Моей любимой маме посвящается

…

Крошка сын

К отцу пришел,

И спросила кроха:

– Что такое

хорошо

И что такое плохо?

В. Маяковский

В июльский теплый день

Вскрикнул ребенок,

Родившийся на свет;

И тысячи и сотни тысяч лет,

Среди земных смертельных бед,

Для человека больше чуда нет,

Чем этот крик из вороха пеленок…

И плачем так младенец раскрывает

Новорожденных легких мех,

И музыкою сердце наполняет

Струны сосудов детских всех…

И легкое дыхание младенца,

Его бессмертная душа,

Что в тело смертное вошла

И музыку в нем жизни породила –

Границу меж мирами

В этот миг открыла:

Меж миром тем –

Откуда она пришла

И миром этим,

Где рожденье в муках

Она нашла…

И чистая душа младенца,

Как ветерок июльский,

Запах трав несущий –

Из поля бескрайнего,

Цветом медовым цветущего –

Из Царства Божиего прилетела,

А там – бессмертным цветом

Цветут душа и тело…

И из людей, из смертных нас,

Ведь каждый пережил

Хоть в жизни раз

Багровый заката солнца час,

И там, где поле и дальний лес,

И синей речки негромкий плес –

Вся суета людская

Теряет вес,

И в предзакатной,

Вдруг наступившей,

Космической тиши

Уходит боль от неисполненных желаний

Из человеческой души,

И это мимолетное мгновенье,

Как вспышка, иль как просветленье

Тебе дарует ощущенье

Свободы, умиротворенья,

С телом природы единенья,

Чувство бессмертья, вечности…

А в вечности – во Царствии Небесном

Сам Бог Отец,

Сидящий на Престоле,

Цветенье звезд

На поле космоса создавший –

По своей воле,

Живого всего Творец –

Сияет так, что солнца

Не нужно боле

Для сотворенных им сердец…

И Господа сияние слепящее

Есть пламя Его любви,

Из Его Сердца исходящее;

И пламени всесильные лучи,

Как потаенные ключи,

Не-бытия врата открыли,

И высоту и ширь и глубь

Царства любви,

Словно шатер, они раскрыли;

И во шатре, как свечи, -

Звезды они зажгли,

И ангелов там сотворили,

И, жизнь вдыхая, в их сердца вошли,

И им глаза, чтоб Бога видеть, отворили;

И дети Божии,

Во царском живущие шатре,

Отца любовию

И голод

Свой насыщают,

И жажду также утоляют,

А то, что Божие созданье

И пьет и ест –

То облик его лепит –

То оно и есть…

И пища та – любовь

«И милосердствует,

И долготерпит,

Не превозносится,

И зла не мыслит,

Не раздражается

И не бесчинствует,

Неправду же –

Не примет никогда,

А истине –

Рада всегда,

И покрывает все,

И всему верит,

Всего надеется,

И переносит все,

И не завидует…»

И зависть к своему Отцу

Вдруг испытало Божие Творенье –

Господний херувим по имени денница –

Певучий, светоносный,

Как огненная птица,

И он печатью совершенства был,

И полнотою мудрости,

И красоты венцом –

С самым прекрасным, лучезарным

Среди всех ангелов лицом…

И Божия Любовь его таким создала,

Когда его творила и питала,

И был Отцом денница вознесен

На Божию святую гору,

Чтобы, между камней огнистых,

Мог херувим в любую пору

К престолу Господа ходить

И там любовь

Из сердца прямо

Отца распахнутого пить!

И совершенен был

В путях своих денница –

Со дня творенья своего,

Как совершенен Бог,

дарующий свободу

Поступкам всем его…

И Бог дарует полную свободу

Всему им сотворенному

Ангельскому роду,

И серафимы шестикрылые –

За жизнь им вечную дарованную

И за судьбу им уготованную:

Счастьем, как воздухом, дышать,

И поступать – как им решать –

К престолу Господа взлетели,

И вспыхнули, зажглись, воспламенели

Сыновей благодарною любовью,

И сердце своего Отца согрели

Они – своей кипящей кровью…

И ангелов семейство благодатное,

По имени Престолы,

Свои к Отцу все чувства благодарные

В служении решило проявить

И, выказав сыновию поддержку,

Непостижимо Бога на себе носить,

И мудрый херувимов род, -

Отца всех лучше знающий народ, -

Все о любви, его создавшей, знанье,

Всю глубину сыновьего познанья

Всем ангелам решил поведать,

Чтоб Бога понимания восторг

Они смогли изведать…

И херувим денница

Взлетел с Божьей горы,

Как утренняя птица,

Которая зарю на небеса ведет,

И предвещает пеньем,

Что солнышко сейчас взойдет…

И ангельские племена,

Которые

Такие

Носят имена:

Господства, Силы, Власти,

Начала, Архангелы и Ангелы,

Те, кто живут под Божией Горой

И трудятся во Славу Божью,

Словно пчелиный рой, -

Денницы восхищались появленьем

И красота его, и знание, и речи

Были для них всех Божьим откровеньем;

И прославляли племена денницу,

Как посланную Богом птицу,

Как утренней звезды

Божье сиянье,

Иль как лучей зари

Господне излиянье…

И наслаждаться стал денница –

Тем, как сияли, в восхищении

Его при каждом появлении

Все ангельские лица!

И возгордился сильно херувим –

Все от того, что братья

Так преклонялись перед ним;

«Но пред лицом Господним

Не может быть

Ни гордости,

Ни самовозвеличивания,

Которые суть грех

И всякого греха источник» –

И херувим денница,

Будто полуночник,

Среди тяжелых бродил камней

И в душу заглянуть свою пытался,

Чтоб разглядеть там что-то в ней;

И увидал денница свое «Я»,

Которое, будто змея,

Любовь свою

Ко Господу душило,

И возлюбить только себя

Больное «Я»

Решило…

И возжелало «Я» денницы

Мир заполнять собой

Без всяческой границы!

Но заполняет мир

Уж Божия любовь,

Та, кто есть

Плоть его и кровь;

И возжелал тогда денница

Мир свой создать –

За Божией границей…

И мудростью и силой

Был денница

Подобен своему Творцу,

И акт он совершить решил творенья –

Во подражанье Господу Отцу,

Но…

«Если говорю я языками

И человеческими и ангельскими,

А не имею я любви –

Я медь звенящая,

И если

Я дар пророчества имею,

И тайны знаю все,

И всякое познание имею,

И веру всю –

Так что и горы

Могу переставлять

А вот любви я не имею –

То я ничто

И ничего

Создать

Я не сумею…».

И импотенту как, деннице

Или как евнуху, скопцу

Сердце сжигала зависть

Ко Господу

Всего Творцу –

И зависть,

Вслед за гордыней,

Стала вторым

Смертным грехом

Отныне!

И как бессилие свое

Денница увидел –

Так и Господа и мир

Он возненавидел;

И гнев стал третьим

Смертным грехом –

Проросшим в сердце денницы

Могильным мхом;

И вновь спустился он

Ко ангельскому роду,

Который под Горой Божьей живет,

И все его встречали,

Как живую воду,

Что во своем потоке

Истину несет…

Но в истине денница и не устоял

Ибо с вершины он

Божей горы

В свои

Фекалии упал –

А в них

Ни капли

Нету истины…

И ангелам когда

Он ложь стал говорить,

То говорил свое,

Ибо он был

И первый лжец,

И лжи неслыханной отец,

И извращений всех венец –

Насилующий истину

Скопец…

И всю вселенную

Он обольщал,