На аватарке отправителя знакомое лицо. Это хорист. Тот самый, с юбилейного концерта на прошлой неделе.

«Привет», – пишу ему в ответ.

«У меня билеты на выставку стрит-арта, хочешь сходить?» – зовет он меня на свидание.

Вот так сразу?

Все мои свидания, как правило, заканчиваются ничем. Только пару-тройку раз я позволила закончить их поцелуями. Было приятно, но я тормозила задолго до того, как парни начинали распускать руки.

Я не собиралась беречь себя для Градского, я просто не хотела этого с теми парнями… Желание узнать, что значит почувствовать на себе мужские руки, каждый раз боролось во мне с глубоким внутренним сопротивлением, которое не давало расслабиться и получать это пресловутое удовольствие.

Очевидно, я устроена так, что могу получать удовольствие только одновременно и телом, и головой.

Может, это лечится?

Пф-ф-ф…

«Уехала за город. Может, в другой раз», – быстро строчу в ответ.

Никнейм парня не дает никаких подсказок по поводу имени, а сама я его вспомнить не могу. Будто мне ластиком начисто стерли этот участок памяти.

– Видел твой концерт в сети, – отвлекает меня Егор.

Он сидит за рулем своего внедорожника рядом со мной. На нем майка с глухим горлом без рукавов, и его бицепсы выглядят особенно впечатляющими.

Повернув голову, я ловлю его взгляд на дисплее своего телефона, а потом и на своих голых коленях. Блокирую экран, не прочитав ответ на последнее сообщение, и убираю гаджет в карман сарафана.

– Он был не «мой», – имею в виду концерт. – Общий. Коллективная работа.

– А, ну да, – отзывается Егор. – Но я в любом случае посмотрел только твое выступление.

– Не люблю смотреть на себя в записи… – делюсь с ним.

– Зря. Ты очень красивая.

Комплимент вызывает легкий прилив стеснения, потому что взгляд Рязанцева за этот короткий миг успевает коснуться моей груди в вырезе летнего сарафана, потом плеч и только после этого – лица. Но уже в следующую секунду Егор опускает на глаза солнечные очки и отворачивается.

– Спасибо, – бормочу, глядя в окно на стык яркого голубого неба и ровного полотна дороги.

На небе ни облачка. Асфальт плавится на солнце, за бортом почти тридцать градусов жары.

– Заскочим на заправку.

Машина принимает правее, а я зависаю с ответом. Осязаемый интерес Рязанцева заставляет меня тормозить. Я знаю его не так давно, может быть, пару лет, до этого нам не приходилось пересекаться, но он, кажется, никогда не смотрел на меня вот так…

– Угу… – опускаю глаза и чешу за ухом Беню, бульдога своих родителей. – Купишь нам воды? – делаю самый непринужденный голос на свете.

Несчастная морда Бени лежит на моей коленке. Он тяжело дышит, даже несмотря на то, что салон машины комфортно охлажден. Здесь не жарко и не холодно. В окно бьет солнце, от которого мое лицо спасает козырек бейсболки. Я прячусь за ним, пока Егор выбирается из машины.

Мой брат решил провести выходные на родительской даче вместе с друзьями.

Мама с папой на выходные улетели в Стамбул, так что мне пришлось взять собаку с собой. Я почти силой выволакивала ее из дома, потому что, в отличие от меня, выходные за городом Беню не радуют, он предпочел бы целый день проспать на ковре перед телевизором, вместо того чтобы тащиться куда-то вместе со мной.

Час потолкавшись в пробках, мы добираемся до поселка, в котором пятнадцать лет назад мои родители приобрели дом. В гараже и на парковке три машины, и ни одна из них не похожа на темно-синий «БМВ», который я так надеялась увидеть…

Мое настроение реагирует мгновенным падением, но мне ничего не остается, кроме как проглотить свое разочарование вместе со своими надеждами.

Выйдя из машины, достаю из салона Беню, который с нулевым энтузиазмом осматривается по сторонам.

– Привет! – Андрей появляется из открытого гаража и жмет руку Егору.

– Здорово… – отвечает тот. – Как сам?

– Говённо. Контракт с финнами третий раз срывается.

– Что же ты ломаешься, финская красавица… – посмеивается Рязанцев.

