По словам Корно, ставшего куда менее представительным и номенклатурным, я понял, где порылась собака. Раньше наша Юлька была неестественно идеальна, напоминая робота, идеально выполняющего составленными организаторами программу, чем и цепляла простые советские души. Люди видели в ней некий отстраненный идеал, одухотворенно исполняющий отличные песни, а вот теперь — просто человека, пусть и прозрачного. Магия неестественности ушла.

Насовсем.

Да, пока собравшиеся питерцы в восторге, они отбивают себе ладони, присоединяются к припеву, даже радуют мое зачерствевшее сердце своими простыми и радостными мордами лиц, но увидь они такую Юльку снова — реакция будет куда жиже.

Тем временем за кулисами уже начали готовиться живые музыканты. Скоро формат концерта изменится на более молодежный, наша призрачная примадонна переобуется с возвышенной певицы о счастье, свете, дружбе народов и общей любви в нечто более приземленное, возможно даже связанное с роком. Это уже будет неформальная часть, а вот на прощание после основной нам как раз надо показаться на глаза публике. Там Юля скажет несколько хороших слов собравшимся, а нас представит как своими друзьями, так и героями, наворочавшими в Стакомске много добрых дел. Тут у нас Паша загорится, как главный спаситель.

Паша загорелся. По-моему, ему не хлопали также жарко, как самой Юле в начале, только из-за того, что народ банально отбил себе руки. Стоя на сцене в полумаске и улыбаясь как дурак, я прекрасно видел, что тут и там в человеческом море улыбающиеся друг другу люди гордо демонстрируют краснющие ладони. Правда, некоторые вместо аплодисментов начали орать и свистеть, но тут уже никуда не денешься.

А еще никуда не денешься, когда некая полупрозрачная и слегка светящаяся белым зараза с громким воплем «А это мой жених! Витя Изотов!» прилюдно вешается мне на грудь. Нет, это в планах было, это было полезно, но поймите меня правильно, я скромный мальчик из странного общежития, живущий под землей! Я не привык, чтобы чуть ли не два десятка тысяч людей охреневали, разглядывая меня!

«Ты ж меня кринжанула, ты ж меня подвела, ты ж меня молодого с ума с розума свела…», — напел кто-то ехидно в голове. Возможно даже я. Пришлось крепко стиснуть метафорическими зубами метафорические яйца в кулак, а затем, лыбясь как идиот реальными челюстями, обнимать призрачную заразу за талию и делать ручкой. Тут еще, б*ять, на плечи погонами две узбечки опустились! Вам-то что надо, заразы микроскопические?!!

К моему вящему счастью, эта сцена долго не продлилась, так как советские граждане с натрудившимися ушами и ладонями, прекрасно понимали все трудности, связанные с тем, чтобы выбраться отсюда, желательно целыми и невредимыми, от чего довольно скоро начали двигаться, повинуясь указаниям милиционеров, вооруженных рупорами. Другая стая стражей закона бдительно следила за нехилой кучей куда более молодых слушателей, нетерпеливо бьющих копытами.

А вот мне было пора.

Переодеться в майку и шорты, снять маску, надеть большие солнечные очки, сверху на голову налезает кепка, вот и готов самый обычный советский юноша, одевшийся по погоде. Затем я просто выхожу по служебному коридору к заставленному автомобилями пятачку, нахожу нужный и отираюсь неподалеку, смоля сигарету в ожидании, когда вал выбравшихся из толпы людей не захлестнет всё вокруг. Торопыги будут всегда, а вот мои цели — люди солидные, дураков вперед пропустят. Элементарный расчет ради трех секунд, необходимых для того, чтобы внезапно пригнувшись, вскрыть замок багажника автомобиля, а после туда залезть. Тесно, конечно, жуть, но есть такое слово — «надо».

Дальше все было очень напряжно, но прозаично. Я прокатился в багажнике, дождавшись, пока господа стигмовцы будут подъезжать к тому самому водоему, где я мыл мощи Трески буквально недавно, а затем, превратившись в туман и зверея от усилия, необходимого для удерживания себя в очень замкнутом пространстве, атаковал одновременно движок, педали, руль и рты сидящих в машине людей.

