Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Таким образом, у человека, заболевшего легочной чумой, симптомы примерно такие же, как при острой пневмонии. По мере разрушения легочных альвеол, возникновения отека и кровотечения у пациента развивается сильная дыхательная недостаточность, начинается лихорадка, боль в груди, кашель, тошнота, мигрень, мокрота становится пенистой и кровянистой. Как правило, это состояние заканчивается смертью, обычно менее чем за 72 часа.

Путь передачи, присущий первично-легочной чуме, возымел заметные исторические последствия, поскольку не требовал участия ни крыс, ни блох. Тут, вероятно, и кроется решение эпидемиологической загадки, породившей течение отрицателей чумы, в числе которых зоолог Грэм Твигг и историк-медиевист Сэмюэл Кон. Они заявили, что причиной второй пандемии была вовсе не чума, а сибирская язва или же сибирская язва вкупе с какой-то неустановленной сопутствующей патологией. Если причиной пандемии была чума, недоумевают скептики, то почему же в литературе, живописи и в исторических хрониках эпохи Черной смерти массовые вымирания крыс фигурируют отнюдь не часто? Как вышло, что заболевание, обусловленное миграцией крыс, так быстро распространилось по всему Европейскому континенту? Почему вспышки бубонной чумы случались в Москве и в Исландии в самый разгар морозов, когда блохи неактивны? Почему важнейшие эпидемиологические характеристики и вирулентность третьей пандемии так отличаются от того, что описывали современники второй?

В этом контексте случай Исландии представляется особенно запутанным. Из-за ее удаленности и изолированности первая волна Черной смерти добралась до Исландии с небольшой задержкой, в 1402–1404 гг. Погибло около половины населения. Вопрос, как вообще эпидемия чумы могла начаться на острове с таким климатом, составляет лишь половину загадки. Есть обстоятельство куда более странное: в позднесредневековый период в фауне Исландии крысы не числились. И как же тогда заболевание, которое переносят крысы и крысиные блохи, распространилось в отсутствие и тех и других?

Остеоархеологи, методично выкапывая и исследуя человеческие останки из археологических памятников, нашли убедительные доказательства присутствия чумы на севере Европы, а генетические исследования по меньшей мере отчасти ответили на большинство спорных вопросов. Исследование костей и зубной пульпы из останков, найденных в чумных захоронениях, неопровержимо подтвердило наличие в них бактерии Yersinia pestis. Как недавно заметил кто-то из исследователей, «все-таки чума – это чума»{21}. Новые данные не исключают присутствия и другого эпидемического патогена, но доказывают, что бубонная чума там точно была. К тому же в останках из чумных могильников пока что ни разу не обнаруживали ДНК сибирской язвы и других эпидемических патогенов.

Надо заметить, что генетики нашли объяснение многим загадкам, с которыми столкнулись историки, возлагавшие ответственность за вторую пандемию именно на чуму. Теперь известно, что у чумной палочки есть разные штаммы; что они отличаются тем, какую форму чумы чаще вызывают – бубонную или легочную; что штамм, причастный к Черной смерти, был высоковирулентным отчасти из-за того, что с большой вероятностью вызывал легочную форму болезни.

Эти данные сообщают о Черной смерти много нового. Передача от человека к человеку воздушно-капельным путем значительно ускоряла распространение заболевания, ведь крысы-переносчицы перемещались по суше и морю гораздо медленнее. Зимой легче распространялась легочная чума, а не бубонная, потому что обусловливала ее не активность блох, а поведение людей, которые в холодную погоду собираются в помещениях, где кашляют и чихают друг на друга. Поэтому суровыми зимами в Северной и Восточной Европе бушевала именно легочная форма чумы.

