Илья вышел из очереди и двинулся дальше по единственному пути через вокзал...
...Ну вот, прямо в Одиннадцатого упираешься, ни обойти его, ни объехать. Позиция отличная - с точки зрения пострелять. Но торчит он тут, как член на лбу. То есть привлекая всеобщее внимание. Но с этим уже ничего не поделаешь Одиннадцатый упрям, как африканский носорог. Его теперь проще убить, чем согнать с облюбованного им места. Иметь его в противниках - это целая проблема. Да и числить его своим союзником - тоже. Ведь нужно постоянно следить, чтобы он не уперся во что-нибудь ненужное... Устал я от него, но ничего не поделаешь - работать приходится с тем материалом, который есть. Торчит тут, и пусть себе торчит. Его проблема, в конце концов, если Иван шлепнет упрямца... Одиннадцатый, этот носорог, считается входящим в первую десятку. Традиция есть традиция. Надо, чтобы число голосов не было четным. Первый кандидат на замену номеров с четвертого по десятый...
...Первая десятка решала голосованием, кого из остальных двадцати девяти поставить на место Одиннадцатого, если он уходил наверх. Первый, Второй и Третий выбирались раз в месяц всеми четырьмя десятками. Первый становился Председателем и получал очень большую власть над остальными. Вплоть до применения высшей меры в экстренных случаях. Такая система приводила к очень оживленной политической борьбе и не давала людям застояться, закиснуть, ослабить инициативу...
Четвертый бродил по перрону, делая вид, что поглядывает на табло прибывающих поездов, но Илья тут же уловил острые взгляды, которыми он встречал всех, попадающих на перрон.
Этот выбрал себе роль эдакого мотающегося в проруби эдельвейса. Такая уж натура - на одном месте не сидится, не лежится, не стоится! "Via est vita!" Скорее уж: "Via est morta!" С его-то быстротой реакции и показателями стрельбы! Непостоянен, правда, - это его главный недостаток. Неудержимая активность может совершенно неожиданно смениться непреодолимой ленью, происходящей от склонности к гедонизму и сибаритству. Тогда он все дела сбрасывает на свою тройку, а сам ударяется в праздность. Непостоянен и ненадежен. Его нужно все время чем-то увлекать, что-то такое ему подсовывать интересное, иначе он за тобой не пойдет - брякнется на ближайший диван... Сейчас он возбужден: вчера Иван убил одного человека из его тройки, другой пропал, скорее всего, навсегда. Иван у него теперь в печенках сидит, вот он и не может на месте оставаться...
Илья обошел вокзал с левой стороны, как раз там, где вчера был убит Двадцать второй. У него неприятно засосало под ложечкой: "На какой хрен я год назад подобрал Ивана, этого чеченского ублюдка, у гостиницы "Украина", когда тот влез не в свое дело и помешал нам самим осуществить ликвидацию? Хотел на свою сторону переманить! А он каким-то образом на Крестного вышел. Я бы давно уже стер в порошок этого Крестного, который вообразил себя невесть кем - не то Нероном, не то Мухаммедом, пророком Аллаха на земле! Сволочь! Гребет огромные деньги их руками в свой карман. Да если эти деньги в ход пустить, можно в России такое место занять - Крестный даже представить себе не может! Россия страна революций. Но такой революции, какую задумал я, в России еще не было... Она даже и не снилась ей ни в каком кошмарном сне!.."
На Пятого он наткнулся сразу же, как только вышел на площадь. Тот стоял у подземного перехода с букетом роз и нервно поглядывал на часы. "Господи! Откуда берутся такие идиоты? Ведь он уже два часа ждет свою мифическую девушку! Еще часа два - и к нему просто менты подойдут с проверкой документов... Ну придумал! Гений! Нет, Пятый самостоятельно работать не может, теперь я в этом окончательно убедился. Пора ставить вопрос о переводе его обратно во вторую десятку. Вот он, полюбуйтесь! Стоит и не знает, что ему делать..."
Илья прошел мимо и прошипел, не шевеля губами:
- Пошел отсюда! Быстро!
Пятый как сквозь землю провалился. Впрочем, он действительно оказался под землей - смылся с площади в подземный переход...
...Так. Все вроде? А где же Восьмой-то? Ну этот самый хитрожопый! Осторожный, как все азиаты, он ведь то ли казах, то ли узбек, всегда выбирает самую защищенную позицию, хотя далеко не всегда - самую эффективную. И был в чем-то он, видимо, прав, поскольку в первой десятке состоит дольше всех. Да и на заседаниях правления никогда не лезет вперед, держится за спинами других, ничего не предлагает, при голосовании почти всегда воздерживается... И сейчас забился, наверное, в какую-нибудь щель, как таракан. Тараканы, кстати, из существующих сегодня на Земле животных - древнейшие. Но первым Восьмому никогда не стать. Даже вторым или третьим. Тараканы - ветвь тупиковая... Да хрен с ним, пусть сидит в своей щели. Припомним ему, когда удобный случай представится...
Проходя по вокзалу, Илья видел, конечно, необъяснимое обилие ремонтных рабочих, часть из которых бестолково и лениво ковырялась в стенах, а часть откровенно дремала, прислонясь к этим же стенам. Хотя Илья и не считал себя крутым аналитиком, но уж совсем тупым он себя не назвал бы. К тому же с интуицией у него тоже было все в порядке. Развитая была интуиция. Она-то и заставила его обратить внимание на этих рабочих. А элементарная логика подсказала, что не будет никто тратить деньги на рабочих, которые еле-еле ковыряются, вместо того чтобы работать. Подсадные рабочие, ментовские. Что это у них за агрегаты такие интересные по залам расставлены?
Илья насчитал таких "рабочих" больше двух десятков. "И все это на одного Ивана? Ни хрена себе, вот это они его уважают! Гораздо больше, чем мы, хмыкнул про себя Илья. - Он, сука, конечно, боец. Но и не таких обламывали. Не сможет один человек победить Союз киллеров. Не сможет. Надорвется... А менты что ж, они не помеха. Нас не трогают, и хрен с ними. А если Ивана ненароком завалят - так это хорошо, нам мороки меньше... Союзнички! - ухмыльнулся Илья. - Всех вас прижучим, придет время..."
***
...Иван проснулся от настойчивого запаха духов, который лез ему прямо в ноздри. Он вряд ли сумел бы отличить "Boucheron" от "Dolce & Gabbana", а среди торговой марки "Salvador Dali" почувствовать разницу между "Laguna" и "Dalissime", но аромат духов его чем-то взволновал, о чем-то напомнил: что-то такое туманное и очень приятное мелькнуло в голове, отдалось в пояснице и вызвало слабое напряжение в паху...
