«А посему, принимая во внимание
— Его деятельность в организации торгового союза под именем „объединенного купеческого комитета“, который является явным противником и активно борется против соввласти, в противовес пролетарским организациям профсоюзов
— Сокрытие им, Горовицем С. И. ценных документов комиссии по обложению контрибуцией буржуазии гор. Киева для неопределенных целей, что является преступлением по должности
— Умалчивание о его судимости Губревтрибуналом к 3 годам общественных работ без лишения свободы, а потому считаю гр. Горовица виновным
— как явно противника Соввласти
— в преступлении по должности
— в ложных показаниях.
Полагаю гр. Горовица Самоила Иоахимовича условно заключить в концлагерь на два года без права выезда в течении этого времени из пределов Киева, прикрепить его работать как спеца инженера строителя на предприятие под наблюдением партийного товарища.
Дело следствия прекратить и сдать в архив».
Итак, два года! Более того, в конце документа резолюция «высокого начальства»:
«СОГЛАСЕН
Уполномоченный подпись» (надпись красным карандашом. — Ю. З.)[10, л. 18].
Тем не менее, последний лист «Дела» не оставляет сомнений в том, что С. И. Горовиц был осужден не на два года, как это предлагал следователь и уполномоченный ЧК, а на пять (!) лет:
«Архивное дело следственное № 44194 пересмотрено в соответствии с приказом № 00511 и оставлено для дальнейшего хранения в архиве на основании п.1 перечня Горовиц Самоил Иоахимович 1871 г. р.
осужден на 5 лет ИТИ
Пересмотрел оперуполномоченный
ст. л-т подпись III.1955 г.» [10, л. 39].
И все-таки сомнения по поводу окончательности этого приговора есть. Как указывает друг Владимира Горовица, скрипач Натан Мильштейн в своих мемуарах, в 1923 году С. И. Горовиц выезжал в Москву для организации концертов молодых музыкантов с Персимфансом (Первый симфонический ансамбль — экспериментальный симфонический оркестр без дирижера) [48, р. 47–48]. Этот отъезд (а есть все основания полагать, что отец на протяжении 1923–1924 гг. неоднократно выезжал из Киева — об этом пишут биографы пианиста) был уже нарушением приговора. Кроме того, в 1925 году, то есть спустя четыре года после приговора, вся семья переехала в Москву, и это нашло подтверждение в материалах последнего ареста Самоила Горовица в 1937 г. Этим фактом уже не подтверждается пятилетняя трудовая повинность в г. Киеве как следует из приговора, из чего можно заключить, что условное заключение в двадцатых годах советским режимом трактовалось как относительно мягкое наказание, и, видимо, Самоил Горовиц, хотя и был морально травмирован, все же имел свободу передвижения, работал по специальности (хоть и со значительным понижением), продолжал помогать своим детям. Либо, что менее вероятно, все же официальный приговор был два года принудительного труда, а приписка 1955 года была ошибочной.
Затем С. И. Горовиц жил в Киеве до отъезда Владимира за границу, а в 1925 году, как свидетельствует Регина Самойловна Горовиц в автобиографии, переехал в Москву [42, с. 6][72], где работал заведующим электротехнической секцией государственного института по проектированию сахарных заводов «Гипросахар» Наркомпищепрома [60], что еще раз подтверждает высокий профессиональный потенциал Самоила, его известность в промышленных кругах.
Некоторое время после приезда в Москву его дочь Регина жила в семье и работала концертмейстером. В 1927 году она вышла замуж и переехала в Харьков [42, c. 6].
В 1930 году жена С. И. Горовица и мать Владимира Горовица — Софья Горовиц скоропостижно скончалась[73] от перитонита после острого приступа аппендицита. Через год Самоил Иоахимович женился на женщине, значительно моложе его. В 1934 году, по свидетельству Д. Дюбаля, Самоилу Горовицу разрешили поездку за границу. Дюбаль не сообщает точное время и место его пребывания в Западной Европе [47, р. 43]. Однако Г. Шонберг пишет, что отец и сын встретились в Париже, а затем Самоил Горовиц сопровождал Владимира и его жену, Ванду Тосканини, в концертных турах по Франции, Швейцарии, Италии и Бельгии [50, р. 144–145]. Г. Пласкин отмечает, что 18 ноября, когда В. Горовиц играл на Елисейских Полях в Париже, его отец был с ним. Из этого можно сделать вывод, что С. Горовиц был в Европе не менее трех месяцев (по свидетельству Г. Пласкина, он получил визу летом 1934 года. [49, с. 153, 154]) и, конечно, видел свою внучку Соню, родившуюся у В. Горовица и В. Тосканини 2 октября 1934 года. В книге Д. Дюбаля друг Владимира Горовица, композитор Александр Штейнерт, описывает Самоила Горовица так: «Это был величественный человек шести футов роста с выражением безмерной печали на благородном лице» [47, р. 43] (илл. 18).