К тому же воздушно-капельный путь был не единственным способом прямой передачи патогена от человека к человеку, без посредничества крыс. В этом процессе, кроме крысиной блохи (Xenopsylla cheopis), важную роль может исполнять и человеческая (Pulex irritans). На примере небольшой, но знаменитой эпидемии 1665–1666 гг. в деревне Им графства Дербишир стало ясно, что передача чумы между людьми посредством человеческих блох происходила гораздо чаще, чем посредством крысиных. Так что столь быстрое распространение болезни во время второй пандемии, опережающее крыс с их блохами, вполне объясняется тем, что заражение шло напрямую, от человека к человеку.

Поскольку Черная смерть вторглась в Европу внезапно и пришла издалека, у населения не было иммунитета против нее. Генетические исследования показали, что бактерия, ответственная за Юстинианову чуму, хоть и была той же чумной палочкой, но представляла собой другой штамм, сильно отличавшийся от тех, что вызвали вторую и третью пандемию. Механизм перекрестного иммунитета тут едва ли мог сработать. Поэтому, скорее всего, Черная смерть, как и завезенная в Америку оспа, стала «эпидемией девственных земель», что объясняет и ее чрезвычайную вирулентность, и высокую скорость распространения. Кстати, версия о легочной форме, передающейся воздушно-капельным путем, отвечает и на вопрос, почему в живописи, литературе и хрониках того времени редко упоминалась массовая гибель грызунов накануне заболевания людей.

В то же время преобладанием бубонной формы чумы над легочной во время третьей пандемии можно объяснить некоторые особенности, отличающие ее от второй: то, что очевидцы постоянно упоминали мрущих повсюду крыс, чего не было во время Черной смерти; то, что распространялась болезнь медленно и неравномерно; этим же объясняется, почему чума годами не угасала в регионах, куда однажды добралась, и распространялась исключительно в теплом климате – там, где разница между временами года небольшая. Пока что все имеющиеся на сегодняшний день данные с большим перевесом свидетельствуют в пользу общепринятого представления о том, что возбудителем всех трех пандемий была чумная палочка, – если не сбрасывать со счетов разнообразия ее штаммов и учитывать баланс между легочной и бубонной формами.

Особенности, присущие легочной форме чумы, объясняют повышенный интерес к ней со стороны биотеррористов и военных биолабораторий. Легочная чума быстро распространяется, легко распыляется, а летальность у нее почти 100 %. К тому же начинается эта болезнь с легких симптомов и напоминает грипп, что затрудняет своевременную постановку диагноза и лечение, поэтому часто от появления первых признаков болезни до смерти проходит меньше 72 часов. Времени на подбор правильного лечения совсем мало. Опасность ситуации усугубляют новые штаммы чумной палочки, устойчивые к антибиотикам. В свете всех этих обстоятельств Центры по контролю и профилактике заболеваний США относят чумную палочку к особо опасным патогенам первого класса, то есть к числу крайне привлекательных для применения в биологических войнах или биотеррористических атаках.

Заключение

На практике больные чумой не получали никакой медицинской помощи. Первые волны Черной смерти застигали общества врасплох, поскольку приносили незнакомое, острое и быстро распространяющееся заболевание. Еще не существовало ни административных, ни религиозных, ни медицинских учреждений, способных справиться с приливной волной болезней и смертей. Доктора и фельдшеры признавали собственное бессилие перед лицом нового недуга, потому что не понимали его природу и не могли излечить от него. Их было слишком мало, чтобы справиться с разразившейся катастрофой. В силу профессии они подвергали себя несоразмерно высокому риску и часто погибали во время вспышек эпидемии.

Нередко охваченные ужасом, как и все население, врачи пускались в бегство вслед за друзьями и родственниками своих пациентов, подальше от зачумленных городов. Еще одно ужасное следствие чумной эпидемии – она разрушала узы, связывавшие людей. И в результате больные чаще всего встречали агонию и смерть в полном одиночестве. Самое известное и, наверное, самое страшное свидетельство о чумных временах представляет собой «Декамерон» Джованни Боккаччо, который описал, что происходило во Флоренции в 1348 г.:

вернуться

21

M. Drancourt, "Finally Plague Is Plague," Clinical Microbiology and Infection 18, no. 2 (February 2012): 105.

17
{"b":"848323","o":1}