Батюшка задал еще несколько вопросов. В основном его интересовало, какую веру исповедают мои половые партнеры. Я обещал выяснить. Отец Нектарий признался, что мои вопросы являются открытыми для него самого. И что если я захочу еще о них поговорить, то приходить лучше к нему: другие священники могут не понять. Еще есть грехи, Валерий? Ммм, ну так, по мелочи. Ясно. После этого он накрыл меня епитрахилью и забормотал: Господь и Бог наш Иисус Христос благодатию и щедротами Своего человеколюбия да простит тя, чадо Валерий… и так далее до аминь. Потом дал мне поцеловать крест и Евангелие. Отпустил.

После исповеди я поделился с другом своим рассказом. Друг заметил, что ходить впредь к отцу Нектарию – это очень и очень плохая идея. Сказал, что я могу обнаружить себя под епитрахилью гораздо глубже. И грех мой будет только глубеть. Я пошутил, что зато это очень удобно – грешить со священником. Согрешил – покаялся. Безотходное производство. «Это такая же удача, как если тебя сбивает не обычная машина, а «Скорая помощь», – сказал друг.

После этого я ни разу не приходил к отцу Нектарию. Во-первых, я уехал из Ташкента. А во-вторых, я больше никогда не грешил. И даже забыл, как это делается. Если вы помните – расскажите.

Благодатный огонь

Двенадцать лет назад я был на встрече благодатного огня во Внуково.

Меня туда пригласила однокурсница из Фонда Андрея Первозванного. Помню, как я получил лампаду с огнем, зажженным от свечи в кувуклии. Помню, как я нес священный огонь через Красную площадь и проститутки крикнули мне: «Мальчик, дай огонька!»

Я принес огонь в общежитие, где тогда жил. И понял, что до утра огонь не догорит. А мне так хотелось отнести лампаду в гости… Тогда я затушил огонек, чтобы зажечь утром, – какая разница, горел он ночью или нет? Перед этим я решил проверить, обжигает ли священный огонь или нет. Я снял колбу и поднес руку к пламени. И… и… это чудо!.. он… блять, обжигает, конечно.

На следующий день я понес лампаду в гости. Я знал, что это произведет фурор. Огонь я решил зажечь перед дверью. И вот я аккуратно вынул лампаду в тамбуре. Здесь же была старая коробка от телевизора. Я поставил лампаду на нее, освободил фитилек. И тут понял, что забыл спички… Ну, блин, бог. Как назло, тут же вышла соседка с собакой. Почувствовав запах керосина, она стала лаять. И тут же открылась дверь самой квартиры, я едва успел спрятать лампу, был переполох, лай, никакой благодати. В итоге лампаду я зажег в квартире, тихонько отыскав спички. Фурор был, как Евровидение в этом году. Не было его.

Так вот, дорогие, друзья, давайте спросим себя: чего хочет от нас бог? Суеты и керосина? Нет. Я долгие годы думал, чего же Он хочет. И до сих пор не знаю. Но чем чаще я мою руки, тем дальше я от личной встречи с Ним.

Кто знает, если бы я тогда не погасил лампадку, если бы ночью она перевернулась, я бы сейчас знал все ответы на все вопросы. И мог бы говорить с каждым из вас сквозь космос и шапочку из фольги.

Но, как говорил Понтий Пилат, я умываю руки. И ем куличи.

Бедная Настя

Бедная Настя

Я расскажу вам историю про девочку Настю М.

Мы учились в одном классе и сидели за одной партой на занятиях по английскому. Настя знала слова cat и dog, а в конце обучения выяснила, что cock это не только «петух», но и «член».

Это было в третьем классе. Нам по десять лет, шла перемена, и мы болтали о чем-то. Вдруг Настя спросила: «Хочешь, покажу фокус?» Тогда в моем мозгу мелькнуло: «Она покажет мне пипку». – «Какой фокус?» – «Ну, девочкин фокус…» – она подмигнула. Я вытаращил глаза, у меня заколотилось сердце: «Она точно покажет свою пипку». Во рту моем было сухо, как на солончаках Каракалпакстана. Аральским морем губ я сказал: «Давай».

