- Есть один простой и в той же мере очень эффективный способ, как меня кормить, не прибегая к использованию твоей энергии, Дань, – с надеждой уставившись на Данила начала говорить Лили:

- Этот способ древний, как мир, им пользовались и до сих пор пользуются практически все, кто имеет свою очень сильную как я Тульпу. Правда, нас, таких как я, люди редко называют именно так, только сведущие как ты, Дань, называют нас настоящим именем, а именно Тульпа. Другие именовали нас богами, духами, идолами. Приносили нам жертвы, чтобы кормить нас, давая таким образом энергию, что бы мы в свою очередь помогали им.

- Ты хочешь сказать, что для тебя необходимо зарезать барашка? – озадаченно спросил Данил, стараясь в этот раз говорить потише.

- Если примитивно, то да. – ответила Лили и продолжила:

- Но не всё так просто. Понимаешь, жертвенное животное должен убить именно ты. Только так я могу питаться чужой энергией, полученной через кровь. И ещё немаловажный факт: при заклании жертвы, она должна как можно дольше мучаться, – Лили скривилась, видя, как Данил открыл рот от удивления.

- Чем больше жертва мучается перед смертью, тем более качественную энергию я получаю, по-вашему, лучше, более разнообразно питаюсь. А если еда качественная, то я становлюсь намного эффективней в своей деятельности, ну и естественно дольше могу держаться до следующего приёма пищи. Отсюда такие кровавые и жестокие в древности, да и сейчас жертвоприношения, просто сейчас сей факт тщательно скрывают. Но многие сильные мира сего, кто имеет свою Тульпу, по горло в крови.

- И кого я тебе в жертву принесу? – спросил с отвращением Данил и тут же добавил скептически:

- Голубя или может кошку?

Девичья фигурка дрогнула и, изображая кошку, подползла к Данилу, прямо по матрасу, оставшегося без постельного белья. Наблюдая за её грациозными движениями, Данил обратил внимание, что натянутая ткань матраса под её коленками и ладонями слегка, почти незаметно проминается. Сперва он хотел всё это списать на свои галлюцинации, но вмятины оставались даже после того, как Лили передвигала свои конечности дальше, на новое место опоры.

- Вряд ли ты Дань, захочешь умертвлять целую дюжину кошек, а про птицу я вообще молчу. Это маленькие зверьки и их жизненная энергия плохо подходит, чтобы накормить такое существо как я. Можно, конечно, попробовать крупнорогатый скот, я думаю двух-трёх больших быков мне хватит, но их очень трудно удержать, когда они подвергаются жестоким пыткам.

- Что, обязательно мучать животное, прежде чем убить? Я на это не способен. Ты же знаешь, Лили. А если я их просто пристрелю? – чувствуя, как во рту появилась неприятная оскомина, только лишь от одной мысли, что кого-то нужно пытать.

Лили, добравшись до Данила, привстала и, обхватив его за талию потянула к себе. Непреодолимая сила толкнула Данила к кровати, в которую он упёрся коленками. Это очень удивило, прежде такой почти человеческой силы Данил не испытывал, взаимодействуя с Лили. До этого он ощущал её лёгкие и мягкие прикосновения, поглаживания, а тут практически полный контакт.

- Видишь, какая я стала? Дотронься до меня… – Лили прижалась к его груди, её мягкие завитушки волос защекотали нос.

Данил аккуратно, поднял свои руки и обхватил её голову, чувствуя, как его ладони проваливаются сквозь шёлк волос, упираются в девичью человеческую голову. Приложив немного усилий, он нажал на твердую плоть, чувствуя под ладонью мягкое ухо Лили. Раньше при небольшом нажатии на тело Лили руки проваливались в теплоту, приходилось обращаться с ней нежно. Теперь в его руках была самая настоящая человеческая голова. Опустив руки на плечи девушки, Данил присел, продолжая сжимать ладони с силой, пытаясь провалиться сквозь полупрозрачное тело, но это было бесполезно, он упирался в очень мощное сопротивление, ощущая под пальцами, нежную кожу Лили.

- Дань! Ты мне делаешь больно! – эти слова отрезвили Данила, он опомнился и принялся гладить те места, что недавно пытался с силой промять, преодолевая сопротивление нового тела Лили.

