Никитин не спал и даже не дремал ни минуты. Он сидел за столом начальника вокзала и грыз ногти. Его начали посещать сомнения: может быть, Иван вообще сегодня не придет на Казанский вокзал?.. Герасимов, совсем напротив, был абсолютно спокоен и уверен в успехе. Вскипятив воды в найденном в шкафу у начальника вокзала сувенирном электрическом самоваре и заварив кофе, главный аналитик принялся за бутерброды.

- Никитин, вынь пальцы изо рта, руки-то грязные... Между прочим, совать грязные руки в рот - верный способ подхватить желудочно-кишечное заболевание. А то и глисты... Представляешь, Никитин, у тебя глисты? Проводишь ты, к примеру, совещание с нами, а сам места себе не находишь - ни сесть, ни встать...

- Хватит трепаться, - сказал Никитин. - Лучше объясни мне, почему он никак не идет?

- Знаешь, Никитин, в чем разница между мной и тобой? У тебя сильно развита интуиция, у меня - логика. С помощью интуиции хорошо предугадывать развитие ситуации и разбираться в мотивах преступлений. Но объяснять самому себе что-нибудь, опираясь на интуицию, - это гиблое дело... Кстати, если ты мне сейчас не поможешь справиться с этими бутербродами, я объемся и потеряю способность соображать.

- Вот и теряй, обжора. И я тебя завтра же уволю... И вообще - иди на хрен со своими бутербродами.

Никитин достал из кармана фляжку, отвинтил крышку и надолго приложился к горлышку.

- В кофе плеснуть? - спросил он у Герасимова, оторвавшись от фляжки.

Тот помотал головой:

- Мы к этому делу не привычные. Работаем только по трезвянке.

- Слушай, Ген, а ты ничего не напутал? - Никитин смотрел на Герасимова с сомнением и одновременно с надеждой. Он в общем-то был уверен, что тот ничего не напутал. Но Иван-то все не появлялся!.. - Может, это не он написал записку?

Герасимов задумчиво поднял глаза к потолку.

- Может, и не он. Теоретически можно допустить что угодно: например, что эту записку написал ты, генерал Никитин, особенно учитывая твои контакты с криминальным миром...

- Хватит паясничать, - разозлился Никитин. - Или ты сейчас выкладываешь свои соображения, или идешь писать рапорт об увольнении.

- Ну, ладно, ладно... Мы же шутим... Соображения тут простые. Записка вообще была странной: время встречи точно не указано, только день - четверг... - Герасимов запихнул в рот еще один бутерброд и, пережевывая его, пытался продолжать говорить:

- Согласись... Странная манера... назначать встречу! - Он запил бутерброд кофе и вновь заговорил нормально:

- Человеку, увидеться с которым очень хочешь, горишь желанием, так встречу не назначают. Такую записку можно написать человеку, с которым встречаешься по необходимости - не хотелось бы, но обстоятельства вынуждают. Например, с врагом... Что за враги могли быть у Ивана Марьева в "Савое"? По "Савою" у нас информации очень мало, почти нет. Об убитом портье по фамилии Прошкин удалось выяснить следующее: никакой это не Прошкин, а рецидивист Гапоненков по кличке Игла, заядлый морфинист. Гапоненков фигурирует в трех делах как исполнитель заказных убийств. Скрывается уже больше года...

- Это что же выходит? - почесал затылок Никитин. - Киллеры друг друга мочить начали, что ли?

- Выходит так. Но... Что у них там за разборки, нам неизвестно. Кто был еще в "Савое" кроме Гапоненкова - неизвестно. Кому адресована записка неизвестно. Кто придет на встречу с Иваном - неизвестно. Судя по тому, как Иван обошелся с Гапоненковым, вряд ли встреча обещает быть дружеской. Кроме того, придут ли на встречу с Иваном те, кого он пригласил, тоже неизвестно...

- Они меня сейчас мало интересуют. Мне нужен именно Иван. Он постоянно оказывается у меня поперек дороги...

- Думаю, напрасно ты ими пренебрегаешь... Но об этом чуть позже. Итак, принимаем за основу то, что Иван назначил здесь встречу своим врагам. Или врагу. Значит, Марьев примет меры предосторожности, то есть вряд ли заявится сюда открыто. Это касается и его врагов. Они обязательно будут действовать скрытно, всячески маскироваться. Кстати, скорее всего, они уже здесь, причем с раннего утра, как и мы... Если, конечно, они стремятся встретиться с Иваном, а не бегают от него.

- Да хрен с ними. Уже полдня прошло, а его все нет. Почему?..

- Берем другой информационный ряд. Что нам известно об Ивановых подвигах за последние двое суток? Он совершил ряд странных, неадекватных действий. Расстрелял зачем-то в Измайловском парке и на шоссе Энтузиастов две машины. Одну из них утопил в пруду. Убил при этом пять человек. Захватил неизвестно для какой цели Старшину, ехавшего, как мы знаем, на свою собственную ликвидацию, покатался с ним по парку, а затем убил. Убил случайного человека и женщину, ехавшую с ним, на Нижегородской улице. Иван мечется, совершает немотивированные поступки. Он постоянно возбужден, взволнован. Чем? Не имеем об этом никакого представления... Но тем не менее это остается фактом. Судя по хронологии совершенных убийств, у него просто не было времени отдохнуть за эти двое суток. Он трудился в поте лица, лишая жизней ближних своих...

Герасимов закурил, выпустив струю дыма.

- Я думаю, - сказал он, - Иван сейчас спит. Отдыхает. И появится здесь только к вечеру. Бодренький и свеженький, как огурчик. А мы все будем как член после трех палок - неподъемными.

- Ну это только твои предположения - спит... только к вечеру... В конце концов, Прошкин, или, как там его, Гапошкин, был убит вчера утром. Что после этого делал Иван, мы не знаем. Может быть, спать завалился?

- Может быть, и завалился. Действительно, мы не знаем. Но, вероятно, скоро узнаем.

- О чем это ты?

- Да о трупе, найденном ночью здесь, на Казанском вокзале, в тупике у пакгаузов.

- Да иди ты!.. - отмахнулся Никитин. - Тебе теперь везде Иван мерещится. Ты его прямо каким-то пулеметчиком себе представляешь.

- Возможно, я и ошибаюсь... - Герасимов протянул ему сотовый телефон. На. Сам позвони экспертам.

Никитин посмотрел на него с тревогой... Набрал номер, вызвал к телефону лаборантку, спросил, что там с результатами экспертизы по трупу, найденному на Казанском вокзале... Он внимательно слушал, и со стороны хорошо было видно, как на него действует то, что он слышит: начинал разговаривать стоя, потом сел, чуть позже - оперся локтями о колени, а закончив разговор, некоторое время молча сидел, опустив голову и не глядя на Герасимова.