Эх… Это у меня ещё впереди. Вот пойдут горные речки. Не дай бог мост какой разрушен. Объезжать не везде есть возможность…
Всё! Не думать о плохом. «Думай о хорошем!» Вот мой девиз!
* * *
Снова выезжаю на вполне приличную дорогу. Указатель на Новороссийск. «Верной дорогой идёте, товарищи!»
А дорога стала веселее. Асфальт ровный, машин мало. качусь бодро… Вдали показались горы. В этих местах они не такие высокие, как ближе к Туапсе или к Сочи… Название населённого пункта, через который я проскочил, почти не тормозя, «Горный». Горы здесь больше похожи на высокие холмы, заросшие лесом…
Ну, а я разогнался, чтобы постараться приблизиться к морю ещё засветло. Неохота в темноте осваивать серпантины настоящих горных дорог…
Судя по карте. Скоро уже Верхнебаканский, а после него на развилке налево и почти прямая дорога на Новороссийск. Но до развилки, доехать мне было не суждено…
* * *
Я напрягся, когда на проезжей части возникло препятствие, в виде «Рафика» с окраской скорой помощи, стоящего поперёк дороги.
Ну, стоит машина на дороге… Я их много видел, пока сюда от Москвы добрался. Но не из каждой из машин торчит самодельный белый флажок, сделанный явно из наволочки…
Когда-то эта наволочка возможно и была белой. Но сейчас она была заляпана, испачканными в крови руками.
Я не стал подъезжать слишком близко. Хотя моя перестраховка ничего не стоила. Для хорошего стрелка эти сто метров ничего не значат… Но всё же…
Выхожу из машины и с автоматом наготове двигаюсь вперёд…
Сквозь стёкла я вижу, что в машине как минимум два пассажира на передних сиденьях. Оба неподвижны… Если кто-то и есть в салоне, то отсюда мне не видно.
Подойдя ближе, я вижу, что в лобовом стекле есть несколько пулевых пробоин, а окно со стороны водителя не открыто, а осыпалось мелкими кубиками разбитого закалённого стекла.
На месте водителя сидит мужчина лет под пятьдесят, прижимая к груди окровавленную тряпку. Лицо его бледное, но он ещё жив…
— Эй! Ты как? — пытаюсь рассмотреть пассажира, но тот сидит неподвижно, склонив голову. Либо уже мёртв, либо без сознания…
— Хреново…
— Я могу тебе чем-то помочь? Может, перевязать тебя…
— Мне… всё… Я не знаю… почему я ещё… жив…
— У меня есть военная аптечка… Промедол…
— Я сам… врач…
— Как тебя звать-то… Где тебя ранили? Кто?
— Толя… Климов… Ранили… на развилке… там пост ГАИ… Но там… бандиты…
— Ясно. Давай я всё-таки тебе помогу…
Он схватил меня за рукав своей окровавленной ладонью и заговорил, тяжело дыша.
— Гайдук… улица Труда… дом… — он назвал адрес… — Дочка… с внуком… Аннушка… Я к ней ехал…
— Мне тоже придётся через тот пост ехать?
— Нет… Я знаю другую дорогу… Можно объехать… Я тебе расскажу как… Мимо цемзавода… Вдоль реки… Если она ещё жива… Помоги…
— Ты мне лучше покажешь… Давай я всё-таки тебя перевяжу!
— Попробуй… если получится…
Я метнулся к своей машине… Теперь то, что я оставил её далеко, играло против меня… И против раненного Анатолия…
Несколько перевязочных пакетов, две оранжевых аптечки…
Но я не успел… Толя сидел, уронив голову на грудь. Уже не дышал. А пассажир был уже давно холодный…
Ну, что же… Я получил новый квест. А за это меня предупредили о засаде, в которую я мог легко попасть, несмотря на своё вооружение… ГАЗ-66 никогда не отличался защитными свойствами, способными уберечь водителя от пуль и осколков. И хотя в кино нам показывали «шишигу», обвешанную бронежилетами со всех сторон, бодро едущую под пулями врага… Но это же кино… Там и патроны никогда не кончаются в пистолете…
Ладно… Квест…
У меня есть сразу несколько вариантов его выполнения… Или невыполнения…
Ехать напролом и херачить по этому гаишному посту изо всех стволов прямо по курсу… Я уже придумал, как стрелять из двух своих пулемётов сразу. Привязать ко второму верёвку и дёргать за неё. Появится как минимум ещё сорок пять дополнительных выстрелов. Но не факт, что меня не подранят эти отморозки. А этого мне совсем не хочется…
Второй вариант — это воспользоваться советом умершего, практически прямо у меня на руках, Анатолия, и проехать мимо поста ГАИ…
Но я не уверен до конца, что дочка этого погибшего врача и его внук ещё живы. Сколько процентов есть на этот вариант? Ноль, ноль, ноль…
Есть ещё один вариант. Объехать пост, и не заезжая ни в какой Гайдук, топить себе дальше, вдоль по побережью…
Но червяк под названием «совесть», который живёт где-то внутри, прогрызает мой мозг, и зудит: «Надо помочь! Надо проверить! А вдруг она ещё жива? А вдруг они оба живы?»