Настя встала и почему-то пошла к училке. Подойдя, указала на меня пальцем и сказала: «Тамара Александровна, он ко мне приставал». И далее список: косичка, «называл дурой», толкнул, говорил плохие слова. Ни-че-го подобного я не делал. Но Тамара Александровна потребовала у меня дневник и сделала запись: «Плохое поведение. Обижает девочек». Весь урок я сидел, как побитый кот: я ничего не понял. Мне не понравился «фокус». Я смотрел на затылок Насти, и мне хотелось дернуть ее за косичку, обозвать и ударить. Пусть ее наговор станет правдой. Вот сука.

На следующей перемене Настя открыла мне суть фокуса. Понимаешь, сказала она, девочкам верят, потому что вы их в-с-е в-р-е-м-я дергаете за косички; поэтому можно просто пожаловаться Тамаре Александровне. И она поверит.

Прошли годы. Тамара Александровна давно умерла. Она не видела, как в 11-м классе мы с Настей М. стояли ночью на автобусной остановке. Я, она и наш одноклассник А. – двухметровый красавец, любимец девочек. Настя рассказывала о том, что обсуждала вся школа – на нее напал в лифте «какой-то харып»^[1]. Настя была в ярком макияже и короткой юбке. Он зашел с ней, показал нож и сказал: «Будешь сосать, джаляб»^[2]. Но она дала ему коленом по яйцам и убежала.

В школе было специальное собрание на этот счет. Училки решили так: виновата в целом Настя. Макияж и юбка, как липучка для мух. Смыть и снять. Настя покивала старухам, а на следующий день пришла в юбке еще короче. Ей было плевать, она знала, что оценки не решают ничего. Решает любовь и женщина!

Тогда, стоя на остановке, я допытывался у Насти М., зачем она так рискует. И помню ее ответ дословно. Она наклонилась ко мне – я увидел косметику толщиной в сантиметр, – вынула сижку изо рта. И сказала: «Я хочу ловить приключения».

Я благодарен Насте М. за эти слова и объяснение природы манипуляций, полученные в третьем классе. Она показала мне, что люди все время ебут и наебывают, ебут и наебывают. Из этой пульсации секса и фикшена рождаются культура, религия, «Фейсбук». Приключения, которые мы называем историей.

Я не знаю, что сейчас с Настей М… Очень надеюсь, что она жива-здорова-накрашена. Одноклассник А., который слушал со мной эту историю, эмигрировал в Европу, купил квартиру, нашел себе парня. Я живу в Москве, пишу тексты, мои приключения закончились.

Надеюсь, ваши только начинаются.

Ключи от «Феррари»

Сегодня я брал интервью у одного юного дагестанского боксера. Вы все верно прочли – да, я, и да, у боксера из Дагестана.

И вот нужно было сделать один технический дубль, когда снимали руки героя. Поэтому я задал вопрос про необитаемый остров и десять вещей, которые он взял бы с собой.

Боксер стал отвечать, загибая пальцы: ну, зажигалку, ружье, телефон, второй телефон, когда разрядится первый, что-нибудь, на чем можно спать… ну и ключи от красной «Феррари».

– Ключи?

– Ну да. Сидеть на берегу, смотреть на закат и вертеть на пальце ключи от «Феррари».

При этом саму машину он взять не захотел. «Лучше вертолет, чтобы потом улететь».

И вот я подумал: как хорошо, что в мире еще есть люди, способные, так сказать, вертеть это вот все на, так сказать, пальце. И смотреть на закат.

Юноша и смерть

Однажды я влюбился в женщину. Одну помню очень ярко: она преподавала мне историю экономики. Я влюбился в нее с первого же семинара. После второго семинара был ливень, и мы шли до метро вместе – у нее был зонт. На третьем семинаре я смотрел на нее в духе: «Мы должны поговорить о наших отношениях». Но она спрашивала про Адама Смита и Джона Мейнарда Кейнса. Потом невзначай сказала «мой муж» и «мой ребенок». Я чуть не крикнул: «Ах ты шлюха!»

Все. С тех пор я решил не иметь дела с женщинами.

Женщины, однако, этого не знали. У меня была однокурсница Виктория. Высокая, плечистая, довольно симпатичная девушка. Парня у нее не было. И вот однажды я оказался у нее в гостях. Сейчас я понимаю, что любой другой на моем месте не ушел бы так быстро. А я правда зашел выпить чай.