него небольшим трухлявым полешком, спешно пытаюсь убрать «хвост» подальше от опасного типа. Тот не успевает подняться на ноги, будучи изрешечен очередью из автомата. Меткий стрелок, чье бледное измазанное грязью лицо (принадлежащее водителю майора) я еле увидел, уже машет мне вслед руками.
Мол, быстрее!
Хорошо хоть поворачиваться мне не надо… Только что я смогу один и голый против пуль? Это если еще смогу собраться назад в человека…
Егора не стало мгновенно. Вот он стоит с оружием в одной руке и еще машет мне в хвост, а вот на его месте… взрыв. Не обычный, а просто рванувшая вверх и в стороны почва. Целый фонтан.
Я вижу это, продолжая приближаться к источнику розового света, огибая деревья, пропуская через себя кусты, стараясь закрутиться вдоль своей оси еще быстрее, выжав на каплю скорости больше. Мы не в сказке, где кидаются на помощь… хотя удержаться сложно. А мне нельзя, никак. В отличие от почти всех здесь присутствующих, розовый свет меня не слепит.
На поляне творилось светопреставление. Тут было десятка полтора людей, активно стреляющих из всего, что только можно по стоящей посередине поляны голой и светящейся Окалине, разглядывающей атакующих с скрещенными на груди руками и пренебрежительным выражением на лице. Правда, всё это богатство в виде пуль, лучей, гранат, вспышек и прочего неогенства блокировалось сферическим прозрачным щитом, бывшим в диаметре метра четыре. Под ним себя все чувствовали неплохо — как Окалина, так и лежащий у неё за спиной на груде ящиков с ручками Коробанов Тимур бать его Витальевич, которого за распростёртые в стороны руки держал еще один мужик с напряженным до выступивших вен лицом. Бородатый и незнакомый. Розовое пламя, покрывающее могучую женщину, отражалась от поверхности сферы неуязвимости, превращая её в огромный светильник.
На всех троих не было ни царапины, каким-то образом раздутая неуязвимость Коробка работала на все сто процентов, только вот в ситуации был один неприятный нюанс. Точнее, он появился с моим прибытием
Я — был снаружи. Как и враги, тщетно пытающиеся пробить барьер.
Времени на раздумья не было, но отвратная рожа Коробанова, послужив напоминанием о его неуязвимости, помогла сразу принять единственное из возможных решений, доступных, после оценки ситуации. Я на всей дури, ничуть не угасшей после врыва на поляну, полетел в атаку!
Никаких превращений, никаких маневров, ничего, кроме таранного удара моего «мордой» в кривящуюся рожу враждебного элемента с попутным вымазыванием её, этой рожи, слизью! Самым тягучим, самым липким, самым гадким её вариантом!
Наверное, не будь я под впечатлением от увиденных мной достижений «копух», хрена лысого я бы так поступил. Максимум бы сшиб пару человек, может быть, даже засунул им в глотки свои фирменные заглушки, но потом бы, увидев, что нахожусь буквально с голой жопой против целого стада противников, я бы удрал. Как минимум отступил, чтобы работать как поддержка, а не ломовым лосём, которого буквально приманили как светлячка на огонь, а затем подставили под удар.
Но это был не тот случай. Моё длинное тело жарили, жгли, пробивали насквозь пулями, меня пытались разорвать (и разрывали) другие силы, но я всё равно пёр вперед по кругу, от рожи к роже, пихаясь, может быть, и слабее с каждым новым тычком, но вот измазывая — всё подряд! Хорошо, качественно, надежно! Главное глаза залепить, а там кто-нибудь да поможет! Человек без глаз слаб, жалок и уязвим, это вам даже жопа Выжигателя скажет!
Быстрее, быстрее, быстрее! Лицо, лицо, лицо, лицо! Быстрее! Еще быстрее! Главное — завершить круг, вывести этих гадов из боеспособного состояния, а там уже удеру! Всё равно назад не превращусь уже! А значит — быстрее! Лицо, лицо, лицо!
Я не слышал, как вокруг раздаются выстрелы, выкашивающие обезвреженных мной неосапиантов «Гидры». Не слышал, как предупреждающе кричит Ржа, приказывая мне отступать, хотя бы взлететь повыше. Даже серии взрывов, окруживших эту сферу неуязвимости, я не услышал, не увидел, и не ощутил. Хотя должен был… еще как должен был.
Но если так подумать — разве герои оглядываются на взрывы?
Конечно, нет…
Эпилог
— Юля? Что ты тут делаешь? — неприкрыто удивилась мрачная хозяйка одной трёхкомнатной квартиры, наблюдая призрачный силуэт дочери, нахально вплывший домой сквозь запертую дверь. Нелла как раз в этот момент стояла в коридоре, суша волосы полотенцем и кривясь перед зеркалом от дергающей везде боли. Левую щеку женщины пересекал свежий рваный шрам, всем своим видом намекающий, что хирург, наложивший столько ровных швов, был мастером своего дела.