Блин… Совесть? Рудиментарный орган. Атавизм из прошлого…
Кому станет легче от того, что я поеду искать неизвестно где, неизвестно кого? Мне? Светлане?
Я достал карту и стал искать на ней неизвестный мне Гайдук, и смотреть, как туда попасть…
* * *
Не смогу я потом жить спокойно, если буду всё время думать: А вдруг я мог кого-то спасти и не спас? А вдруг они были живы?
Я свернул налево и стал петлять по узким улицам. Цементный завод был мною опознан по высоким строениям, покрытым, даже нет… облепленным серой пылью. Дорога ведущая мимо него вывела меня к реке… Дальше было проще… Хотя пару раз я свернул не туда, и пришлось разворачиваться, чтобы вернуться на правильную дорогу…
Не прошло и часа, как я стоял уже на улице Труда. Осталось найти правильный номер дома и проверить адрес…
Я оставил машину. Закрыл её ключом… Мало ли что… За спиной у меня висела «Ксюха», в кобуре на ремне — «ПМ», в руках десантный АКС-74… На мне была разгрузка самого простого типа. Так называемый «Пояс А». Я взял таких несколько у прапора. «Пояс Б» у меня тоже был, но гранатами пользоваться я пока не планировал, так что обвешивать себя и утяжелять я не стал. Хватит и того, что у меня есть шесть запасных магазинов к автомату.
* * *
Дверь по указанному мне адресу была закрыта изнутри. Я прислушался… За дверью было тихо. Если бы там был маленький ребёнок, то так тихо не могло быть…
А если он спит? Сейчас примерно шестнадцать часов… Дети в это время вроде бы не спят ещё… Или уже не спят, если они днём спали…
Сразу ломиться как слон в закрытую дверь я не стал. Я для начала вежливо, хотя и довольно громко, постучал…
Прислушался. За дверью тишина… Хотя нет… Какой-то совсем неуловимый шорох… Или показалось?
Я постучал. На этот раз громче и уверенней. А ещё добавил голосом для убедительности:
— Анна! Меня за Вами прислал Толя. Толя Климов. Ваш отец…
За дверью послышался шум. Что-то упало, что-то звякнуло… Я на всякий случай отошёл в сторону от двери. Вдруг кто-то там начнёт шмалять прямо через фанеру дверного полотна…
Но шум прекратился, а замки стали клацать, открываясь… За распахнувшейся дверью я узрел неряшливо одетую в домашний ситцевый халат женщину неопределённого возраста. Я предполагал, что дочери Анатолия, которому на вид было лет пятьдесят, будет примерно от двадцати до тридцати лет. Но этой измождённой женщине с бледной кожей, можно было и сорок на вид дать. Светло русые волосы непричёсанной гривой, торчали как попало. Ненакрашенные глаза с покрасневшими ве́ками… Взгляд пришибленного подростка… Но, по крайней мере, осмысленный взгляд.
— Вы от папы? Где он?
— Он погиб. Его бандиты убили. Умирая, он просил меня, чтобы я позаботился о его дочке с внуком…
В её глазах появились слёзы…
— Павлик… Павлика… больше нет…
— Ясно. Собирайтесь!
— Куда? — в её голосе не было абсолютно никакого интереса, была лишь обречённость.
— Да куда угодно. Лишь бы отсюда подальше. Поедете со мной. По крайней мере, я смогу Вас накормить и защитить хоть какое-то время.
— А потом?
— Суп с котом… Я сам не знаю, что будет в ближайший час, а Вы спрашиваете про какой-то «потом»…
