Пробуждение стало не самым приятным для меня моментом. Такое ощущение, что тело долго находилось в работающей бетономешалке, затем его долгое время держали в жидком азоте, после чего расколошматили посредством механического кузнечного молота, в конечном итоге собрали разрозненные кусочки и склеили абы как. Тупая ноющая боль во всем организме и острая боль в правом боку, общая слабость и гнетущее чувство чего-то очень важного для меня, утерянного навсегда.
Сил не хватало даже для того, чтобы распахнуть веки и осмотреться. Уши воспринимают какой-то невнятный шум из которого вычленить что-либо членораздельное мешает общее ослабленное состояние. Хотел пошевелить руками, организм будто огнем обдало. Кажется, я застонал, может и вскрикнул – не могу точно сказать.
Как результат неразборчивое «бу-бу-бу» переместилось ближе ко мне. Как ни старался, ничего не мог понять из этого навязчивого бубнежа. По лицу прошлось что-то мокрое, губы также оросило влагой и немного затекло в рот, проглотил, но вкуса не ощутил. Все означенные действия отняли у меня остатки сил, и я вновь погрузился в мрачную тьму беспамятства.
Второе возвращение в реальность было немногим легче. Общая боль притупилась, хоть и чувствовал себя совершенно обессиленным. На этот раз мне удалось приоткрыть глаза. В помещении, где я находился, царил беспросветный мрак. Пришлось вынужденно отказаться от зрительного восприятия и перейти к анализу осязательных, слуховых и обонятельных ощущений.
Лежу без одежды на чем-то вроде матраса в меру мягком, пахнущем сеном. Голова покоится на подушке, набитой все тем же душистым сеном. Сверху на мне что-то лохматое, довольно тяжелое, запах маминой каракулевой шубки из далекого детства. Так, и с этим разобрался, скорее всего, овчина, ну или какой иной мех.
Прислушался. Где-то наверху в печной трубе завывает ветер. Откуда мне известно про печную трубу? Так мои дедушка с бабушкой по отцовой линии проживали в деревне и регулярно забирали меня на лето к себе, предоставляя возможность моим родителям беспрепятственно клепать мне сначала братика, а потом и сестренку. Вот у них в бревенчатой избе пятистенке была печь, точнее две печки. Одна в белой (жилой) части исключительно для тепла с лежанкой, заваленной овчинными тулупами. Другая на кухне огромная конструкция с темным мрачным горнилом, закрываемым металлической заслонкой и специальным топочным отделением с набором колец, регулирующих силу пламени. Мне казалось, залезь я на нее и скомандуй: «По щучьему велению, по моему хотению…» и так далее по теме, и эта дымящая трубой махина подчинится моей воле и поедет, нет не во дворец к какому-нибудь царю за прекрасной царевной (девчонки тогда меня еще не интересовали), а на зависть всем деревенским обитателям помчит по центральной улице. Вообще-то повседневно пищу готовили на сжиженном баллонном газе. Кухонная печь использовалась для выпечки разного рода пирогов, варки и томления вкуснейших щей из кислой капусты, а также тыквенной каши с пшеном изюмом и еще чем-то вкусным. У-ух! Пальчики оближешь. Так вот, часто в ветреную погоду наши печные трубы издавали подобные звуки, будто переговаривались друг с другом.
В какой-то момент к ненавязчивому напеву ветра в трубе присоединилось громкое шуршание. Где-то в дальнем углу кто-то яростно царапал когтями деревяшку. Царапанье продолжалось недолго и вскоре там негромко мяукнуло и все затихло. Ага, кошка или кот. Разумно, без кота-мышелова в деревне никак – грызуны одолеют.
Интересные ароматы в помещении, будто травы лекарственные кто-то сушит. Нос тут же вычленил запахи мяты, полыни, ландыша, ромашки, листа черной смородины и многого другого. Раньше как-то не замечал за собой столь тонкого обоняния. Интересно, откуда что взялось?
То, что я нахожусь не в своей городской квартире, то ли деревенском доме, то ли на даче у кого-то из друзей мне понятно. При этом, мое нынешнее состояние для меня полная загадка. Наиболее вероятная версия: отправился в гости, там надрался до поросячьего визга, вдобавок с кем-то поцапался или грохнулся с лестницы. Скорее всего, все-таки упал с высоты. По пьяни я человек спокойный к буйству и другим непотребствам не склонный.
И все-таки, где я? Не припомню, чтобы кто-то из моих друзей занимался заготовкой дикоросов. Грибы, ягоды, веники березовые для бани – это норма, но, чтобы пижму, одуванчик или крапиву со зверобоем в дом тащить и развешивать под потолком при изобилии на полках аптек нормальных лекарственных средств, на мой взгляд, перебор. Ладно, меня оно не касается, у всех свои причуды.