Со стороны это выглядело самым прозаичным образом. Вот едет машина, она внезапно окутывается белым паром, прущим из-под капота и в салон, а затем ныряет прямо в воду, уходя с разгона по самую крышу. Связать такую банальную аварию с голым парнем, что вылезет в камышах метрах в ста от приключившегося ДТП никому в ум не придёт, тем более что он, одевшись, сделает крюк, выйдя к дороге за полкилометра до водоема (просохнув по дороге), а затем, поймав попутку, отправится на концерт.

Самым сложным во всей операции стало изъятие вслепую оставленных в багажнике шмоток, в которые я завернул очки. Конечно, я не профессиональный киллер и никогда им не был, да и грохнуть этих засранцев вполне могли специально обученные подобному люди… но и так неплохо вышло. Даже сам Валиаччи не мог гарантировать, что «спящие» агенты «Стигмы» между собой не будут общаться, слишком уж большой раскол возник между «ортодоксами» и «чистенькими». Так что, можно сказать, я очень удачно подул на воду.

А теперь угадайте, кто разглядел меня в огромной толпе беснующейся перед сценой поддатой молодежи? В сумерках? Кто крикнул «Любимый! Эту песню я посвящаю тебе!». Ни за что не догадаетесь, но я подскажу — белая, полупрозрачная, подрабатывает у меня невестой и бесплатным освещением. А вот кто первый из соседей влепил мне по роже… — тут уже тайна, покрытая мраком.

Драка была — мама не горюй!

Глава 8

Дорога дальняя, дальняя

— Кто не успел — тот опоздал, Изотов! Твоё отделение около водилы! Слева! — злорадно прокаркал в окно Конюхов, за что не был удостоен даже взгляда.

Ваще плевать, вымученно думал я, забираясь в «Икарус». Вот полностью. Капитально до сраки. Уйдите, старушки, я в печали. Покоя мне хочется, покоя и гармонии.

«Икарус», в котором предполагалось перевозить нашу примадонну, вообще образовался только потому, что к Юльке оказались приставлены мы все. Согласно утвержденной легенде, её турне одновременно являлось чем-то вроде медового месяца для нас с ней, но так как бюджета резинового нет ни у кого, то выделенный автобус был разбит фанерными перегородками на всю команду. Так что в Великий Новгород мы ломанулись на пяти огромных туристических автобусах. Летом. В духотище.

Идиотизм для мира, в котором процветают железные дороги, самолеты и прочие средства комфортного передвижения? Относительно. Зато не приходится беспокоиться об оборудовании и инструментах, едущих в отдельном грузовике. Правда, я отнесся ко всему этому движу с лютым непониманием, но куда было деваться? Сказали «полезай в автобус, Витя!»? Я и полез.

Место, конечно, оторви и выбрось, оценил я, падая на узкую койку. Больше тут в загородке ничего не было — полуоткрытое окно и койка, любое железнодорожное купе шире, но как я был сейчас этому рад! Наконец-то от меня отстали!

Драка вышла убойная. Массовая. Издалека, метров эдак с тридцати, фиг поймешь, куда именно показывает прелестная дева-призрак, в которую, как брешут некоторые, влюблены миллионы, да? Именно, поэтому кулаком ты прицеливаешься не в конкретную морду конкретного Изотова (который, вообще-то, в очках и кепке), а в лицо любому брюнету, подвернувшемуся под руку! Тот, разумеется, отвечает, ну и понеслась душа по кочкам!

В итоге мордобой был просто эпический, хотя я его не застал в полной мере. Получив пару раз по морде лица, рухнул ничком на вытоптанную травку, загородил потерявшую очки рожу рукой, да пролежал всё это время, не обращая особого внимания на происходящее, а матеря одну конкретную Юльку. Всё сделал правильно по законам советским и человеческим, так сказать, но случилось одно «но»… Допрашивающий меня паразит в милицейской форме был молод, рьян и очень настойчиво пытался мне что-то пришить. Оголтелого пацана, чуть ли не плюющегося надуманными обвинениями, банально никто из присутствующих не мог осадить, так что мне грозило пятнадцать суток «на разбирательство».