– Да уж почти дала, – хмыкает брат. – Но, видать, кольца ждет.

Хлопаю дверью, показывая свое отношение к этим метафорам.

На моем брате шорты и кроссовки на босу ногу, на голове модная панама кислотного цвета. Засунув руки в карманы, он сверкает загорелыми кубиками пресса и направляется ко мне.

Егор открывает багажник и принимается доставать оттуда ящики с продуктами, выставляя их на газон рядом с живой изгородью, которая защищает наш участок от посторонних глаз вместо забора. В нашем коттеджном сообществе заборы запрещены уставом, так что здесь все участки максимально слиты с природой. Я люблю нашу дачу даже зимой.

– Ты одна? – Андрей бросает взгляд в салон через стекла своих авиаторов, обходя машину.

– Нет, со мной национальное достояние Великобритании, – сообщаю я.

– А… – Трет пальцем кончик носа. – А твоя подруга?

– У нее дела. А что? – спрашиваю рассеянно.

Я и сама Крис неделю не видела. После нашего совместного вечера я проснулась почти в полдень, к тому времени Кристина уже уехала, даже не разбудив меня. Мне было кошмарно плохо. Я почти не помню, как мы вернулись домой. Эту часть памяти у меня тоже стерло ластиком. Начисто.

– Привет, старина! – Присев на корточки, Андрей треплет Беню по голове. – Жарко тебе? Жарко, знаю…

– Я свожу его на озеро, – вздыхаю. – Так и быть.

– Добрая… – тянет брат, вставая.

– С тебя рыба на углях!

– Договорились! – Шлепает своей ладонью по моей.

Подхватив один из ящиков, Андрей идет в дом вслед за Егором, который тоже прихватил с собой ящик.

Примерно впервые в жизни я смотрю на Рязанцева другими глазами.

Оценивая?

Может быть…

Он широкий в плечах и… немного грузный из-за всех этих мышц. Это не в моем вкусе. Я предпочитаю, чтобы в мужчине было на пару десятков килограмм меньше. Чтобы мышцы его тела находились в идеальной гармонии со всем остальным. Прямо как у Градского, черт его возьми.

У Егора свой бизнес, что-то связанное со строительством, но я никогда не интересовалась, каким именно… Я вообще друзьями брата никогда не интересовалась. Кроме одного.

Дергаю поводок, заставляя Беню идти за собой. Он делает пару попыток сопротивляться, но безуспешно.

– Идем-идем. Я дам тебе косточку. – Стираю со лба пот, убираясь подальше от солнца.

Во дворе, в зоне барбекю, на шезлонгах тусуется народ. Три парня и одна девушка. Я их знаю, но не очень близко.

Взмахнув рукой, прохожу мимо.

На кухне Стася. В коротких джинсовых шортах и желтом бикини на завязках. Она режет груду апельсинов для лимонада и громко чихает, поглощенная процессом.

Это вроде как моя кухня, но я чувствую себя гостем. Я не имею права возмущаться. Я не собиралась ехать. Вернее, я раз пятьсот собиралась, а потом нет. Это было глупо, ведь я знала, что все равно поеду. Я всегда выбираю возможность ЕГО увидеть, вместо решения его НЕ ВИДЕТЬ.

– Будь здорова, – говорю, обозначая свое присутствие.

– Арина! – Кидает нож и летит обниматься. – Привет! Андрей сказал, ты не приедешь…

Беня протестующе фыркает, ему чуть не отдавили лапы.

– Это что за порода? – бросает Стася взгляд на нашего пса.

– Это английский бульдог…

– О, ясно… – переводит на меня глаза.

– Тебе помочь? – осматриваю кухню.

– Да! Можешь помыть овощи? Они для гриля…

Отстегнув поводок, позволяю Бене упасть на кафельный пол посреди комнаты.

Мытье овощей выливается в нарезку салата и подготовку ингредиентов для бургеров, но я не самый расторопный повар, поэтому на это уходит много времени. Стася тактично не замечает моих заторможенных ковыряний в салатных листьях и бургерных котлетах. Она болтает. О своей любви к готовке, спорту и путешествиям. Мне трудно поддержать разговор, потому что ни к чему из этого у меня самой нет выдающихся пристрастий.

– У Андрея были до меня серьезные отношения? – вдруг меняет тему Стася.