И тут я вспомнил недавний сон, будто лечу в мрачной пустоте в направлении какого-то золотистого свечения, а потом бег по снегу, а еще избушка в лесу. Это надо же такому примерещиться! Не, пожалуй, стоит более ответственно относиться к приему крепких алкогольных напитков. Благо хозяева дома не выперли меня на улицу в нетрезвом состоянии, а чин чином предоставили кров и постель. Рука скользнула по телу вниз, и в районе груди наткнулась на тугую повязку.
«Неужто во время падения ребра поломал? – промелькнула в голове здравая мысль. – В таком случае почему не вызвали скорую помощь? По логике вещей, с переломанными костями я должен находиться в хирургическом стационаре под неусыпным надзором заботливого медперсонала. Залогом тому мой дорогущий медицинский полис от одной из самых продвинутых российских страховых компаний».
Ниже оказалось еще интереснее, мои чресла были обернуты тканью, под которой прощупывалось что-то бесформенное мягкое. Памперсы напоминает, но какие-то уж очень грубые неудобные. Был у меня неприятный момент в жизни, после автомобильной аварии пришлось около месяца проваляться в больнице с переломом ноги на растяжке, вот тогда памперсы стали для меня палочкой-выручалочкой. Даже представить не могу, как бы без них обходился. Интересно, в чью это светлую голову пришла гениальная мысля обложить меня чем-то мягким и завернуть в тряпицу? Ладно, после разберемся.
Следующим моим открытием стало полное отсутствие пивного животика. На его месте находился провал, где под тонким слоем кожи прощупывался жиденький пресс живота. Рука метнулась к лицу на худых щеках ни малейшего следа жесткой щетины, наличие которой проявляется буквально через несколько часов после самого тщательного бритья. Наоборот, кожа лица нежная, бархатистая, как у ребенка… Чёрт! Чёрт! Как у ребенка…
В памяти в очередной раз всплыл недавний сон. Долгий полет в пустоте. Мой прорыв через нарушенную ткань бытия. Босые ножки топают по неглубокому снегу и маленький кулачок, бьющий в дощатую дверь входа в избу. Нет, не может быть! Неужели я на самом деле умер в той прошлой жизни? В чьем же, в таком случае, теле я оказался? Панические мысли лихорадочно забегали под черепной коробкой, грозя превратить голову в некое подобие взорвавшейся гранаты. В какой-то момент перегретое сознание не выдержало, и я вновь погрузился в спасительное небытие.
Акт третий. Открываю глаза, прислушиваюсь сначала к внутренним ощущениям. Вроде бы, мне значительно легче, чем в предыдущие разы. Общая слабость никуда не делась, но появились потребности. Во рту сушь, как в пустыне Гоби. Одновременно присутствует потребность опорожнить мочевой пузырь.
Попытался позвать кого-нибудь на помощь, но из иссушенного рта вырвалось что-то наподобие мычания. Впрочем, этого вполне хватило.
– Неужто очухался, милок! – голос принадлежал, вне всякого сомнения, пожилой женщине и здорово напоминал голос самой популярной киношной бабушки Татьяны Ивановны Пельтцер. – Я-то уже думала, что окочуришься. Повезло тебе, малой, под счастливой планидой родился, аль в рубашке.
Повернул голову на источник звука. Льющийся из окна свет вполне позволял рассмотреть обстановку во всех подробностях, да и само зрение как-то обострилось. У жарко растопленной печи стояла старушка в изрядно поблекшем от многочисленных стирок цветастом платье, спереди прикрытым фартуком из какой-то дерюжки. Росту невеликого. Откуда понял? Не могу толком объяснить, просто понял и все. Волосы седые уложены на голове в замысловатую прическу из переплетенных между собой нескольких косиц, скрепленных заколками. Лоб высокий. Глаза голубые изрядно выцветшие от старости. Кожа лица изрезана многочисленными морщинами. Нос крупный с заметной горбинкой. Рот увядший со сморщенными блеклыми губами. Подбородок острый заметно выступает вперед. Шея тонкая, птичья. По внешнему виду, эту особу можно легко принять за классическую злую бабу-ягу из русских народных сказок. Образ дополнял здоровенный котяра черной масти, трущийся, задрав хвост трубой, о ноги старушки. Именно кот в самом что ни на есть брутальном виде, ибо ничуть не стеснялся демонстрировать присутствующим свое котовье хозяйство. Время от времени котяра предупреждающе брызгал зелеными искрами в мою сторону, мол я тут главный. Затем всё его внимание вновь переключалось на хозяйку.