О трагической судьбе отца Владимира Горовица в последние годы его жизни до сих пор было известно очень мало — исследователи ограничивались констатацией факта его ареста и последовавшей вслед за этим смерти. Сейчас мы можем представить более развернутую картину событий. Как следует из письма ФСБ Российской Федерации № 10/А—4342 от 26.08.2002, полученного в ответ на наш запрос, спустя три года после возвращения Самоила Горовица в СССР, а именно, 6 ноября 1937 года он был арестован ГУГБ НКВД СССР по обвинению в том, что, «будучи антисоветски настроен, проводил вредительскую деятельность (? — Ю. З.), выпуская недоброкачественные проекты для строительства сахарных заводов» [60] (весьма распространенное в годы репрессий обвинение!) В ответе на запрос о судьбе С. И. Горовица заместитель начальника Управления регистрации и архивных фондов ФСБ Российской Федерации отвечает, что он был осужден по ст. ст. 58–7, 58–10 УК РСФСР. «По постановлению Особого совещания при НКВД СССР от 28 марта 1938 года как социально опасный элемент сослан в Вологодскую область (г. Тотьма) сроком на пять лет. Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 25 августа 1956 года реабилитирован» [60]. Из лагерей С. И. Горовиц не вернулся. Из устного интервью с его правнучкой, О. М. Дольберг (внучкой Р. С. Горовиц), автору стало известно, что Регина Самойловна Горовиц незадолго до начала Великой Отечественной войны навещала отца в лагере и, приехав, рассказывала семье о том, что застала его в очень плохом состоянии. Спустя несколько недель после этой поездки семья получила извещение о смерти С. И. Горовица. В архиве семьи этот документ не сохранился. По словам О. М. Дольберг, ее прадед умер в 1939 или в 1940 году.
IV. Владимир и его братья
(Новые факты биографий Якова и Григория Горовицев)
Отец величайшего пианиста ХХ столетия — Владимира Горовица, Самоил Иоахимович Горовиц (1871—?) имел четверых детей. Автор биографии Владимира Горовица, американский журналист и редактор музыкального канала Нью-Йорка Гарольд Шонберг, называет их имена, перечисляя их «в той последовательности, как они родились»: Яков, Георг, Регина и Владимир [50, р. 40]. В действительности, оказалось, что Григорий (Георг, Жорж — как его называли в семье) был не старше Регины, а младше, появившись на свет на два года позже сестры. Найденные нами документы — записи в синагогальных книгах, заявления о принятии в музыкальное училище или консерваторию, прошения об отсрочке от призыва в армию, позволили уточнить даты рождения детей: Яков [Якоб] (1895 г. р.)[74], Регина [Геня] (1899 г. р.)[75]Григорий [Жорж] (1901 г.р.)[76], и Владимир [Володя] (1903 г. р.)[77].
До настоящего времени вопрос о судьбах двух братьев крайне запутан. Г. Пласкин в своей монографии о Владимире Горовице пишет, что Яков — старший сын Самоила Горовица — был призван в армию и погиб во время революции, а Григорий Горовиц был «человеком эмоционально неустойчивым, очень нервным, неисправимым игроком и повесился в Ленинграде». Хотя Пласкин не уточняет даты [49, р. 48], из текста понятно, что это произошло до отъезда В. Горовица за границу. Еще один исследователь творческой биографии пианиста Д. Дюбаль повторяет ту же версию, но уточняет, что трагедия произошла в 1922 году [47, р. 42–43]. В тексте Г. Шонберга гибель Якова Горовица происходит «во время революции в начале 20-х годов». Шонберг упоминает о том, что Яков оставил после себя сына[78]. Григорий, по выражению автора, и вовсе «стал бродягой и на некоторое время уехал в Ленинград» [90, р. 55]. Как и в книге Г. Пласкина, у Г. Шонберга, описывающего судьбу Г. С. Горовица, тоже фигурирует Ленинград, куда он, якобы, на некоторое время уезжает. Таким образом, все три автора с большей или меньшей степенью уверенности сообщают о гибели обоих братьев пианиста до его отъезда за границу. Более того, тот же Пласкин, сочувственно добавляет, что Горовиц, как бы «забывая» о смерти своих братьев, «придумывал», что Григорий жив, работает в оркестре и преподает в консерватории. Однако, благодаря обнаружению до сих пор не известных ранее архивных документов, выясняется, что на самом деле это было не так, и один из братьев был жив, по крайней мере, до 1946 года. Изложим эту ситуацию подробнее.