- Вот видишь, как благотворно на меня влияет хорошая пища. И это ещё не предел. Если ты мне поможешь, то я стану намного реальнее, чем ты, можешь себе это представить, – Лили говорила прямо в лицо Данила, смотря пристально в его глаза, и он ощущал её жаркое дыхание на своей коже.

- Если ты, Дань, просто пристрелишь быка или корову, не важно, то я получу пищу в человеческом эквиваленте равную пшеничному зёрнышку. Согласись, что это очень мало, придётся целые стада стрелять, чтобы меня накормить, а это непрактично, да и затратно. Но даже если ты сможешь помучить крупное животное и убить его, то я всё равно получу энергию равную ложке варёного риса. Этого опять недостаточно, чтобы эффективно жить и работать. У животных есть эмоции, жизненная энергия. Но по сравнению с человеческой она совсем жиденькая, а главное, однотипная. Питаясь, например, одними быками или козами, я, в конце концов, начну чахнуть, терять силы. Ведь если бы ты питался одним хлебом и водой, не употребляя мяса, зелени, соусов, фруктов, овощей, то тоже бы долго не протянул: организму необходимы витамины, углеводы, белки и многое другое. То же самое происходит и с нашим организмом, нам необходимо питаться разной пищей. Страх - он как шашлык с весенним салатом под пиво, или стейк с гарниром под выдержанный виски очень питателен и энергии хватает надолго. Страсть, секс, как рыба или сыр с бокалом вина, тоже вкусно, но уже не так питательно. Радость или злость можно сравнить с сэндвичем или гамбургером, сытно, но, если есть каждый день, то сам понимаешь, – Лили замолчала, продолжая смотреть в глаза Данилу.

В её взгляде читалась надежда, вера в то, что Данилу всё по плечу, но, несмотря на это, Данил отрицательно помотал головой;

- Лили, я не смогу. Пытать, мучать бедных животных. Нет, это не ко мне, ты же знаешь. Максимум, что я могу - оторвать крылья у мухи или прихлопнуть комара, и то это только потому, что они не мычат, не кричат от боли. Хладнокровно замучить животину до смерти - нет, я на это не способен.

- Ты прав, Дань, я знаю тебя, поэтому уверена, что ты сможешь. Ведь если ты не поможешь мне, то я умру. Ты же не хочешь, чтобы я мучилась, страдала, а потом умерла ужасной смертью? – её глаза наполнились влагой; бездонный, завораживающий колодец зрачков приобрёл голубоватый оттенок, вызывая ощущение бескрайней жалости, желание заботится о Лили, помочь ей, невзирая ни на какие препятствия.

Сама мысль о том, что его богоподобная Лили может страдать от его бездействия, приводила в ужас. Неожиданно захотелось прямо сейчас приступить к действию.

- Тем более, я не прошу, чтобы ты приносил эти жертвы всю свою жизнь. Мне достаточно преодолеть барьер, и дальше я смогу обходится без твоей энергии и твоего участия, – мило улыбнувшись, добавила она, нежно поцеловав Данила в губы.

Он почувствовал на своих губах солоноватый вкус её слёз, что-то накрыло Данила, и он не смог оторваться от её поцелуя, чтобы задать вопросы, что бились, словно испуганные лошади на задворках его сознания.

В его голове роились мысли: «Сколько жертв ей необходимо, чтобы участие Данила больше не требовалось, для поддержания жизнедеятельности Лили? Если Лили не устраивают жертвы в виде животных, которых необходимо замучить до смерти, то что тогда ей требуется? Неужели она имеет в виду, чтобы Данил замучил человека? И последнее, что будет с ним, когда Лили окончательно отсоединится от подсознания Данила, сможет самостоятельно передвигаться по земле, питаться, жить?»

Теперь стало понятно, почему человечество так трепетно всю свою историю относилось к человеческим жертвоприношениям, считая их наиболее ценными для богов. Открылась тайна столь жестокого, отвратительного, беспощадного, поведения людей по отношению к себе подобным: концентрационные лагеря в нацисткой Германии и не только, жертвоприношения цивилизации Мая (когда у живой жертвы, вынимали сердце из груди), издевательства над своими пленными во время войн, многочисленные исчезновения людей, особенно детей, как в прошлом, так и в современном обществе и многие другие зверства человека над себе подобными.