Занимаясь насущными делами в сопровождении Рыка, который ни на шаг не хотел меня отпускать, помогая, а скорей всего мешаясь, кормить рыбу, готовить ловушку, в которую я предполагал поймать свою бывшую жену. Я постоянно думал о только что заселившихся соседях, да и думать я о них не мог, это первые за последние полгода увиденные мною нормальные люди. Хотелось поговорить с ними, узнать, как обстоят дела во всём городе. Может где-то есть, что-то типа колони или поселения, а они спасают и перевозят таких как он в эти безопасные места. В то, что где-то на земле есть участки земли, где нет каннибалов, и люди живут спокойной жизнью, а не выживают, ох как хотелось верить. Это бы означало, что человечеству не конец, есть ещё шанс.

Приглашать полицейских в свой дом я не хотел торопиться, так как не желал, чтобы они узнали о моей тюрьме для каннибалок и попытках кое-чем с ними заняться. Неизвестно как они отреагируют на это, да и зачем теперь об этом знать кому-то, вполне возможно меня поднимут на смех, а оно мне надо? Раз есть безопасные участки, где спокойно живут люди, то он вполне возможно может туда попасть в ближайшее время, и тогда все его чудачества в одиночестве останутся в тайне.

У полицейских были большие проблемы, их автомобиль застрял в бетонном козырьке серьёзно. Он, конечно, может им помочь, только нужно электрогенератор и лебёдку перенести на крышу их дома, а это как минимум зачистить их подъезд и крышу. Впрочем, их там несколько здоровых мужиков, вооружённых до зубов, так что для них это будет не проблема. Он же, в свою очередь, может с помощью кабелей связи, которые так и остались проложенные между крышами домов, сделать канатную дорогу, по которой можно будет переправить на их дом лебёдку с электрогенератором, а дальше дело техники.

Быстро справившись с мелкими делами, я, оставив Рыка за дверью зашёл в свою темницу. Каннибалка по-прежнему лежала закованная по рукам и ногам на специально для этого подготовленном ложе. Мельком взглянув на её голое тело, я не испытал желание, за последние два три часа столько произошло, что казалось все прошлые мысли были глупостью, а скоро моя жизнь кардинально изменится.

Приступил к длительной процедуре посадки пленницы на цепь, стараясь не торопиться, как бы мне этого не хотелось, ведь все мысли были о полицейских, что расположились в соседнем доме. Убедившись, что каннибалка надёжно закрыта в своей камере, бросил в окошко двух голубей, как бы компенсируя то, что я над ней долго издевался. Сам же после этого, немедленно направился на крышу дома, чтобы посмотреть, как там мои соседи.

Приближался вечер, на улице ещё было светло, темнело примерно часов в девять. Я, усевшись на бортик крыша вместе с Рыком, наблюдал, как каннибалы внизу доедают своих собратьев. Из полицейских видно никого не было, в какую квартиру они заселились я мог лишь предполагать, но точно знал, что не выше второго этажа, слишком быстро возвращались те, кто уходил в подъезд с сумками. Естественно, что не все квартиры с первого по второй этаж были в моём поле зрения. Окна и балконы двух квартир на этаже уходили на обратную сторону дома, куда убежала Настя со своей бандой.

Вспомнив про Настю, я стал высматривать её, народу в низу было много, откуда они все набежали, да ещё в таком количестве, для меня была загадка. Но даже в такой толпе я бы узнал её куртку, её фигуру, но на глаза не попадался знакомый силуэт, она убежала, скрылась от меня, надеюсь, что не на всегда и вскоре мы с ней увидимся.

Не хотелось на ночь глядя, спускаться на крышу магазина, оттуда был бы лучше обзор на окна соседнего дома, так как подниматься в темноте на верх не самая хорошая идея. Поэтому я сходил, взял еды, воды себе и Рыку, сел опять на парапет крыши и ужиная вместе со своим другом наблюдал за закатом.

Когда солнце ушло за горизонт и земля внизу, вместе со снующими там каннибалами, превратилась в черное непроглядное покрывало, в соседнем доме обозначились мои соседи. На первом этаже в квартире, расположенной окнами ко мне, сквозь жалюзи стал виден свет от фонарей. Теперь было понятно куда заселились полицейские со спасёнными ими гражданскими, ведь я точно видел девушку и детей.

«Юля»

- Кыш! – произнёс всего одно слово высокий парень, единственный из всех, у кого не было бороды с усами, он был начисто выбрит.

К дивану подвели мужчину голова и плечи которого были залиты толстым слоем крови, при этом не понятно было его ли это кровь или нет, так как видимых повреждений на нём не наблюдалось, а крови при этом было очень много. Юля не до конца поняла кому принадлежат данные слова «Кыш», словно прогоняют дранного кота, поэтому искренне, недоумённо уставилась на молодого крепкого парня с голубыми глазами. Такие мальчики обычно обращались к ней совсем по-другому, их голос дрожал, а слова им приходилось, тщательно подобрав, выдавливать из себя, дабы принцесса благосклонно выслушала их блеяние.

- Ну ты чё, в натуре оглохла! Съебалась отсюда! – вопреки представлениям Юли о беседе между мужчиной и женщиной, резко сказал молодой парень, уже готовясь чуть ли не на неё с детьми уложить мужчину на диван.

Подскочив, увернувшись от ног, обутых в грязные берцы, окровавленного мужчины, Юля резко вытянула с дивана детей и возмущённо сообщила;

- Поосторожнее нельзя, я с детьми как-никак! –

Положив мужчину на диван, молодой парень, совершенно проигнорировав её слова, сказал что-то лежачему, упоминая какого-то Академика. Затем резко встал и вышел из зала, уйдя в сторону входной двери. Юля немного растерялась, оставшись стоять на ногах вместе с детьми, все два кресла были заняты, на одном сидел, опустив голову раненный полицейский с забинтованными руками. На другом мужчина в возрасте, держа рюкзак на коленках, что-то там искал. Постояв немного и почувствовав неловкость, Юля провела детей к набросанным у стены сумкам и усадив на них детей пристроилась сама.

Вскорости разгрузка машины закончилась, все мужчины в бело-синем камуфляже зашли в квартиру и закрыли за собой двери. Всего их оказалось восемь, двое пожилых лет под пятьдесят, один сильно израненный и перебинтованный сидел в кресле, пятеро крепких, выглядящих брутально и мужественно, мужчин, кроме одного побритого молодого хама, того кто её с детьми согнал с дивана. Принеся стулья с кухни и из других комнат, они расселись вокруг стеклянного стола.

- Как Академик? – кивнув в сторону мужика на диване, спросил бородатый с зелёной повязкой на голове, с сильным кавказским акцентом.

- Жив я Дикий. – раздался голос лежачего.

- Трейдер молодец, сам висит на нитке, кхе, кхе, но вовремя вмешался, иначе порвали бы они меня. Как, кстати, он сам? —спросил мужчина на диване.

- В отрубе пока, дорогой, совсем плох стал, сильно растрясли по дороге. Необходимо раны осмотреть, перевязать, желательно на капельницу посадить, лекарствами проколоть. – ответил Дикий мужчине, которого все звали Академик.

- Ну так займись этим голубчик, чего время тянуть, нужно спасать правильного фраера, ещё пригодится для дела общего. – прозвучал голос второго пожилого мужчины, сидящего в кресле с рюкзаком, из которого он стал доставать пакеты, утянутые скотчем и бросать на стеклянный стол;

- А, я пока для всех вас голубчики лекарство приготовлю. –

Началась суета, Юлю с детьми отвели в дальнюю комнату, где, вручив рюкзак, в котором находились продукты, грубо приказали, именно так и сказал бородатый высокий полицейский «Детей накорми!», оставил их одних. Вскорости в эту же комнату привели раненого парня, ехавшего в задней части кунга автомобиля. Его уложили на единственную в этой комнате кровать, совершенно не уточнив, а где будет спать она с детьми. Мужчина кавказкой внешности перевязал его, вколол пару уколов в вену и поставил капельницу возле кровати. Раненый сперва громко стонал, прижимая к себе странный автомат, с толстым набалдашником, который почему-то у него не забрали, а затем уснул.